Крис Скотт - Мотопутешествия: Книга Искателя Приключений
„Нет! Пошел ты! Нет! Нет! Пошел ты! Нет“, — визжал он. Я прикинула, что в Чили показывают слишком много американских боевиков, но тут из окна показалась рука в белой перчатке и спокойно махнула нам проезжать. На солнце с головой творятся странные вещи.
Через пару дней мы с Робом и Рейчел отпраздновали Рождество в Озерной области Чили, сняли деревянный домик с ванной на улице на фоне вулканов. Новый год наступал всего через 3200 км дебрей Патагонии на Огненной Земле, в конце путешествия.
Робу нужно было по техническим вопросам в Сантьяго, а мы с Рейчел отправились дальше в блаженном незнании, что приближаемся к самому противному участку пути — Карретера Аустраль. Земляное шоссе с дикими цветами по обочинам извивается мимо висячих ледников, водопадов и зазубренных снежных пиков на каждом повороте. Несмотря на дорогу, в Карретера сохраняется чувство опасности, как на шоссе Аляски. То есть, это не то место, где можно разбить мотоцикл, верно?
Когда едешь по земляной дороге, лучше смотреть вперед. Я узнала это на собственном опыте, когда оглянулась проверить, все ли в порядке у Рейчел. Через секунду переднее колесо ударилось о большой камень, и байк перевернулся. Когда пыль улеглась, а до моего сознания дошла суть произошедшего, я поняла, что мне повезло. Я прошлась туда сюда на нетвердых ногах, отходя от синдрома Туретта, обнаружила, что весь мой искалеченный багаж рассыпан по дороге. Ничто уже не поможет нескольким проводам и старичку магнитофону. Конечно, могучий Serow завелся, как ни в чем не бывало.
Мы ехали немного осторожнее по Аргентине, сознавая, что самое худшее еще впереди, по печально известной Ruta 40, забытом богом гравийном шоссе, которое ведет через дебри Патагонии к Огненной Земле и концу мира.
О Рута 40 рассказывают много, в основном о завывающих ветрах, которые со скоростью 100 км/ч обрушиваются с Анд на нижнюю часть континента в это время года. Мотоциклистов просто сдувает с дороги, камни летят в лицо, на протяжении сотен миль нет заправок, впереди неизбежные аварии. Список можно продолжить. Я считала, что это одно сплошное преувеличение, как и многие байки „перед дорогой“. Но на сей раз ошиблась. Менее уместной поездки для парочки нагруженных, потрепанных 250-кубовых мотоциклов не придумаешь.
Когда под нашими лысеющими шинами захрустела первая полоска гравия, из ниоткуда появился одинокий броненосец и перебежал нам дорогу. Я посчитала это добрым предзнаменованием. Мне и в голову не пришло: „Берегись! Броненосец — знак гибели!“ Мы завернули за последний холм, которым уже давно любовались, и тут же яростный порыв понес меня по дороге. Рейчел повезло немного больше, потому что у ее мотоцикла более низкий центр тяжести, но мы обе выбивались из последних сил, только бы двигаться вперед. Аппараты накренялись под невозможным углом, двигатели глохли в момент, мы едва справлялись с яростным напором ветра.
Без всякого предупреждения мощный порыв то и дело разворачивал мой байк на девяносто градусов, направлял к обочине, иногда опрокидывал, иногда нет. Я вскоре приспособилась к ситуации — покорно рулила по ветру, сколько нужно до следующей остановки. Техника хорошо работала, пока новый порыв ветра не толкнул меня на Рейчел; мое переднее колесо ударилось об ее заднее. Я свалилась. Она обернулась — и тоже свалилась. Мы ползали по гравию и кричали: „Ты в порядке?“ Ветер уносил наши слова.
Подняв мотоциклы, мы попытались залить мое топливо в баки, но безуспешно. Ветер забрызгал бензином нас и мотоциклы. А потом новый завывающий порыв ветра столкнул аппарат Рейчел на землю. Мы не успели закрыть бак, и драгоценное топливо разлилось по пыли. Измученные и больные, мы подняли ее машину, тут над равниной взвыл новый порыв, и на сей раз на земле оказалась сама Рейчел. „И таких еще шестьсот чертовых миль!“ — орали мы друг другу, перекрикивая ветер, истерически смеясь от переизбытка адреналина.
Нам ничего не оставалось, как ехать дальше по заброшенной Патагонии. Названия на карте будоражили воображение, но наши надежды ни разу не оправдались: города либо вовсе не существовали, либо состояли из одного дома. Несколько ветхих поселений, которые мы все же разыскали, оплакивали недавнее закрытие единственного отеля и ресторана, а полки их продуктовых магазинчиков пустовали. На дороге страусы обгоняли машины, по численности из расчета пятьдесят к одному. Я четко осознала, что нахожусь посреди одинокой и неприветливой земли на краю мира, и зареклась когда-либо называть окраину Лондона „пустыней“.
