Сергей Белов - ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ

 Наконец, прием мяча Беловым был совершенно чистым. Просто он стал возможен благодаря уникальным действиям наших игроков. То, как Сашка блистательно отыграл себе позицию, а здоровенные американцы, вдвоем схватившие его в тиски, повалились с ног, как клоуны, — для меня лишь свидетельство замечательного мастерства нашего центрового, абсолютной усталости и неготовности к борьбе соперников и Божьего промысла. Уверен, что американцы не ждали такого феноменального заброса Едешко, такого мощного прыжка за мячом Белова, и лучшее, что им оставалось в этой ситуации, — это провоцировать судью свистнуть фол в нападении. К счастью, этого не произошло.

 Я всегда был уверен, что сборная СССР победила американцев абсолютно честно. Другое дело, что после наших катастрофических ошибок в концовке американцы на последних секундах матча гарантированно должны были побеждать, их шансы были исключительно высокими. Золото они упустили не только из-за феноменального розыгрыша русских, но и по собственной вине. Завоевать победу на последней минуте матча, в котором ты уступал на всем его протяжении, и снова упустить ее на последних секундах — это могло показаться американцам несправедливым. Ну а мне в этом, наоборот, видится высшая справедливость. В любом случае, это спорт.

 На протяжении многих лет после мюнхенского финала, даже до сих пор, без малого через 40 лет после него, американские журналисты пытаются выудить из меня какие-то признания в нечестности нашей победы. Я все эти инсинуации всегда отвергал безоговорочно, но они настолько надоели мне, что я стал отвечать просто и коротко: «Недовольны результатом? Давайте прямо сейчас соберем команды и проведем переигровку». Желающих никогда не находилось.

 Я считаю, что проигрывать нужно достойно. Тем более это относится к американцам — великой баскетбольной нации, в фантастическом потенциале и силе которой никто никогда не сомневался. То, что в Штатах устроили истерику по поводу событий 10 сентября 1972-го, понаснимали фильмов о несправедливой победе злобных русских над молодыми американскими героями, меня, в принципе, не удивляет. Как говорят за океаном, «don’ttakeitpersonal.»[38] Но впечатление о великой стране, великой спортивной державе, это, конечно, портит. Так или иначе, болезненная реакция американцев нисколько не умаляет великой победы, одержанной сборной СССР. Скорее, наоборот, подчеркивает ее значение.

 Не знаю, осознавали ли мы эту значимость тогда, через сутки после той адской ночи в мюнхенском «Баскетболхалле». Наверное, нет. Было просто ощущение огромной ответственности, наконец-то свалившейся с плеч. Не знаю, почему, — возможно, из-за столь долго копившегося напряжения, — но на...рачились мы тогда все поврозь. Мы с Паулаускасом официально отпросились до утра у тренеров, уехали из олимпийской деревни и вместе с прыгуном Кястутисом Шапкой керосинили всю ночь с какими-то местными литовцами.

 Вечером 11 сентября вся команда вылетела в Москву. Таким образом мы избежали участия в церемонии закрытия Игр, которая, порассказам, проходила в жуткой атмосфере нагнетания напряженности, беспрецедентных (чуть ли не со штурмовой авиацией) мер безопасности и прочих неизбежных последствий теракта.

 Несмотря на уникальность и масштаб нашей победы, столпотворения болельщиков в аэропорту не наблюдалось. Наверное, из-за того, что в те времена слишком явно выражать ликование было не особенно и принято. Нас встретили прямо на летном поле «дежурные» пионеры с цветами, какие-то чиновники из Госкомспорта. на этом торжественный прием героев Мюнхена и закончился. Впоследствии была организована встреча у министра обороны маршала Гречко, да и то не всех баскетболистов сборной, а только армейцев. Никаких приемов в Кремле, чествований с вручением квартир, автомобилей и т. д. и быть не могло. Все было намного сдержаннее и проще.

 В течение последующего месяца меня неоднократно приглашали выступать в трудовых коллективах, перед детьми и т. д. В этом выражалось внимание страны к твоей победе. Все остальное — государственные награды, материальные поощрения — прилагалось уже в рабочем порядке и более чем скромно.

 При том, что я всегда был сдержан по части празднования успехов и по возвращении из Мюнхена не «продолжил», этот месяц я все-таки провел достаточно вольготно. Впервые за много лет достигнутый спортивный результат был столь важным и высоким, что подсознательно хотелось перевести дух и дать себе поблажку. Так или иначе, но каждый день я пропускал то бокал пива, то фужер шампанского, и к окончанию отпуска произошло невиданное: у меня. наметился живот! При моем тогдашнем телосложении это было невероятным явлением.

