Эдди Ирвайн - Жизнь на высокой скорости
На первом пит-стопе я изменил угол атаки переднего антикрыла, но это не очень помогло. К еще большему моему разочарованию, пришлось сделать еще один незапланированный пит-стоп, чтобы возобновить подачу воздуха для пневматических клапанов двигателя. После этого ситуация улучшилась, но Френтцен и Ральф Шумахер воспользовались ситуацией и теперь были впереди меня. Я не сомневался, что без всех этих проблем финишировал бы на подиуме.
Главным уроком Бразилии было то, что нам необходимо было внести аэродинамические изменения в машину для следующей гонки, и мы вернулись в Европу, чтобы заняться расширенной тестовой программой перед первой европейской гонкой в Имоле, которая является одной из наших домашних гонок. Хорошей новостью было то, что мое пятое место позволило мне остаться лидером чемпионата, так что я возвращался в Европу лидером, и это много для меня значило. Единственным отрицательным моментом моего лидерства было то, что я оставался в центре внимания прессы и публики, а я всегда терпеть не мог, когда люди на меня глазеют. Мне очень нравится быть лидером команды, но я не хочу быть в центре внимания за пределами «Феррари».
Я никогда особенно не чувствовал, что я знаменит. Мне очень не нравится то, как некоторые люди смотрят на меня. Если подумать, просто стоять и смотреть на человека — можно счесть довольно странным занятием. Однажды, когда я выходил из машины, ко мне подошел парень, остановился, и повторял: «Ирвайн, Ирвайн», и смотрел на меня так, как будто я только что прилетел с Марса.
Я часто ходил в Ирландский паб в Болонье, сидел в углу, потягивая пиво, но когда я пришел туда спустя буквально несколько дней после того, как стал гонщиком «Феррари», через пять минут весь паб смотрел только на меня. Мне не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Фактически в Италии ситуация хуже, чем дома. Когда дело доходит до того, что нужно просто оставить человека в покое, у итальянцев, кажется, просто другой менталитет. Если в ресторане пусто, то они все равно подойдут и сядут за соседний столик. Та же ситуация повторяется, когда я на яхте. Я могу проснуться воскресным утром в Портфолино или где-нибудь на Ривьере, подняться на палубу и увидеть, что обстановка вокруг больше всего напоминает стоянку у супермаркета. Кажется, что весь мир со всеми своими родственниками пришвартовывает свои яхты рядом с моей. У людей латинской нации просто мания собираться вместе. А я? Люблю свой мир и свою свободу.
Некоторые люди одержимы стремлением к славе, особенно в Италии. Ты можешь просто появиться в игровом шоу, и на следующий день о тебе пишут в газетах и ты знаменит. Но на самом деле это все поверхностно, вопрос одежды или того, как ты выглядишь. В Северной Ирландии все не так, потому что мы не ходим там по пабам в одежде от ведущих дизайнеров и не носим драгоценных вещей — если мы будем там это делать, то у нас могут возникнуть серьезные проблемы — так что в Северной Ирландии проще добиться того, чтобы быть знаменитым и чтобы тебя не трогали.
Это одна из причин, по которым мне нравилось гоняться в Японии. Я зарабатывал деньги, получал удовольствие от гонок, и меня никто не трогал, когда я наслаждался жизнью. Если я приходил в ночной клуб, общался с девушками, напивался и вообще пропадал на вечеринке до самого рассвета, то это не становилось газетной сенсацией, как это могло бы быть в Европе. К сказанному я должен добавить, что в славе есть и свои положительные стороны. Я терпеть не могу стоять в очередях и терять время, а сейчас я могу просто прийти и сразу получить столик в ресторане. Я бесплатно хожу в ночные клубы, и люди покупают мне выпивку.
У меня дома в Далки парень, который жил там до меня, вырубил несколько деревьев, чтобы видеть море. Это создало определенные проблемы между ним и соседями, и я должен согласиться с ними. Я бы предпочел, чтобы дом был окружен деревьями, чтобы я мог жить там своей частной жизнью. В конце концов, в любой момент я могу пройти в глубину сада и посмотреть на море. Мне всегда хотелось, чтобы у меня в саду рос лес, а не эти аккуратненькие клумбочки с цветочками, за которые дают награду «Самый красивый садик года». Однажды ко мне пришел садовник, чтобы посадить у меня в саду целую кучу маленьких кустиков. Я сказал ему: «Я не хочу такие маленькие кустики, я хочу большие деревья и большие кусты». Я хочу спрятаться, не хочу быть на виду, особенно когда я дома. В любом случае посадку деревьев придется пока отложить, так как я перестраиваю дом, который слишком мал для меня. В новом доме будет бассейн и «мужская» комната с баром, кинотеатром и бильярдом. Это будет славное место, где я смогу расслабиться с друзьями.
