Алексей Богомолов - Похудей со звездами. Дневники звезд на каждый день
Сережа Крылов — неординарный и очень талантливый человек. Но чудо, что он со своими внешними данными смог стать звездой шоу-бизнеса и сыграть в ряде фильмов, в том числе и в главной роли. Эстрадный певец весом в сто килограммов с лишним на нашей сцене конца восьмидесятых годов был нонсенсом. Крылов абсолютно не вписывался в рамки, установленные Министерством культуры СССР. А ведь он целых четыре года выступал при советской власти и выделялся не столько содержанием песен, сколько неформальной внешностью. Редкий продюсер взялся бы тогда «раскручивать» Крылова. Смазливого мальчика или девочку, либо крутых рок-музыкантов — сколько угодно. Но толстого рыжего парня, совсем не похожего на секс-символа? Да еще с таким некомпанейским характером. Сережа с детства был особенным, не таким, как все. И на эстраде тоже остался сам по себе. Он говорит, что сейчас время артистов прошло, наступила эпоха продюсеров и аранжировщиков. Уже никого не волнует, умеет ли петь «новая звезда» на самом деле. И точно так же не волнует, кто и как придумывает для нее песни. Все будет так, как решил продюсер. А Крылов всегда решал за себя сам. После разговора со мной он задумался над «Лиепайской диетой». Может быть, впервые за всю свою жизнь. И я уверен, что если он решит, то через полгода мы увидим его совсем другим. Он еще покажет себя: и в похудении, и в творчестве, и в жизни…
Ремейк нашей фотографии 1992 г. Найдите 10 отличий!
«Греческий соловей» и другие зарубежные гости
Демис Руссос: «Меня жена научила думать, что ешь. Раньше мне было все равно, я ел все подряд, да еще вином запивал. И теперь тоже ем все, что мне нравится. Только по-другому. Я очень люблю жареную курицу. Могу ее целиком за день сожрать. Но никакого крахмала и муки. В смысле картошки, хлеба, бананов и прочее. Только зеленые овощи. Никаких томатов — это не овощи! Салат, шпинат, рукколу и прочие листья. Ну а в другой день ем только фрукты, не очень сладкие. Затем могу день есть рыбу, но опять же с зелеными овощами, или морскую живность. Так вот и худею, вес поддерживаю, иначе нельзя — шоу-бизнес!»
Лучано Паваротти: «Диета у меня одна — надо просто пересилить себя и не кушать вкусную еду, когда ужасно хочется. Желаешь поужинать? Возьми и откажись — ложиться спать следует голодным. Между прочим, очень действенно — пару раз я похудел на тридцать килограммов. Но мне стройность и не требуется — я певец, а не фотомодель…»
«Ничего себе, соловей», — скажет человек, впервые увидевший пластинку Демиса Руссоса начала восьмидесятых годов прошлого века. На обложке красуется почти стопятидесятикилограммовый мужчина с мужественной бородой и длинными черными волосами, одетый в некое подобие греческого хитона (благо сам по национальности грек), в зависимости от настроения артиста, белого или темного цвета. Такие «хламиды» в свое время очень любила наша Примадонна Алла Борисовна Пугачева, поскольку считала, что они как-то скрывают ее обширные телеса. Но до Демиса ей было далеко. Этот гигант к тридцати девяти годам весил сто сорок шесть килограммов, и это даже стало негативно сказываться на его карьере. Конечно, он — не какой-нибудь там Мик Джаггер или покойный Майкл Джексон, и всякие там прыжки-пробежки всегда были ниже его достоинства. Но притопывать-прихлопывать, да и просто пару часов стоять на сцене ему было уже тяжеловато. А популярность его росла и росла. Даже до нас, находившихся за плотным «железным занавесом», доходили его знаменитые хиты From souvenirs to souvenirs, Goodbye, my Love, goodbye, You're my only fascination и другие. Ну а поскольку артист не был замешан ни в каких антисоветских и антисоциалистических движениях и вообще, в отличие от шумных рокеров, пел сладким чувственным голосом, близким к кастратному тембру, его песни даже выпускали на гибких пластинках фирмы «Мелодия». Нынешнее поколение уже, видимо, и не знает, что это такое, и не помнит музыкальный журнал «Кругозор», состоявший наполовину из текстов, а наполовину из сброшюрованных пластинок, которые можно было слушать на обычном проигрывателе. Качество было наихудшим, зато западные хиты появлялись там самым оперативным образом (иногда в тот же год, что и за рубежом). А еще невежественные переводчики регулярно перевирали имена и фамилии исполнителей, а также названия песен. Ни одному идиоту на фирме «Мелодия» не могло прийти в голову, что может существовать какой-то поющий по-английски и по-французски грек Демис. По-французски — значит француз! Так появилась гибкая пластинка с песнями неведомого артиста Деми Руссо…
