Евгений Загорянский - Повесть о Морфи

– Такого противника, как этот юноша, у меня еще не было Он сильнее всех, мне трудно играть с ним…

Заявив о своем нездоровье, Гаррвитц попросил у Пола десятидневный перерыв, на который Пол немедленно согласился.

Гаррвитц поправился, с треском проиграл шестую партию – и счет стал 4:2 в пользу американца.

Гаррвитц снова «заболел», на этот раз без всяких заявлений. По-видимому, он выбыл из строя надолго, и, чтобы не терять напрасно времени, Пол начал вести переговоры с мсье Делонэ – владельцем кафе «Де ля Режанс» – об устройстве там сеанса одновременной игры вслепую.

Пол никогда особенно не любил такой игры. Известен ряд его высказываний, в которых он называл игру вслепую «простым фокусом» и утверждал, что она никак не связана с настоящей шахматной силой и глубиной. Вместе с тем Пол всегда думал о том впечатлении, которое производят шахматы на малознакомую с шахматами толпу; с этой точки зрения он считал игру вслепую очень важным привлекающим средством, «источником сенсаций».

Поэтому он и пришел поговорить к добродушному и толстому мсье Ашиллю Делонэ.

– Гаррвитц требовал со всех участников сеанса по пяти франков, – вздохнул Делонэ. – А вы также потребуете этого, мсье Морфи?

– Ни в коем случае, – твердо ответил Пол. – Деньги не должны иметь ничего общего с шахматами, мсье Делонэ!

Делонэ просиял и хлопнул Пола по плечу. Он обожал Пола, и посетители шутили, что, если бы Пол попросил у него половину кафе, она была бы вручена ему немедленно.

– Реклама будет недурна! – весело орал мсье Делонэ.

– Надеюсь, – улыбался Пол. – Я выступаю бесплатно, а вы устраиваете бесплатный открытый вход для всех…

– Придется начать сеанс в полдень, а то вы не управитесь! – озабоченно сказал Делонэ.

Однако кафе было набито битком с восьми часов утра, люди не уходили, боясь пропустить редкостное зрелище.

Парижская вода оказалась неблагосклонной к желудку луизианца. Утром Пол растерянно сказал Фреду Эджу:

– Что мне делать, Эдж? Ведь если мне придется выйти, обязательно найдутся люди, которые решат, что я анализирую там позиции…

– Старайтесь не задерживаться, мистер Морфи! – мудро посоветовал секретарь.

Тем не менее, Пол сел в свое кресло в малом зале кафе и не вставал ровно десять часов.

Доски противников помещались в большом зале и были пронумерованы: 1. Бошэ, 2. Бирвиз, 3. Борнеман, 4. Гибер, 5. Лекэн (скульптор), 6. Потье, 7. Прети, 8. Сегэн.

Все это были известные, опытные игроки.

– Эй, мальчик! Знаешь ты, кого тебе подсадили? – крикнул один из зрителей Полу, увидев эту фалангу.

Но Пол не ответил, он лишь подал свою излюбленную команду:

– e2 – e4 на всех досках!

На первых четырех досках ходы передавал Арну де Ривьер, на остальных – мсье Журну. Работа шла четко и безошибочно, зрители утопали в блаженстве…

Слоноподобный папа Морель важно разгуливал по комнатам, соблюдая порядок, но на вопросы не отвечал: папа Морель обожал шахматы, не понимая в них ровно ничего…

Спустя три часа Эдж увидел его в уголке за стойкой с ошарашенным, осоловелым лицом.

– Как вам нравится сеанс, папа Морель? – спросил Эдж.

– Ради бога не говорите со мной! – трагическим шепотом ответил атлет. – При одном взгляде на мсье Морфи у меня начинается адская головная боль!

Первым из восьмерки вылетел мсье Бошэ, «личный враг императора». Пол провел против него поразительную комбинацию, увенчанную эндшпилем редкой красоты. Вскоре сдались Борнеман и Прети, за ними – Потье и Бирвиз. Господа Лекэн и Гибер добились почетных ничьих. Последним остался мсье Сегэн, опытный и самоуверенный игрок, заявивший, что ни один маэстро в мире не сможет выиграть у него вслепую, семьсот чертей!

Однако Пол организовал серию сложных пешечных прорывов и выиграл эндшпиль в этюдном стиле. – Здесь началась невероятная сцена. Пол поднялся с кресла, на котором просидел десять часов не выпив даже глотка воды. Толпа налетела, как смерч, схватила Пола на руки.

Его несли по комнатам на плечах. Американцы, присутствовавшие в кафе, до хрипоты орали «гип-гип-урра!»

Огромные бородатые люди трясли Полу руки, чуть не выдергивая их из плеч. Овация длилась около получаса. Эджу едва удалось ускользнуть, уводя Пола с собой. Папа Морель расчищал им путь, справа их прикрывал своим телом Арну де Ривьер, а слева – нью-йоркский шахматист Томас Брэйн, который был когда-то секундантом Стаунтона во время матча с Сент-Аманом.