 Несмотря на величие мюнхенской победы, эйфории от нее у меня не было, и я немедленно сказал себе: «Стоп! Пора заканчивать вольготную жизнь. Да, была великая победа, но то, что происходит сейчас, — это не мое, это не та жизнь, к которой я привык, суровая и аскетичная. Нужно двигаться дальше».

 Мюнхенский финал и последовавшие за ним мгновения славы заняли исключительно важное место в моей жизни, но были восприняты мной как событие на марше. Останавливаться надолго, тем более оставаться навсегда в этих секундах славы я не собирался. Я хотел играть и выигрывать дальше.

Глава 18

КРИЗИС

 Вероятно, памятный финал в Мюнхене, особенно его последние три секунды, с лихвой израсходовали многолетний запас везения сборной СССР и персонально целого ряда ее баскетболистов, включая баскетболиста Сергея Белова. Во всяком случае, непосредственно с начала 1973-го нас стали преследовать неудачи одна серьезнее другой.

 Все началось с катастрофического залета на таможне, о котором я уже рассказывал. Его результатом «в сухом остатке» стала потеря сборной четырех игроков олимпийского состава, трое из которых —

 Белов, А. Жармухамедов и М. Коркия — были лидерами команды. Их дисквалификация дорого обошлась нам в сезоне 73-го, особенно если учесть, что в советском баскетболе продолжалась смена поколений, кульминация которой всегда приходится на первый после- олимпийский год. Из сборной ушел только один заслуженный ветеран — Г. Вольнов, но одновременно с ним «завязали» многие другие опытные игроки, которые могли бы пополнить команду в отсутствие ее лидеров.

 В итоге на чемпионат Европы в Барселону отправились лишь шесть игроков «основы» — С. Белов, М. Паулаускас, З. Саканделидзе, И. Едешко, А. Болошев и С. Коваленко. Остальные места в составе заняли новички: Евгений Коваленко, однофамилец нашего центрового, и Николай Дьяченко из ЦСКА, спартаковец Юрий Павлов, Яак Салуметс из «Калева» и еще два молодых армейца — А. Мышкин и

 Милосердов. Стать равноценной заменой отсутствующим лидерам они не смогли.

 Впрочем, этого трудно было и ожидать, но разница в классе могла бы не быть столь разительной, если бы не гнетущая обстановка, царившая в команде. Именно она и стала главным отрицательным результатом мартовской истории на таможне. Эпицентром уныния был, как это ни прискорбно, главный человек в команде — Кондрашин. Было ощущение, что он находится в состоянии глубокой депрессии.

 Возможно, главным ударом для Петровича была дисквалификация его любимца и главной надежды — Сашки Белова. Наверное, у них и вправду была какая-то мистическая связь, и они не могли обходиться один без другого. Так или иначе, основной негатив исходил именно от тренера, хотя в той тяжелой ситуации он по определению должен был бы, наоборот, сплотить и воодушевить команду. Что ж, наверное, Богу было угодно, чтобы мы прошли и через это.

 Европейское первенство в Барселоне было 13-м по счету, в котором принимала участие сборная СССР. Это число оказалось для нас несчастливым. В полуфинале мы проиграли хозяевам турнира — испанцам — 76:80. Это был первый случай за много лет, когда нашим обидчиком оказалась команда второго эшелона европейского и мирового баскетбола. До эпохи доминирования испанцев на уровне национальных сборных было еще довольно далеко. Несмотря на то что у испанцев на домашнем чемпионате впервые была по-настоящему мощная команда, это поражение было для нас исключительно болезненным.

 «Красная Машина» уступила титул чемпионов Европы впервые с 1955 года, когда она также довольствовалась лишь бронзой. В остальных 11 чемпионатах Старого Света русские неизменно побеждали! Это усугубляло разочарование от нашего поражения, тем более унизительного, что потерпели мы его в ранге олимпийских чемпионов.

 Наверное, у любой другой команды, кроме югославов, мы на том чемпионате должны были выигрывать в полуфинале даже в ослабленном составе. Впрочем, если бы это и произошло, серебряные медали все равно стали бы нашим потолком. Обыграть «югов» в том году было абсолютной утопией. Они заслуженно стали чемпионами.