Тоня Заваста - Чудо сыроедения: путь к красоте и молодости

Врачи считают медицину и здравоохранение своей вотчиной и рьяно оберегают свою территорию от вторжения чужаков. Лечение любого недуга без участия врача или медицинского вмешательства подвергается насмешкам, ему тут же приклеивается ярлык «спорного» или «ошибочного с медицинской точки зрения». Для врачей нет более неприятного явления, чем стремление человека, не имеющего официального медицинского образования, глубоко изучить проблемы здоровья и поставить под сомнение взгляды официальной медицины.

Если вы зайдете на сайт американской компании Amazon.com, торгующей через Интернет, и зададите поиск книг, содержащих в названии слово «доктор» (doctor), то увидите примерно следующие названия: «Что ваш доктор, возможно, умалчивает о раке груди», «Как защитить свое сердце от докторов», «Как вырастить здорового ребенка вопреки своему доктору», «Что ваш доктор не выучил в медицинском университете» или «Как избегнуть коронарного шунтирования: что ваш доктор не говорит вам о холестерине и вашей диете» и т. д. Эти книги написаны практикующими специалистами общего профиля. Создается впечатление, что для сохранения здоровья пациента врач должен идти против позиции официальной медицины, которой его обучали. Зачастую информация, которая приводится в этих книгах, получена авторами не столько во время обучения профессии, сколько из личного опыта или в результате борьбы с собственными проблемами со здоровьем.

«Здоровье — это состоянием о котором медицине нечего сказать». Уистон Хью Оден (1907–1973), английский поэт.

Хорошее здоровье снижает потребность в услугах врача до самого минимума. И если врач учит окружающих тому, как самим заботиться о своем здоровье, он использует лишь малую толику знаний, полученных им при обучении. Для сохранения здоровья знание названий всех болезней, симптомов или лекарств абсолютно бесполезно. Чтобы оценить по достоинству то чудесное тело, которым вас наделил Господь, не нужны знания врача или геронтолога. В нашем высокотехнологичном обществе мы так удалились от естественной жизни в гармонии с природой, что нам сейчас трудно осознать, что на самом деле сохранить здоровье очень просто.

Во время моего последнего медицинского обследования (десять лет назад) я заметила, что врачи теряются, когда не находят у вас проблем, особенно, если в таком состоянии вашего здоровья нет их заслуги. Вид лучащегося здоровьем пациента расстраивает и ставит их в тупик, потому что они лишаются возможности практически реализовать свои полученные таким упорным трудом знания. Здоровый пациент лишает врача его «магических» сил. Теперь вы становитесь их обладателем, и уже врач должен у вас учиться. Но при этом он чувствует себя неловко, потому что ведь это вы платите за визит к нему.

«Врачу не доставляет удовольствия здоровье его друзей». Мишель Монтень (1533–1592), французский философ и писатель эпохи Возрождения.

Врач всегда стремится поставить вам какой-нибудь диагноз, потому что ваша болезнь позволяет ему обрести твердую почву под ногами. Борясь с заболеванием, он может продемонстрировать все знания, полученные за годы упорного труда в учебных заведениях. Поэтому его основное внимание сосредоточено на болезнях, а не на здоровье.

Если у вас сложилось мнение, что я не люблю докторов, то вы совершенно правы. Точнее я не люблю быть их пациентом. Если вам нравится находиться под наблюдением врача, то вы испытываете болезненное чувство. Но при этом я ощущаю глубокую благодарность к медицине за то, что эта наука сделала возможным исправление моей хромоты.

Большую часть своей жизни я обучалась в различных учебных заведениях, получая разные дипломы и степени, но чему я точно научилась — так это тому, как именно нужно учиться. Семь лет изучения теоретической математики помогли мне легче усваивать информацию в области других наук. Мне иногда приходится уточнять значения тех или иных понятий или перечитывать статьи, но обычно у меня не возникает проблем с восприятием материалов, посвященных специализированной тематике. Когда я начала изучать медицинские статьи, посвященные питанию, то не обнаружила в них точности и согласованности информации, к которым привыкла. Зачастую материалы противоречили друг другу, а «логические выводы» и здравый смысл просто, как говорится, «притягивались за уши».