Судьба столкнула меня с ним в кулуарах концертного зала гостиницы «Космос», куда я приехал со своими друзьями из «Машины времени» и бит-квартета «Секрет» на концерт в рамках культурной программы организации «Врачи за мир». Было это в 1987 году. В фойе тусовалась Йоко Оно, маленькая худенькая женщина, глядя на которую ни за что не скажешь, что она сумела развалить «Битлз». Был там Пол Винтер, исполнявший экологическую музыку и заставивший даже видавших виды врачей свернуть свои уши в трубочки при звуках двадцатиминутной «Песни мамы-кита». Был Крис Кристофферсон, попросивший у Макаревича гитару и сыгравший несколько кантри-хитов, был Градский, вместе с Макаревичем аккомпанировавший симпатичной финской певице, исполнявшей песню «Миллион алых роз» почему-то на шведском языке. И был Демис Руссос. Выступления его я не видел, поскольку выпивал с финской певицей в баре «Космоса» (семь рублей за литр «Столичной» и двадцать копеек за бутерброд с черной икрой!). Но потом, прошедши за кулисы, столкнулся с моложавым мужчиной, затянутым в кожаные штаны и куртку, причем с подозрительно знакомой физиономией. Животик у него, конечно, присутствовал, и он, увидев меня, ткнул им в мою «трудовую мозоль». Надо сказать, весил я тогда около ста сорока килограммов и смотрелся очень колоритно, особенно на фоне худых и дохлых (кроме, разве что, Градского) звезд эстрады. Улыбаясь во всю свою бородатую физиономию, он сказал: «Hi! I'm Demis!» И тут мне стало понятно, что этот почти худосочный девяностопятикилограммовый мужчина и есть великий греческий соловей Демис Руссос. Университетское образование и практика в английском, которую я в свое время получил, быстро сгладили языковой барьер, и Демис кратко изложил мне свои принципы избавления от лишнего веса. Не ручаюсь за абсолютную точность, но его эмоциональный монолог звучал примерно так: «Алекс! Я тоже был таким, даже еще жирнее. А посмотри сейчас! Меня жена научила. В смысле думать, что ешь. Раньше мне было все равно, я ел все подряд, да еще вином запивал. И теперь тоже ем все, что мне нравится. Только по-другому. Я очень люблю жареную курицу. Могу ее целиком за день сожрать (тоже мне, удивил! — А.Б.). Но никакого крахмала и муки. В смысле картошки, хлеба, бананов и прочее. Только зеленые овощи. Никаких томатов — это не овощи! Салат, шпинат, рукколу (тогда я впервые услышал это слово. — А.Б.) и прочие листья. Ну а в другой день ем только фрукты, не очень сладкие. Затем могу день есть рыбу, но опять же с зелеными овощами, или морскую живность. Так вот, брат, и худею, вес поддерживаю, иначе нельзя — шоу-бизнес!»
Подумав о мучениках западной эстрады, я пригласил своего нового приятеля в бар пропустить по стопочке под черную икру. Но он ответил, что икру ему сегодня нельзя, поскольку он уже ел свою любимую курицу, хлеб же он не употребляет вообще, а алкоголь при его диете противопоказан. «Да, вот он каков, звериный оскал капитализма», — подумал я и отправился в бар, где уже нетрезвая финка чокалась со звукорежиссером «Машины времени» Максимом Капитановским. Демис потом несколько раз, проходя мимо, грозил мне пальцем, но по его постной физиономии я заключил, что если бы не оковы шоу-бизнеса, он с удовольствием присоединился бы к нам. В общем, в то время его диета мне как-то не подошла. Во всяком случае, она никак не вписывалась в советский образ жизни. Покупать каждый день курицу могли себе позволить лишь члены ЦК и очень богатые люди, к которым я тогда не относился. Отказаться же от хлеба и водки было выше моих сил. Так что уроки, данные самим учителем, в тот момент мне не пригодились.
Вспомнил я о них уже через два десятка лет, когда мой «боевой вес» достиг двухсот килограммов и появилась настоятельная потребность бороться с ним. Тем более, что мое материальное положение позволяло покупать не одну, а две или даже три курицы в день.
Правда, хорошие овощи и фрукты, не говоря уж о всяких экзотических омарах, стоили дороговато, но все же были более доступны, чем в начале перестройки. Опыт Демиса, который за полгода похудел со ста сорока шести до девяноста пяти килограммов, и то, что я имел возможность убедиться в этом лично, заставили меня изучить «соловьиную» методику более подробно.
