Андрей Старостин - Флагман футбола
На передний рубеж защиты интересов отечественного футбола вышли будущие звезды мирового футбола – Лев Яшин и Игорь Нетто. Их партнерами были игроки, вписавшие свои имена золотыми буквами в историю отечественного футбола: Николай Тищенко, Анатолий Башашкин, Юрий Седов, Алексей Парамонов, Юрий Войнов, Борис Татушин, Автандил Гогоберидзе, Никита Симонян, Сергей Сальников, Анатолий Ильин. Все они участвовали в матчах со Швецией и Венгрией, матчах восстановления практического существования сборной команды СССР, как таковой, в 1954 году. Эти матчи были тем трамплином, с которого был совершен прыжок к последующим победам, когда наша сборная команда шла планомерно по восходящей до 1966 года включительно, через Мельбурн в Париж и в Лондон.
В летописи сборной команды особое место занимает встреча в пятьдесят пятом году с чемпионом мира 1954 года – сборной командой ФРГ. И не потому, что она закончилась победой, хотя это тоже очень важно. Примечательно, что сложилась такая ситуация, как и в матче со сборной Югославии на Олимпийских играх 1952 года, когда за 20 минут до финального свистка наша сборная команда отыграла четыре мяча!
Старший тренер сборной команды ФРГ Зепп Гербергер высказывал мне после матча свои суждения об игре. «Я предупреждал своих футболистов о темповых возможностях русской команды, но что этот натиск будет так долго длиться, по сути на протяжении всего матча, и на таком высоком технико-тактическом уровне, сам не ожидал», – закончил свое замечание маститый футбольный специалист, присовокупив этому похвалы в адрес Яшина и Нетто.
Матч выходил за рамки проходной товарищеской встречи. Игра имела свой подтекст совсем не спортивного характера. Не случайно специально на этот матч приехало не виданное нами никогда количество зарубежных туристов. Любители футбола, заполнившие до отказа трибуны, прибыли во «всеоружии». Каких только шумовых инструментов нельзя было увидеть в их руках: трубы, трещотки, барабаны. Небывалое звуковое сопровождение подогревало болельщиков в течение всей игры.
Первый тайм закончился со счетом 1:1. В начале второго Шефер вывел гостей вперед.
Но наступила минута, когда начала проявляться могучая движущая сила советского футбола – воля к победе. Ребята пошли на штурм ворот противника. Гости защищались самоотверженно. Но на поле действовал слаженный ансамбль мастеров советского футбола, захваченный единым порывом: Яшин, Порхунов, Башашкин, Огоньков, Масленкин, Нетто, Татушин, Исаев, Паршин, Сальников, Ильин. Руководил ансамблем Гавриил Дмитриевич Качалин. Спортивный энтузиазм окрылял их и придавал силы. Они выдержали этот непостижимый темп наступления. Когда матч уже шел к концу, счет сровнялся. А минуты через две кинжальный удар Анатолия Ильина принес еще одну победу. В небо взметнулась стая голубей. Это уже советские болельщики приветствовали своих игроков.
Зепп Гербергер заявил на пресс-конференции после матча: «Россия может себя поздравить с такой командой».
Нельзя с ним не согласиться: последующие события подтвердили высокий класс созданного коллектива – почти все игроки, участвующие в этом матче, вошли в состав команды, которая в декабре 1956 года вернулась из Мельбурна с золотыми медалями за победу в Олимпийском турнире…
Немного должен сказать и о своем житье-бытье в эти годы, поскольку пишу от первого лица и стараюсь рассказывать о событиях, участником и свидетелем которых был. Вернувшись в Москву, я занялся восстановлением разрозненной обстоятельствами семьи: жена моя, Ольга Николаевна Старостина, артистка театра «Ромэн», как и я, несколько лет была вне Москвы. В театр она вернулась после амнистии 1946 года. Дочь, Наталья, жила в Москве и воспитывалась няней, Ульяшей, высшей преданности и порядочности человеком. Разумеется, при добром содействии и помощи двух теток, Клавдии и Веры, моих сестер, остававшихся безвыездно в столице.
Обосновавшись в районе метро «Аэропорт», где благополучно пребываю и по сие время (30 лет!), я стал постепенно втягиваться в футбольно-спортивную деятельность. Поступил работать в Центральный совет общества «Спартак». В печати выступал со своими статьями и футбольными обозрениями. Затем стал членом Союза журналистов. Вскоре написал книгу «Большой футбол». И незаметно для себя оказался в гуще футбольной жизни всей страны.