Процессия с воплями вывалилась на улицу, толпа не отставала ни на шаг. Из кордегардии Пале-Рояля выбежали полицейские и солдаты, подумавшие, очевидно, что началась новая революция. Пол с Эджем взбежали вверх по лестнице ресторана Фуа и укрылись в отдельном кабинете.

Они покинули ресторан через черный ход, в то время как толпа все еще продолжала ждать своего героя у парадного.

До поздней ночи Пале-Рояль шумел и волновался.

А наутро Пол разбудил Эджа в семь часов. Всклокоченный и угрюмый англичанин уселся за стол, взял карандаш и бумагу.

– Я продиктую вам все партии вчерашнего сеанса, Эдж, пока я еще не забыл их! – весело сказал Пол. – И я отмечу самые интересные места и спортивные моменты.

Пол был свеж, его феноменальная память засыпала Эджа таким количеством вариантов, что тот даже не успевал их записывать. Они работали до завтрака, а потом пошли гулять по Парижу. В кафе «Де ля Режанс» их встретил хмурый мсье Журну и сказал, глядя в сторону:

– Гаррвитц здесь. Он хочет говорить с вами…

– Вам незачем его видеть, мистер Морфи! – вмешался Эдж. – Я знаю все, что вы хотите ему сказать, и вполне смогу передать это!

– Во время матча противникам разговаривать можно лишь через секундантов! – обрадовался Журну, опасавшийся крупного разговора. Эдж вышел в другую комнату.

– Я хотел заявить мистеру Морфи, – презрительно подчеркнул Гаррвитц, – самому мистеру Морфи, что вечером я готов продолжать наш матч.

– Матч будет продолжаться! – почти грубо сказал Эдж. – Но уж во всяком случае не сегодня… Вам не следовало делать такого заявления, мистер Гаррвитц, оно сильно отразится на вашей популярности в шахматных кругах…

В этот вечер партия не состоялась. Поздно вечером Пол неосторожно задремал в кресле, сидя у раскрытого окна. Дул прохладный сентябрьский ветер, Пол жестоко продрог во сне. Он проснулся утром с головной болью и небольшой температурой.

– Можно отменить партию еще раз! – сказал Эдж.

– Нет, – сказал, подумав, Пол. – Люди не должны думать, что я истратил столько сил на пустяковый сеанс вслепую. Лучше я проиграю лишнюю партию, но отсрочек больше не будет!

И Пол поехал в кафе «Де ля Режанс» вместо того, чтобы лечь в кровать и принять лекарство.

Прав был Сент-Аман, всегда называвший Пола «шахматным Баярдом» – рыцарем без страха и упрека!

XIV

Пол приехал в кафе точно вовремя, но Гаррвитца не было. Наконец от него принесли записку. Гаррвитц писал, что более не в силах продолжать игру в присутствии публики (его «непременное условие»!) и просит Пола подняться наверх, в комнату, куда посторонние не допускаются.

Новость возбудила публику, даже ставившие на Гаррвитца (а их было человек восемь или десять) сердились на него.

Теперь даже они желали Полу победы.

Положение было затруднительным. Пол послал сказать Гаррвитцу, что клуб – самостоятельная организация, отнюдь не приглашавшая его к себе. Гаррвитц ничего не ответил; казалось, тем дело и кончится. Тогда члены клуба энергично взялись за Пола и заставили его подняться наверх.

Началась игра, к 20 ходам у Пола был огромный перевес. Он уже добивал Гаррвитца, когда внезапно грубо ошибся и подставил ладью, вместо того чтобы дать мат в два хода.

Пол расхохотался, но Гаррвитц проворно схватил ладью, и Полу пришлось давать вечный шах, имевшийся в его распоряжении.

Позднее у Гаррвитца хватило нахальства заявить, что «седьмая партия все равно была ничья!»

После этого Гаррвитц снова начал «хворать», однако освобождающиеся от игры дни он использовал не для лечения.

Отложив партию «ввиду нездоровья», он приходил в кафе «Де ля Режанс» и играл в шахматы до полуночи – с кем угодно, кроме Пола.

Наконец Гаррвитц счел себя оправившимся. Восьмую партию он играл с огромным напряжением, партия длилась 59 ходов, и все же Гаррвитц проиграл ее.

Счет стал 5:2 в пользу Пола при одной ничьей. Наутро пришло сообщение, что в связи с плохим состоянием здоровья Гаррвитц вынужден прекратить игру надолго… В кафе началось нечто вроде скандала. Гаррвитц не счел нужным посоветоваться со своими ставщиками, он даже не сообщил им своего решения. Сторонники Гаррвитца были крайне недовольны своим чемпионом и громко отказывались верить в его заболевание.