Через четыре долгих дня мы добрались до Эль Калафате, перемазанные, побитые и замученные. Потерялась куча болтов и винтиков, я каждые два дня тратила по литру масла, а мой задний тормоз, похоже, оторвало начисто.
Но все закончилось. Сегодня под сиянием солнца я въехала в Ушуая, самый южный город в мире. Восемь с половиной месяцев спустя и за шестнадцать тысяч семьсот девяносто восемь миль от Аляски. Мы с мотоциклом потихоньку разваливались на части, но иначе я чувствовала бы себя обманутой! Теперь всего две тысячи миль до Буэнос-Айреса, а потом обратно на родину, к славной чашке чая.
Так закончилось мое приключение. В память о Южной Америке остались только зуд и царапины от нескольких комариных укусов. И вот я снова в реальном мире погашения долгов, налоговых деклараций, страховок, поиска работы… Гм… хорошая идея для нового сайта — „Луис на свободе“.
Полностью о приключениях Луис читайте на www.bl3media.com/lois.
Одно за другим, боже, одно за другим! Энди Белл
Энди Белл надеялся быстро добраться до дома из алжирской Сахары, но проколотая шина вынудила его оставить проект DesertRiders.
Мне всегда говорили, что в жизни любого человека наступает момент, когда приходится выбирать из двух зол. Я с этим столкнулся где-то в 40 км к югу от Бордж Эль Хаоуас, когда после четвертого прокола за 24 часа попрощался с товарищами из Desert Rider, и дальше двинулся в одиночку. От удара камнем раскололся борт моего заднего колеса. Трещина увеличивалась, старый ремень терся о камеру и получалась дыра. Шина спускала, трещина увеличивалась… и так далее. В результате я за 250 км раздолбал главную и запасную задние камеры, и теперь принялся за камеру Криса. Взбираться в таком состоянии на гору Хоггар значило накликать несчастье и лишить проект последнего „глотка воздуха“.
Я оставил ребят с чувством легкого стыда, как будто в чем-то их подвел, и осторожно поехал к Бордж Эль Хаоуас. Лишившись Криса и его чувства маршрута, я заехал в город через муниципальную свалку и выбрался на дорогу под улюлюканье мальчишек. Когда заправлялся, расслышал неподражаемый „пердеж“: приближались две Honda XRL. Парочка из Desert Riders тоже решили отправиться на север и передохнуть в Джанет, прежде чем двинуться на запад. Я с радостью использовал второй шанс по человечески с ними попрощаться и вскоре с легким сердцем был на пути к Иллизи.
Удача баловала меня недолго. Через пару часов веселой езды по непередаваемому ландшафту, южному краю плато Тассилин Аджер, тени стали удлиняться, и я осознал, что впервые за месяц остался без товарищей, которые обеспечивали мне компанию, поднимали боевой дух и время от времени устраивали споры. Дорога пошла в гору, как в Альпах, с головокружительными поворотами и спусками, от которых чуть не текла кровь из носа. Здесь я нарушил Первое Правило Хорошей Кармы, я подумал: „Худшего положения и представить себе невозмо… Уф!“
Заднее колесо спустило очень быстро, и байк опасно дернулся в сторону. Пока он кренился навстречу барьеру автострады, я успел спрыгнуть, оторвав кожаный „защитный ремень“ от своих байкерских штанов в полете через Армко. Мотоцикл, теперь уже лежащий на боку, начал медленно скользить вниз по склону, я прижал его к какому-то придорожному валуну и принялся чинить колесо.
Когда заново накачивал шину дешевым насосом, который одолжил мне Крис, поскольку свой я забыл дома, рядом остановился новый серебристый Land Cruiser. Автомобиль вел шофер, в салоне сидели два солдата и коротышка в безупречном коричневом костюме. Этот последний опустил стекло и спросил меня на превосходном английском, могут ли его люди чем-то мне помочь. Я объяснил, что все в порядке, и я скоро снова буду на колесах. Он подался вперед и серьезно сказал: „Могу я поинтересоваться, вам понравился Алжир?“ Когда я ответил утвердительно, он улыбнулся и кивнул, будто обустроил всю страну исключительно для моего удовольствия. Коротышка приказал водителю дать мне воды и пищи, пожелал приятного вечера. Такое вот сюрреалистическое происшествие в бесплотных дебрях.
Когда я снова сел на мотоцикл, в голове стучала одна мысль: „Только бы продержаться до равнины“. Наверное, я просил не тех богов. Через 5 км, снова на крутом спуске, я услышал безошибочный звук „да-да, да-да“ — шипованая шина билась об обод.
