Метаморфозы жира. История ожирения от Средневековья до XX века - Жорж Вигарелло
В эпоху Просвещения начинают измерять окружность талии, и появляются новые цифры, новая точность. В 1752 году Вольтер указывает размеры своего Микромегаса[500]: рост 120 тысяч королевских футов, обхват 50 тысяч королевских футов[501], а Джонатан Свифт в 1722 году для своего Гулливера и странных народов, населяющих Лилипутию и острова Лапута, никаких подобных цифр не приводит[502]. Редакторы Journal de médecine в середине XVIII века описывают разные экстремальные случаи и указывают «данные» некоторых удивительных толстяков[503]: в 1757 году упоминается кюре из Сент-Эсеба, обхват талии которого составлял 6 футов (182,88 см), в 1760-м — судебный пристав из Санса с окружностью талии 8 футов (243,84 см), а в Эссексе семь человек на спор втиснулись в куртку некоего Эдуарда Брайта, не оторвав от нее пуговиц: его потрясающие объемы стали курьезом. Повторим, все эти исключительные цифры — лишь развлечение, но они порождают новые ориентиры.
Во второй половине XVIII века подтверждением этой чувствительности, ставшей более ярко выраженной, может служить свидетельство Жана-Батиста Эли де Бомона. Оно весьма показательно, так как содержит самооценку автора. Начиная с 1752 года тот работал адвокатом в Париже, выступал защитником в знаменитых делах[504]. В 1760 и 1770 годах[505] его консультировали Антуан Пети и Самюэль Тиссо по поводу нарушений, которые сам пациент расценил как «чрезвычайную полноту». Во всех его письмах сквозит замешательство. В каждом из них виден особый способ объяснения этого: взгляд на оценку форм тела и их изменения одновременно «современный» и «устаревший», значение по-прежнему имеет окружность талии, а не вес, чрезвычайная полнота, а не стадии полноты. Фигура измеряется при помощи «шнурка», который отправляют врачу, чтобы он мог лучше разобраться в «болезни»; с течением времени цифры изменились: в 1767 году окружность талии равнялась «3 футам», а в 1776-м — «3 футам 11 дюймам 8 линиям»[506] (то есть 97,45 см и 129,02 см), но эти цифры не сопоставляются с ростом, что говорит об их неточности[507]. Появляется новая забота: теперь внимание обращается на единицы измерения контуров тела, то есть на дюймы и линии, количество которых увеличивается ежегодно, а то и ежемесячно. Стремление к большей точности приводит Эли де Бомона к измерениям перед каждым приемом пищи: «утром натощак, после двукратного посещения уборной»[508], чтобы результат никогда не был «ложным». Последнее новшество — измерения впервые используются для консультации.
Изобретение средних значений
Измерения при помощи шнурка превратили объем в «объект» измерений, а взвешивание становится обычным явлением не так быстро. Случай Джорджа Чейна, сконцентрировавшегося на весе, долгое время был исключительным. В начале XVIII века, через несколько лет после того как он прервал диету, о соблюдении которой говорил с сожалением, английский врач указывает результат взвешивания. Вес составляет 32 стоуна (180 кг)[509], что оценивается им как «чудовищность». Чейн встревожился, снова сел на диету, строго соблюдал ее, но пренебрегал записью сброшенного или набранного веса. Это косвенным образом подтверждает, что подобные отметки не принимались всерьез.
В 1760–1770-х годах возникают редкие примеры более точных вычислений. В то время появился новый инструмент: в середине века Джон Уайетт изобрел аппарат на основе римского коромысла с широкой горизонтальной площадкой, которая могла выдержать человека или животное[510]. Далее появляются более обстоятельные сведения: например, в 1760 году Малкольм Флеминг описал пациента, весившего 291 фунт (130–140 кг)[511], который благодаря лечению мочегонными средствами и мягкой водой за месяц сбросил 28 фунтов (около 14 кг). Эти меры, конечно, весьма окказиональны, и к тому же не принималась во внимание общепринятая постепенность потери веса. Важнее и показательнее идея Бюффона, высказанная им в 1777 году в дополнение к его «Естественной истории»: он предположил наличие цифровой зависимости между телосложением и весом. Бюффон не подтверждает распространившейся практики взвешивания, но использует связь, долгое время считавшуюся само собой разумеющейся, но не просчитанную: полнота человека высокого роста не то же самое, что полнота человека невысокого, вес великана и вес карлика — разные вещи. Он выдвигает совершенно оригинальную мысль: вес может оказаться «нормальным» или «избыточным» в том случае, если сравнивать между собой людей одного роста. Новизна идеи заключается в появлении различных стадий полноты при одном и том же росте: промежуточная фаза, фаза недостаточного веса, фаза избыточного веса. Новшество также состоит в стремлении дать этому название. Бюффон фиксирует четыре степени полноты и приводит лишь один пример: вес мужчины ростом 5 футов 6 дюймов (181 см) должен быть в пределах 160–180 фунтов (80–90 кг). Если он весит 200 фунтов (100 кг), он «толстый», если весит 230 фунтов (115 кг), он «очень толстый», а если его вес 250 фунтов (125 кг) и выше — то «слишком толстый»[512]. Впервые появляются «статистические» цифры, потому что представляют собой «средние» значения, даже несмотря на то, что Бюффон не приводит своих расчетов. Иначе говоря, это совершенно новый подход к изучению проблемы, пусть пока и мало применяемый.
Тогда же возникают схожие вопросы. Босье де Соваж, например, задумывается о пропорциях: сколько должен весить жир в зависимости от массы тела? Анатом из Монпелье приводит ответ в цифрах: «Изучая тела умеренно толстых субъектов, я обнаружил, что вес жира в них составляет половину веса всего тела»[513], а Тенон пробует определить «максимальный», «минимальный» и «средний» вес жителей Пасси, где у парижского врача есть «имение». Его план весьма конкретен: он собирается взвесить шестьдесят мужчин и столько же женщин в возрасте от 25 до 40 лет. Результат таков: максимальный вес для мужчин составил 83,307 кг, минимальный — 51,398 кг, средний — 74,038 кг; для женщин максимальный вес составил 74,038 кг, минимальный — 36,805 кг, средний — 54,916 кг[514]. Указаний на соотношение веса и роста нет. Зато исследованы средние и крайние цифры, различия между мужчинами и женщинами также уточнены. Культура эпохи Просвещения проявляет интерес к среднему состоянию тел.
Остановимся на этих цифрах — сначала на тех, что получены Теноном. Они вызывают почти антропологическое любопытство: вес характеризует
