Дмитрий Ковпак - Антистресс-тренинг
В 80-е гг. Фрейд начал сотрудничать с Йозефом Брейером, известным венским врачом. Брейер к тому времени достиг определенного успеха в лечении пациентов с истерией благодаря применению метода свободных рассказов больных. Брейер и Фрейд предприняли совместное исследование психологических причин истерии и методов терапии этого заболевания. Их работа завершилась публикацией статьи «Психический механизм истерических явлений» и книги «Исследования истерии» (1895), в которой они пришли к выводу о том, что причиной появления истерических симптомов являются подавленные воспоминания о травматических событиях. Дату этой публикации иногда связывают с основанием психоанализа. Брейер служил Фрейду опорой в исследовании окружающей действительности, а также «объективной» клинической стороны неврозов – так же как Флиесс будет служить ему психологической поддержкой (в основном в переписке) в исследовании внутренней «субъективной» жизни и в проведении самоанализа. Но с одинаковой легкостью Фрейд, утвердившийся в своем положении, порвет с обоими.
Флиесс, приятель Фрейда, – не менее изобретательный доктор, который, будучи ЛОР-врачом, пропагандировал, что между носом и половыми органами есть «симпатизирующая» связь (медицина в ту пору была весьма странной наукой). Он сделал операцию направленной к нему Фрейдом Эмме Экштейн (описанной им под именем Ирма). По возвращении в Вену у нее несколько раз были сильные кровотечения, от которых она чуть не умерла. Венский хирург, обследовавший ее послеоперационную рану, обнаружил, что Флиесс оставил в ней около полуметра марли. Ее лицо, в том месте, где была срезана кость, осталось навсегда изуродованным. Проблемы же, заставившие обратиться к Фрейду, так и остались неразрешенными.
Промежуток между 1896 и 1900 г. был для Фрейда периодом относительного одиночества. В это время он начинает анализировать свои сновидения, а после смерти отца в 1896 г. практикует самоанализ в течение получаса перед сном ежедневно. Он страдал от многочисленных невротических симптомов, которые сам определял как невроз беспокойства. Причины же этого беспокойства виделись ему в накопившемся сексуальном напряжении. Он жаловался на жестокие мигрени, проблемы с мочеиспусканием и спазмы прямой кишки. У него развился страх смерти, боязнь путешествий, пребывания на открытом пространстве и внезапных сердечных приступов (возможно, сегодня Фрейду бы поставили диагноз «агорафобия»). Это был для Фрейда период величайшего внутреннего конфликта и беспорядка, но тем не менее в то же время это один из наиболее продуктивных периодов его жизни. В самом деле, теория неврозов Фрейда в значительной мере основывается на его собственном опыте невротических расстройств и попытках их анализировать. «Главным моим пациентом был я сам», – писал он. Его наиболее известный труд «Толкование сновидений» (1900) основан на анализе собственных сновидений.
Вначале этот шедевр был проигнорирован психиатрическим сообществом, а Фрейд распродавал изданную тиражом 600 экземпляров книгу в течение 8 лет.
Фрейдовская теория складывалась постепенно, как конструктор из кубиков. Для начала с 1895 г. он стал заменять гипноз методом свободной ассоциации. Лежа на кушетке с закрытыми или открытыми, в зависимости от своего желания, глазами, пациент излагает в том порядке, как они появляются, свободные ассоциации, приходящие ему в голову. С весны 1896 г. Фрейд оставляет гипнотическое внушение и впервые употребляет слово «психоанализ» сначала на французском языке 30 марта в «Невропатологическом журнале», а затем, 15 мая – на немецком.
Затем Зигмунд объявил подавленную сексуальность основной причиной нервных расстройств. Среди его первых пациенток была Лиза Пуфендорф, страдавшая истерией. Оказалось, что муж Лизы был импотентом, и она, прожив 18 лет замужем, оставалась девственницей. Фрейд спросил у знакомого гинеколога, Рудольфа Хробака, что может помочь больной, и тот цинично ответил: «Единственное средство, которое можно было бы прописать в данном случае, слишком хорошо нам известно, но его никак нельзя прописать в рецепте. Оно должно было бы выглядеть так: Penis normalis dosim repetatur! (Нормальный пенис в повторных дозах!)». Фрейд был шокирован, он противился мысли о преимущественно сексуальной природе человека. Но факты, подтверждающие значение сексуальности, буквально преследовали его, и он признал влияние либидо на человеческую психику.