У меня хорошие друзья. Я смог отделить настоящих друзей от временных. Когда я впервые попал в Италию, люди часто приглашали меня на вечеринки и дни рождения только потому, что знали, кто я такой, но я с этим быстро разобрался, и теперь провожу время с настоящими друзьями и семьей, которая всегда меня поддерживала. Сейчас все они на подъеме, потому что я приехал в Европу, выиграв свою первую гонку и все еще оставаясь лидером чемпионата. Этот факт не изменил мою жизнь, но я чувствовал себя хорошо. Этот год начался лучше, чем я ожидал. Я чувствовал, что готов к Имоле.
Глава 2. СЕМЬЯ
Я родился 10 ноября 1965 года в Ньютаунардсе, в Северной Ирландии. Факт рождения в Северной Ирландии имеет свои преимущества и недостатки, люди здесь просты и открыты; ты не участвуешь во всех перипетиях сложной и запутанной жизни Европы, но проблемы тем не менее всегда где-то рядом.
Я ни в коем случае не политик, никогда им не был и не буду. Скажем прямо, я думаю, что все политики — льстецы, потому что им нужно привлечь голоса избирателей, чтобы их выбрали. Однако пока я рос, я несомненно остерегался проблем. Например, я знал, что в некоторые районы города ходить было не желательно. Я прекрасно помню случай, когда отцу пришлось отвозить одного из наших родственников в район Falls Road в Белфасте. Я боялся, что он оттуда не вернется. А еще я помню, как заходил в магазины, и меня там обычно обыскивали. Нам не с чем было сравнивать, и я думал, что люди везде так живут. Но приехав в Англию и зашел в магазин, я ждал, что сейчас меня будут обыскивать, но этого не произошло. И только тогда я понял, что та жизнь, которой мы живем в Северной Ирландии, не является нормой для всех остальных.
По-моему, в Северную Ирландию нужно направить кого-нибудь типа Нельсона Манделы. Это человек практически всю свою жизнь провел в тюрьме, но когда он, наконец, оттуда вышел, он не жаждал мести. Это невероятно, и это пример того, что нам нужно в Северной Ирландии. Без такого человека, как он, который мог бы научить прощать, мира ждать придется еще очень долго. В настоящий момент мне кажется, ни у кого не возникает желания оставить прошлое позади и начать двигаться вперед. Одна группа людей хочет этого, другая — того, никто не хочет уступать, и в результате мы имеем то, что имеем. Как мне кажется, если они все действительно хотят мира, то им нужно сложить оружие. Если они не могут без него жить, значит, они на самом деле не хотят жить в мире, и если это так, то о каких переговорах может идти речь? Нашей единственной надеждой является новое поколение, которое в один прекрасный момент спросит у своих старших родственников «Почему мы воюем? Какая в этом сермяжная правда?»
В мире очень много мест, где дети живут еще хуже. Как семья, мы всегда были очень близки друг другу, и я полагаю, что мои ближайшие родственники знают меня лучше, чем кто бы то ни было. Сейчас Соне 35 лет, и она старше меня на 18 месяцев.
СОНЯ ИРВАЙНУ нас было прекрасное детство. Мы жили преимущественно в сельской местности. Поскольку у нас с Эдмундом не было в достаточном количестве денег, то большую часть времени мы с ним были заняты тем, что придумывали сами себе развлечения. Мы часто изобретали свои собственные игры, строили крепости и рыли секретные ходы в стогах сена. Мы играли по своим правилам, и если другие дети приходили с нами играть, мы постоянно с ними ссорились. Никакого согласия между нами и другими детьми не было — или ты делаешь то, что мы говорим, или мы с тобой не играем!
Когда мы были маленькими, я обычно присматривала за ним, и я должна была оберегать его, потому что мы были маленького роста, и дети часто обижали Эдмунда. Среди нас двоих организатором была я. Эдмунд всегда был весьма неорганизованным, это началось не тогда, когда он пришел в Формулу-1. Некоторые, попадая в его номер в гостинице, говорили, что там все выглядело так, будто туда угодила бомба, но он всегда был таким. Я помню, как-то раз один наш друг семьи присматривал за нашим домом в Ирландии и он зашел в комнату Эдмунда, и из-за бардака, который там творился, он подумал, что в доме произошла кража со взломом. Он даже позвонил моему отцу и сказал: «Мне кажется, вас ограбили», но когда друг объяснил, что он был в комнате у Эдмунда, отец просто сказал: «Нет-нет, его комната всегда так выглядит».