В математике можно поклясться жизнью в том, что теорема Пифагора верна для любого прямоугольного треугольника. Она была верна 2500 лет назад, она будет верна и еще через 2500 лет. В математике есть очевидные, не требующие доказательств факты, которые называются аксиомами. На основе этих неопровержимых положений можно с помощью дедуктивного метода проверить верность любой новой гипотезы.

В медицине же основу любых исследований составляют данные, полученные при проведении экспериментов.

Поэтому результаты, которые исследователи принимают за «доказательства», — не более чем степень вероятности того, что процедура или лекарство будут действовать именно таким, а не иным образом.

В математике даже один результат, противоречащий какому-либо положению, доказывает, что и все положение в целом неверно. И оно останется неверным, даже если тысячи других результатов будут поддерживать его. Медицинская же наука, наоборот, не опирается на достоверные факты, а является, скорее, дисциплиной, в которой правильность постоянно появляющихся гипотез проверяются экспериментально.

В медицинских исследованиях заложена высокая степень неопределенности; в них всегда существует вероятность опровержения одного положения и доказательства правильности другого, совершенно противоположного ему. И если за долгую историю математики известно очень мало ошибочных концепций, то путь медицины проходит через множество ложных положений и теорий.

В каждый период истории человечества существовали принятые официальной медициной за истину теории, которые опровергались впоследствии. Так, например, в период с 1930 по 1960 год медики признавали вредными для здоровья любые физические упражнения, превышавшие по нагрузке ходьбу. Считалось, что упражнения вызывают у организма стресс, в результате которого тело быстрее изнашивается. Сейчас же медицина совершила поворот на 180 градусов и утверждает, что физические упражнения необходимы для поддержания структурной и функциональной целостности организма.

В 60-е годы прошлого века медики утверждали, что грудное вскармливание примитивно, что оно негигиенично и присуще только странам третьего мира или диким животным. Сейчас же врачи признают, что для выношенного здорового ребенка грудное молоко является полноценной и вполне достаточной пищей вплоть до шестимесячного возраста.

В 80-х годах прошлого века врачи при подозрении на рак груди у пациенток проводили подмышечную (аксилярную) лимфаденэктомию (удаление подмышечных лимфатических узлов). Эта процедура применялась для того, чтобы определить целесообразность проведения химиотерапии. Но ее абсурдность заключалась в том, что в любом случае химиотерапии подвергались все, без исключения, больные раком груди. Удаление лимфатических узлов приводит к лимфедеме, состоянию, которое характеризуется скапливанием избыточной лимфы и отеком мягких тканей. Это в свою очередь приводит к нарушению функций рук и, в конечном итоге, к инвалидности. И только когда заболевание лимфедемой достигло масштабов эпидемии, от данной процедуры отказались.

В 60-70-е годы прошлого века, когда стала популярной гормонозамещающая терапия, использовались только эстрогены, что вызывало заболевание раком матки. Это привело к смерти тысяч женщин. Впоследствии нас стали убеждать, что рак можно предотвратить, если в дополнение к эстрогенам принимать синтетический гормон «Провера». А сейчас вызывает сомнения польза и этого гормона, поэтому многие врачи перестали выписывать его своим пациенткам.

Все полученные экспериментальным путем данные являются субъективными. Невнимание к, казалось бы, даже незначительным деталям, может коренным образом изменить результаты всей программы экспериментов. Австрийский философ науки Карл Поппер в своей замечательной книге «Логика научного открытия» наглядно показал, что ученые в своей работе вовсе не придерживаются так называемых «научных методов». Вместо этого они начинают с создания теории или концепции, а затем приступают к накапливанию данных. Начальная теория позволяет им определить основные направления сбора данных и во многом влияет на конечные результаты.

«Именно теория решает, что мы наблюдаем». Альберт Эйнштейн в разговоре с немецким физиком Вернером Гейзенбергом (из книги «Физика и не только»).