Правильные роды. Путь к себе - Светлана Райнгруберт
И ещё тишина. Внутренняя. В самый разгар родов «оркестр из гормонов» звучит громко и мощно, а затем наступает полная тишина, дирижёр, вспотевший, но довольный кланяется и благодарит всех участников процесса! И я вдруг вернулась в палату, к врачам, спустилась на эту землю, стала различать их голоса и действия. Очень захотелось сейчас покушать, подскочить и всем сообщить о рождении нового человека. Я чувствовала бодрость и прилив сил! Вот они правильные гормоны, которые работают от природы.
Роды могут быть мягкими при любых условиях, но главным является поиск себя в них, полная отдача и «глухота» по отношению к окружающим.
В самом начале книги я писала о том, что всё происходит у всех почти одновременно. Так вот 4 июля, в день моих родов, на свет появилось пятнадцать малышей. Позже я случайно узнала, что 5 июля случилось солнечное затмение – время, когда человек плохо владеет своими эмоциями, злится на пустом месте и плохо себя чувствует. Моя плата номер один была сразу за стенами родового зала, я целые сутки слушала пронзительные стоны рожениц. Кто-то выл, как волчица, кто-то пел, кто-то стонал, как в моменты оргазма, а кому-то вызывали психиатра и ставили диагноз: «Панические атаки в родах». Но 5 июля родильный зал стоял в полной тишине, был закрыт на ключ и беззвучен. Ни одна женщина не поступила в тот день!
Никто не знает тайны рождения и смерти, но каждый готов к этим моментам.
6. Красота разворота
А может всё было совсем не так?
Эту главу я пишу спустя пару лет после родов. Сегодня мы завершили очередную проверку на отношения и терпимость, прожив три года в однокомнатной квартире с долгими ограничениями в движении (карантины) и болезнями под одной крышей впятером. Теперь мы живём в двухкомнатной квартире с двумя санитарными узлами, с шикарными детскими площадками и парком рядом. Очень медленно, но жизнь наладилась. Случилось красочное лето! Лёвушке исполнилось два года.
Однако важно написать о том, что мои третьи роды не были идеальными. То, что я описала выше было моим посланием всем беременным женщинам, вдохновением на будущие роды. Но жизнь гораздо мудрее. Всё, что происходит в Вашей жизни, всё для Вас правильно!
Начиная с приезда в роддом, я испытала совсем другие чувства. И очень переживала о том, что я вновь родила тяжело и неправильно. Не так, как в книгах или у других. Не так, как мне хотелось.
Есть такое психологическое понятие, как «красота разворота». О нём я узнала недавно. Это значит, что кажущиеся нам катастрофическими ситуации могли бы быть гораздо хуже. И беда, горе приводит нас к правильному исходу.
Услышав на детских площадках истории женщин, в которых реальность не совпадает с красивыми штампами о прекрасном деторождении с золотым часом на груди у мамы, я поняла, что надо написать эту главу.
В роддоме дело обстояло так. Злая тётя в приёмном покое стала продолжать меня опрашивать (когда я начала половую жизнь и т.д.). Заранее написанную мною бумагу она не приняла. Схватки были такие, что меня начало тошнить, и я теряла сознание. Я попросила лечь на кушетку. Через мгновенье в приёмный покой, где толпами ходили медработники, влетел врач не русской наружности и, раздвинув мне ноги, вошёл своими пальцами мне внутрь и объявил о раскрытии шейки на семь пальцев. Я испытала сильнейшую боль внизу живота и взвизгнула. С этой секунды я поняла, что всё пошло не так. Он усмехнулся и, сказав, что я дохлячка, скомандовал отвезти меня в родильное отделение на инвалидной коляске. А так как я была бомжом, человеком, случайно оставившем все документы на рынке, меня повезли в лабораторию на взятие крови. Инвалидное кресло противно скрипело на весь тусклый коридор. В предродовой женщина то ли цыганка, то ли узбечка, корчилась от боли, скованная капельницей. Меня подвезли к мед работнице лет пятидесяти. Она была вполне терпелива к моим извиваниям в кресле и попыткам слезть на пол, чтобы принять положение «на четвереньках». Она пыталась отвлечь вопросами вроде: «Сколько у меня детей, и кто с ними остался?» Она быстро и ловко вытягивала из вены кровь, заполняя восемь пробирок. Потом она отвезла меня в родовую.
Там мне показалось царила подозрительная тишина. Но было вполне комфортно. Женщина оказалась акушеркой. Она попросила меня перейти на кушетку, не тужится, дышать. Она что-то еще говорила, но я восприняла только эти слова. Акушерка ушла.
Я вновь осталась одна. Вновь меня оглушила мысль, что всё повторяется. И совсем не правильно. Я приказала себе только дышать. Акушерка положила меня на спину. А я всё- таки переползла в позу «на четвереньки». Мне точно так легче! Это обрадовало меня. Еще после каждой схватки подкатывала тошнота и окутывала слабость. Помню, что подумала: «Зачем все эти муки». И в ту же секунду я почувствовала адскую боль и заорала во всё горло. Акушерка вбежала. Заглянув между ног, она заторопилась: «Скорее, скорее переходи на родильное кресло. Всё закончилось, третьего сейчас быстро родишь». Боль была космической! Она кричала и показывала на себе: «Дышать паровозиком». И выделывала букву «П» на выдохе. А я, растерянная, вдруг залепетала: «А вертикальные роды? Я хотела вертикально». Она немного посомневалась, а потом, застелив пеленкой кресло, сказала: «В этом отделении нет такого кресла. Я не умею принимать вертикально. Да и не надо тебе, разорвёшься». Это был приговор. В этот момент в наш дуэт вклинилась целая куча женщин. Два врача, принимающих роды, детский врач и анестезиолог. Они скучно посмотрели на меня. Акушерка озвучила: «Третьи. Скорые». Помню блондинку лет сорока с вытянутым лицом. Я пыхтела паровозом. Видимо мой геморрой вылез и защемился, потому что боль была именно в анусе и отдавала в ноги. Родовой боли я больше не чувствовала. Я тряслась всем телом от боли. Я испытывала шок. Врач пощекотала живот когтями и вызвала схватку. Это похоже на ныряние. Ты набираешь полную грудь воздуха и на выдохе выдавливаешь мышцами пресса малыша. Я проделала это около шести раз. Ничего. Ребенок не двигался. Педиатр забегала. На меня нацепили прибор, который прослушивает сердце ребенка. Детский врач забила тревогу! Срочно рожать! Остальные врачи орали: «Ну, давай! Совсем не тужишься! Плохо! Ребёнок совсем не нужен! Третьи роды, а ты корчишься». Конечно, я пыталась спасти своё заднее место, но, напугавшись, что потуги слишком затянулись и
