Анна Берсенева - Как зачать ребенка
Есть немало случаев, связанных с лечением бесплодия, которые убеждают в том, что это именно так.
Вот Катя, например, рассказывала своей маме о том, как, путешествуя с мужем по Испании, она узнала, что высоко в Пиренеях живет отшельник. Настоящий отшельник, в настоящей глуши; это ведь только издалека кажется, что таковой в уютной Европе не бывает. Катя с мужем едва добрались по горному серпантину до того места, где находилась келья отшельника.
Надо сказать, что Катю сразу поразил его вид: отшельник был словно прозрачный и какой-то даже светящийся.
– Ты знаешь, в нем не было ни капли неопрятности, – рассказывала она. – Вот говорят же – чистый человек; это точно о нем. Причем во всех смыслах слова. А келья у него – обычная комната, очень простая. И тоже очень чистая.
Выслушав Катю – муж предоставил вести этот разговор ей, – отшельник спросил:
– То есть вам советуют сделать искусственное оплодотворение?
– Да, – кивнула Катя. – Но я сомневаюсь… Может быть, надо как-то иначе?
– А как иначе? – улыбнулся отшельник. – Ведь вы еще не сделали всего, что вам рекомендуют врачи. Почему же вы просите чуда?
– И тут я поняла, что он прав, – рассказывала потом Катя. – В самом деле, если мы еще не исчерпали даже тех возможностей, которые дает обыкновенная медицина, какое же право мы имеем беспокоить Бога из-за своей… получается, из-за лени или нерешительности?
Больше всего ответ отшельника впечатлил Катиного мужа. Шарль, будучи человеком действия, был просто счастлив оттого, что сомнения его жены, человека эмоции, наконец разрешились. И, значит, можно приступить к тому, что он и считал единственно правильным: к последовательным, внятным действиям.
Конечно, делать или не делать искусственное оплодотворение, это каждый решает сам. И медицинские, и финансовые, и этические проблемы для каждого при этом свои, индивидуальные. Но почему бы, размышляя о них, не узнать, каким образом пришли к решению другие люди?
Ведь проблемы были не только у вас.
Глава 5
Встреча в пробирке
Экстракорпоральное оплодотворение
Их нравы
Не так уж много существует в современном мире вещей, которые наглядно доказывали бы, как быстро этот мир меняется. Стали из экзотики обыденностью компьютеры и мобильные телефоны, и произошло это на глазах всего лишь одного поколения. Какие еще великие достижения прогресса проделали этот путь так быстро? Да, пожалуй, как раз искусственное оплодотворение.
Когда в 1978 году в Англии родилась первая девочка «из пробирки» – это, безусловно, было экзотикой. Все гадали: нормальным ли получился этот ребенок, не выяснится ли спустя несколько лет, что в его развитии есть что-то неестественное, этакое «пробирочное»?
Ничего подобного спустя несколько лет не выяснилось. А спустя двадцать пять лет выяснилось, что в мире благополучно родился уже один миллион подобных детей, и это цифра такого порядка, что можно с уверенностью утверждать: дети эти абсолютно ничем не отличаются от тех, которые были зачаты естественным путем.
Так что – слава английским врачам, гинекологу Патрику Стептоу и эмбриологу Роберту Эдвардсу, которые и предложили лечение бесплодия, названное экстракорпоральным (то есть происходящим вне тела) оплодотворением, сокращенно ЭКО. Блеск этого метода заключается в том, что с его помощью бесплодие даже не лечится, а преодолевается.
Не все, правда, знают, что первое научное сообщение об удачном оплодотворении яйцеклетки кролика in vitro, то есть «в стекле», появилось еще в 1934 году. Его сделала наша соотечественница О. Красовская. Но, как водится, советскому государству не было дела до того, что имело отношение не к обороноспособности страны, а всего лишь к личному благу ее граждан. Поэтому работы по ЭКО не сделались в СССР приоритетными, и пионерами в этой области стали англичане.
Как бы там ни было в прошлом, а сегодня в России производится ежегодно около 6 тысяч попыток ЭКО. Для сравнения: во Франции – около 27 тысяч, далее по нисходящей следуют Германия, Нидерланды, Швеция. Правда, эффективность этих попыток, независимо от их количества, во всех странах примерно одинаковая – 20–35 %. То есть она сопоставима с частотой естественного зачатия и даже несколько превышает ее. Это, кстати, является еще одним подтверждением того, что человек вовсе не нарушает естественный ход жизни, когда берется помочь своему ближнему в таком важном деле, как преодоление бесплодия.