Еще одним кубиком психоанализа стала тенденция к символизации. Как-то в юности Зиги проводил каникулы со своей кузиной Полиной. Все ожидали, что он влюбится в нее, но этого не произошло. Позже Фрейд решил разобраться, почему остался равнодушным. Он вспомнил, что однажды в детстве уже виделся с кузиной и отобрал у нее букет, а, по убеждению венцев, отнять у девушки цветы значило лишить ее невинности. То есть символически Зигмунд уже совершил акт любви с Полиной, и больше она его не интересовала. Многие пациенты Фрейда также подменяли реальные действия символами. Теорию дополнили объяснения таких проявлений подсознания, как сновидения, непроизвольные действия (оговорки, описки). Была сформулирована концепция вытеснения, согласно которой неприятные мысли изгоняются из области сознательного в подсознание. Отдельные работы ученый посвятил эдипову комплексу; инстинктивному влечению человека одновременно к жизни (эрос) и к смерти (танатос); противоборству Я (сознание человека), Оно (подсознание) и Сверх-Я (идеал человеческой личности) и т. д.
Папа может быть только один
Общественный интерес к мифологии и сексуальности способствовал популяризации психоанализа. Фрейд и его учение стали модной темой для бесед богемы Вены, а затем и всей Европы.
Возведенную башню из слоновой кости Фрейд охранял ревностно. Никто не имел права критиковать его, в противном случае самая близкая дружба превращалась в ненависть. Реакцию Фрейда на неприятные для него замечания очень хорошо иллюстрирует дискуссия, происшедшая в 1908 г. между ним и Альбертом Моллом. Хотя Молл непосредственно и не был учеником Фрейда, но, как известный сексолог, он с интересом следил за развитием психоанализа. Тем не менее в своей книге «Сексуальная жизнь ребенка» («The sexual life of the child») он выступил с жесткой, хорошо аргументированной критикой учения Фрейда. Хотя Молл и признавал, что у детей бывают сексуальные переживания, он все же отрицал фрейдистские объяснения сексуального развития человека. Кроме того, сексолог утверждал, что исцеление от некоторых недугов, каковое Фрейд приписывал своим заслугам, можно было объяснить эффектом внушения. Молл считал, что неудачи Фрейда, связанные непосредственно с изучением сексуальной жизни детей, и то, что его теория детской сексуальности основывается исключительно на рассказах взрослых пациентов, привели к чересчур категоричным выводам относительно роли половых факторов в развитии неврозов. Сексолог писал: «У меня сложилось такое впечатление, что теория Фрейда и его учеников достаточна для объяснения истории болезни пациентов, а не для того, чтобы, напротив, история болезни показывала, насколько оправданна эта теория. Фрейд пытается разработать свою теорию, отталкиваясь от психоанализа. Но она несет в себе столько необоснованных суждений, что практически невозможно говорить о доказательствах в строгом понимании этого термина».
Поскольку критика исходила от Молла, ученого, пользовавшегося большим авторитетом, его обвинения могли нанести урон престижу Фрейда. Первая реакция Фрейда была следующей: он начал жаловаться, что «некоторые пассажи из „Сексуальной жизни ребенка“ заслуживали того, чтобы быть названными клеветническими». После этого Фрейд прибег уже к личным выпадам в адрес Молла, заявив своим последователям на заседании Венского общества психоаналитиков, что «характер Молла известен всем. Это мелочный, злорадный человек узких взглядов. Он никогда не высказывает свое мнение четко».
После того как Молл посетил Фрейда в его доме, посоветовав тому поучиться принимать обоснованную критику в свой адрес, отец психоанализа поведал Юнгу свою версию этого визита. Фрейд утверждал, например, что заставил Молла «постыдно ретироваться», хотя и сказал, что не почувствовал полного удовлетворения, когда увидел его удаляющуюся спину. «Он оставил после себя в комнате зловоние, напоминающее запах самого дьявола. Из-за недостаточной практики общения с такими существами, а частично и из-за того, что он был моим гостем, я прекратил его бичевать. Теперь, разумеется, от него можно ожидать любых козней».
Первая из многочисленных размолвок, которыми были отмечены первые годы существования психоанализа, произошла между Фрейдом и Альфредом Адлером. Адлер начал развивать собственную версию психоанализа, в которой основной упор делался не на сексуальность, а на стремление к власти. Изначально различия между этими двумя направлениями не казались столь глубокими. Поэтому, когда в 1910 г. Венское психоаналитическое общество формально стало членом Международной ассоциации психоанализа, только что основанной Фрейдом, Адлер был избран на должность президента общества. Но именно эти самые организационные изменения, благодаря которым Адлер занял пост президента, и привели в конце концов к тому, что он был окончательно изгнан из основанного Фрейдом движения. На самом деле хотя Международная ассоциация и носила название, в котором не упоминалось ни одного имени собственного, в ее правилах было записано, что целью данной организации было «изучение и развитие науки психоанализа, открытой Фрейдом». А это означало, что ассоциация в первую очередь преследовала цель сохранения в неприкосновенности фрейдистской доктрины и никогда бы не смирилась с опасными отступлениями от этого учения.
