Василий Панов - Рыцарь бедный
При всех недостатках организации и «короткометражности» соревнования Первый всероссийский турнир явился важным, принципиально новым начинанием, и именно так его расценила и шахматная общественность и сам Чигорин.
Последний год XIX века Чигорин ознаменовал напряженной творческой деятельностью, как бы подводя итоги полувеку своей жизни. Кроме ведения шахматных отделов газеты, ему пришлось в течение трех лет заменять больного Шифферса в редактировании большого шахматного отдела ежемесячных «Литературно-художественных приложений» к популярному журналу «Нива».
В январе 1900 года Чигорин принял участие в турнире сильнейших шахматистов Петербурга. Это был большой сдвиг! В одной только русской столице и именно благодаря самоотверженному выращиванию Чигориным новых отечественных кадров появился целый ряд выдающихся шахматистов, с которыми Чигорин должен был играть на равных, а не на фору. Турниры-гандикапы отходили в вечность!
В этом первом чемпионате Петербурга Чигорин, набрав 14½ очка в 18 партиях, поделил первые два места с А. М. Левиным. Ложкой дегтя в бочке меда явилось то, что Михаилу Ивановичу снова дважды не повезло во встречах с Лебедевым.
Уже первую партию, выигранную у Чигорина, Лебедев дал в газету «Россия» с саморекламными примечаниями. «Можно предположить, – восхищался Лебедев своей игрой, – что не молодой неизвестный игрок сидит против Чигорина, а кто-нибудь из светил, как Тарраш, Берн и Пилсбери».
А после следующих выигрышей Лебедев повел в той же газете форменную кампанию против чемпиона России, оспаривая заслуги, авторитет и даже силу игры Михаила Ивановича.
Чигорин, конечно, тяжело переживал оскорбительные выпады Лебедева, но быстро поставил хвастуна на место. Выиграв у Лебедева партии во Втором и Третьем всероссийских турнирах, Чигорин доказал случайность своих первых проигрышей.
В 1900 году Михаил Иванович также восемь раз встречался с различными ведущими петербургскими шахматистами в консультационных партиях, из которых выиграл семь, а проиграл только одну.
В мае Чигорин выехал в Париж для участия в международном турнире. Победителем снова оказался Ласкер, на два очка опередивший второго призера – Пилсбери. Чигорин закончил турнир со средним успехом, завоевав шестой приз и обогнав одиннадцать маэстро. С Ласкером он сыграл вничью. Михаилу Ивановичу был также присужден специальный приз «за красоту игры» в партии с Мортимером, которую он начал весьма своеобразно – осуждавшимся и теорией и им самим рискованным гамбитом Стейница. Престарелый экс-чемпион мира, который в это время был уже смертельно болен, вероятно, искренно порадовался этой партии, в которой четко была осуществлена его заветная идея: король атакующей стороны (Чигорина) беспечно расхаживает по шахматной доске, не пугаясь атаки вражеских фигур.
Вернувшись в Петербург, Михаил Иванович узнал радостную новость: москвичи, ободренные успехом своего начинания, решили провести Второй всероссийский турнир, и Чигорин немедленно отправил в фонд турнира десять рублей, положив начало сбору пожертвований по всей стране.
Второе полугодие было посвящено работе по редактированию больших шахматных отделов и проведению пятого турнира по переписке читателей «Нового времени», в котором переутомленный Михаил Иванович занял лишь третье место. Первым был латышский шахматист Бетинь.
На стыке двух столетий – с 26 декабря 1900 года по 14 января 1901 года – в Москве состоялся Второй всероссийский турнир. Он был гораздо внушительней первого – и по количеству участников и по силе их. Шире была представлена и провинция. Три представителя Петербурга и семь москвичей встретились с шахматистами Киева, Харькова, Ростова-на-Дону, Костромы, Либавы, Гатчины и Кашина.
В турнире выступал и Яновский, приехавший из Парижа и гастролировавший перед этим в Киеве, Одессе, Москве и Петербурге, где он, в частности, проиграл показательную партию Чигорину, но выиграл у Шифферса.
Второй чемпионат страны оказался очень интересным и содержательным соревнованием.
Чигорин с исключительным блеском вновь завоевал первый приз и звание чемпиона России: из семнадцати сыгранных им партий он сделал только одну ничью (с Яновским), победив остальных участников и обогнав второго призера Шифферса на 2½ очка. Третьим был Яновский, отставший от Шифферса лишь на пол-очка.