Есть в этой статистике и свои тонкости. Так, среди женщин в возрасте до двадцати семи лет, решившихся на эту процедуру, эффективность зачатия составляет более 50 %, а среди женщин от тридцати пяти до сорока – лишь около 20 %. Если же эти последние, прежде чем решиться на ЭКО, лечились другими способами более десяти лет, то вероятность зачать ребенка не превышает у них 5 %. Но тоже – это ведь и в обычной жизни так: молодым женщинам гораздо проще забеременеть, чем дамам в возрасте.
Все эти цифры пересказала мне после посещения центра репродукции подруга Наташа. Память у нее и так хорошая, а уж если на эту память оказывается какое-нибудь эмоциональное воздействие, можно не сомневаться: Наташа запомнит все подробности того, что потрясло ее воображение.
Так произошло и в этом случае.
– Представляешь, – сказала она, – если бы я жила в Германии, мне бы никакого ЭКО даже не предложили!
– Почему? – удивилась я. – У них ведь опыт в этом деле больше, чем у нас.
– А потому, что у них, можешь себе представить, есть специальный Закон о защите эмбриона, – обиженно объяснила Наташа. – И по этому закону женщинам после сорока никакой «пробирки» не сделают. Видите ли, риск хромосомных нарушений у плода из-за возраста матери слишком велик. Одно слово, бездушные немцы!
Может быть, и следует называть бездушными немцев, которые защищают здоровье еще не родившихся детей такой жестокой по отношению к их потенциальным матерям ценой. Но это ведь смотря чьими глазами посмотреть… Что, если глазами ребенка, у которого произошли хромосомные нарушения из-за того, что его мать поздно спохватилась рожать?
Между прочим, это вовсе не праздный разговор. Во Франции недавно взбудоражил общественное мнение судебный иск, предъявленный подростком – инвалидом детства. Он требовал возмещения морального и материального ущерба у врачей, которые не предупредили его мать, что ее беременность может привести к рождению больного ребенка. И процесс этот подросток выиграл, создав тем самым прецедент. Во Франции право является как раз прецедентным, так что подобные иски теперь могут пойти чередой.
Можно не сомневаться, что и немцы, прежде чем принять этот самый Закон о защите эмбриона, обсудили его всесторонне – в парламенте, в СМИ, на многочисленных конференциях. Я жила некоторое время в Германии, и время это пришлось как раз на обсуждение закона о содержании домашних животных. Нашему человеку, привыкшему, что все законы и правила сообщаются ему в готовом и необсуждаемом виде после решения начальства, трудно представить, что являло собою немецкое обсуждение вопроса о том, когда можно и когда нельзя лаять домашним собакам! Не было газеты, которая не предоставила бы свои страницы для того, чтобы все желающие могли высказаться, надо ли запретить собачий лай с одиннадцати часов вечера или все-таки с двенадцати. Можно смеяться над немецкой педантичностью, а можно позавидовать соседям собаковладельцев: им совершенно точно не приходится страдать оттого, что за стеной всю ночь воет пес, хозяев которого это не беспокоит.
Кстати, я тогда поинтересовалась у своей немецкой подруги, что будет, если какая-нибудь незаконопослушная собака все-таки решит полаять в неположенное время.
– У собаки есть хозяин, – спокойно объяснила мне подруга. – И он обязан научить ее выполнять его команды. Если он не хочет сделать это по своей воле, то его обяжут водить собаку в специальную школу. Естественно, он сам будет оплачивать ее учебу.
Так что стоит ли удивляться тому, что немцы защищают права эмбриона!
О том, что отношение правительств развитых стран к своим гражданам куда более бережное, чем у нас, состояние в этих странах ЭКО просто-таки вопиет.
Потому что и во Франции, и в Германии, и в США (там, кстати, ЭКО самое дорогостоящее), и во многих других странах вся процедура покрывается страховкой, то есть является для граждан бесплатной. Во Франции она остается таковой до пяти попыток, а в Израиле и вовсе любая бесплодная пара имеет право на двоих «детей из пробирки», зачатие которых полностью оплатит государство.
Кроме того, со дня, когда эта пара впервые обратится к врачу, до того дня, когда ей будет предложено «сделать пробирку», пройдет в европейской стране не больше трех месяцев. А может, еще и меньше. Потому что принцип западной медицины в этой сфере: предпочтение современных, дорогостоящих и более эффективных технологий устарелым и менее эффективным, хотя и более дешевым. Ну а процедура ЭКО как раз такой современной технологией и является. И в том, что она дорогостоящая, сомневаться, к сожалению, тоже не приходится.