По окончании Второго всероссийского турнира его организаторы устроили обед в честь участников соревнования. Отчет об обеде, напечатанный вскоре в альманахе «Шахматные вечера», производил впечатление, будто и автор его – завзятый пьяница и все участники турнира не столько интересовались шахматами, сколько были поклонниками зеленого змия.
Прошло две недели, и мы снова видим Чигорина участником международного турнира в знаменитом Монте-Карло. Это соревнование, которое, впрочем, не было особенно выдающимся по составу участников, положило начало серии ежегодных турниров, устраиваемых администрацией игорного дома, которая за несколько тысяч франков получала дополнительно рекламу в газетах всего земного шара и развлекала любителей шахматной игры перед изъятием содержимого их кошельков беспощадным шариком рулетки.
На турнире в Монте-Карло Яновский, завоевавший первый приз, продемонстрировал, в какой прекрасной спортивной форме он находился и какого опасного конкурента в лице этого талантливого маэстро имел Чигорин. Второй приз взял Шлехтер, а Чигорин поделил третий и четвертый призы с немецким мастером Шеве.
Михаил Иванович, несмотря на преклонный возраст и усталость от недавно закончившегося чемпионата России, и в этом турнире играл с предельным старанием. Он поставил своеобразный мировой рекорд шахматного трудолюбия, выиграв у старого знакомца Мэзона лишь на 144-м ходу после семнадцатичасовой напряженной борьбы.
На родине Чигорин снова погрузился в повседневную шахматно-литературную работу, лишь осенью выехав на неделю для гастролей в полюбившуюся ему Москву. Попыток возродить Петербургский шахматный клуб он больше не предпринимал и с тем большим удовлетворением узнал, что хороший пример, показанный им в прошлом, «заразителен» не меньше другого. По инициативе энергичного любителя П. Винклера в помещении одного учебного заведения возникло новое Общество любителей шахматной игры. Потом оно временно переехало в наемную квартиру, а под конец прочно осело в небольшом деревянном домике, просуществовав всего около трех лет.
А группа «сторонников Чигорина», как приходится именовать людей, твердо помнивших и ценивших заслуги великого русского маэстро, по примеру москвичей договорилась со столичным «Собранием врачей» и, получив доступ на правах «гостей» в этот богатый клуб, организовала и там шахматный кружок.
Забегая вперед, отмечу, что с 1903 года замечательным общественным деятелем, ученым-геологом Борисом Захаровичем Коленко, бывшим в то время директором 10-й петербургской гимназии, был создан большой шахматный кружок, вначале пользовавшийся помещением гимназии. На его базе было оформлено «Санкт-Петербургское шахматное собрание». Вскоре оно переехало в помещение «Собрания педагогов», а затем получило прекрасное обиталище в «Финансовом клубе» – в самом центре столицы на Невском проспекте.
«Шахматное собрание» просуществовало до революции, проведя ряд всероссийских турниров и даже два международных с участием лучших шахматистов мира. Чигорин с самого возникновения собрания был избран его почетным членом, но, к сожалению, не дожил до полного расцвета наиболее сильной шахматной организации дореволюционной России. Международный турнир, организованный собранием в 1909 году, был посвящен памяти Михаила Ивановича.
В 1902 году Чигорин принял участие во втором турнире сильнейших шахматистов Петербурга, результаты которого по странной случайности совпали с предыдущим: первые два места вновь поделили Чигорин и Александр Митрофанович Левин – талантливый шахматист, для которого этот турнир оказался прологом к завоеванию звания маэстро в очередном турнире Германского шахматного союза, после чего он вскоре отошел от игры.
В том же году Михаил Иванович дважды выступил в международных турнирах, и оба раза без большого успеха. В обоих соревнованиях молодежь уверенно оттесняла стариков.
На очередном турнире в Монте-Карло в феврале первое место завоевал Мароци. За ним шли Пилсбери, Яновский, Тейхман, Вольф, Тарраш, Шлехтер и лишь потом Чигорин, получивший, правда, снова приз «за красоту игры», продемонстрированную им в партии против Тарраша.
На международном турнире в Ганновере, состоявшемся в июле, первым был Яновский, за ним следовали Пилсбери, Аткинс, Мизес, Вольф и Нэпир. Чигорин завоевал только седьмой приз. Теперь уже в его игре ничьи не были столь редкими гостями, как прежде. Так, в Ганновере из семнадцати сыгранных партий он выиграл шесть, проиграл пять и шесть свел вничью.