На одном из матчей я встретил Валентина Александровича Гранаткина, который тогда работал во вновь созданном Управлении футбола Союза спортивных обществ и организаций.
– Тебя просит зайти к нему Николай Николаевич Романов, – сказал мне Гранаткин, серьезностью тона подчеркивая определенный подтекст своего сообщения.
– Когда?
– Чем скорее, тем лучше, – пробурчал Валентин и добавил: – А то я один с ног сбился…
Николая Николаевича Романова я знал с 1940 года. Будучи секретарем ЦК ВЛКСМ, он ездил руководителем нашей спортивной делегации в Болгарию. Много лет Николай Николаевич возглавлял руководство физической культурой и спортом в стране. Это был период, когда советские спортсмены вышли на широкую международную арену и жизнь ставила много новых, сложнейших, неожиданных вопросов, которые требовали ответственных и весомых решений. Романов глубоко вникал во все проблемы спорта, ничто не проходило мимо его внимания, под его непосредственным контролем, а нередко и участии разрабатывались тренировочные нагрузки, меры материального и морального поощрения и другие вопросы.
Человек высокой культуры, умный, инициативный, он требовал творческой активности и от своих подчиненных. Про таких руководителей говорят – человек на месте! Его жизнерадостность, деловитость сразу располагали к себе собеседника. Кроме всего, Николай Николаевич понимал и ценил юмор. Говоря современным языком науки, его биополе так благотворно действовало на собеседника, что неискренность в разговоре с ним исключалась, а желание сказать неправду даже в голову не приходило.
Я вошел в его кабинет с легкой душой, как будто и не было многолетнего перерыва во встрече, словно вчера напутствовал он меня, капитана сборной команды Москвы, на трудный матч.
С приветливой улыбкой, встав из-за стола и сделав несколько шагов гостеприимства мне навстречу, хозяин кабинета пожал мою руку и, как мне показалось, с пониманием происшедшего со мною негромко произнес:
– Появился…
Вопрос, как я и предполагал, сводился к предложению работать в Управлении футбола: «Надо помочь Гранаткину, играли же вместе»…
К удивлению Николая Николаевича, я отказался. Он попросил объяснить причины.
– Первая – это отсутствие диплома о высшем специальном образовании. Вторая – непокладистость характера: «служить бы рад, прислуживаться тошно»… Имею свою точку зрения по некоторым вопросам футбола, которая не всегда будет совпадать с вашими взглядами.
– Так мне это от своих помощников и нужно. Ведь вас трое заслуженных мастеров спорта – Гранаткин, Старостин, Мошкаркин – вам и карты в руки. Иди к Гранаткину и оформляйся…
С этого началось мое служение сборной команде СССР в третьей ипостаси – начальника команды.
Моему новому назначению предшествовали футбольные события, о которых я считаю себя обязанным рассказать, потому что они, по моему разумению, оказали большое влияние на развитие советского футбола.
Речь пойдет о дебюте сборной СССР на мировом турнире в Швеции, на который я отправился в туристической группе вместе с близкими мне людьми – братом Александром и Мартыном Ивановичем Мержановым. Мартын Иванович прошел всю войну военным корреспондентом, много лет проработал в «Правде» и вскоре после чемпионата в Стокгольме стал редактором приложения «Футбол». Мержанов был дружен с нашей семьей еще с тридцатых годов, «болел» за «Спартак» со дня его существования и не скрывал этого.
Победа бразильской сборной команды в Стокгольме взбудоражила Мартына Ивановича более, чем кого-либо из нас. Она как бы утвердила ряд его краеугольных положений во взглядах на суть футбольной игры, на непреложные законы ее развития, в том числе на неотвратимость приоритета в обозримом будущем южных команд и малорослых игроков. Бразильский футбол был полигоном, на котором Мартын Иванович поверял свои теоретические обобщения. «Возьмите того же Гарринчу», – в полемическом задоре восклицал он.
Однако больше всего Мержанова восхитила бразильская тактика игры по системе, получившей повсеместное распространение под названием «четыре – два – четыре».
Сборная команда Бразилии на шведских полях произвела ошеломляющее впечатление. Помню, сидя на трибуне стадиона «Росунда» с Михаилом Бутусовым, мы едва успевали перекидываться восторженными взглядами и, можно сказать, не опускали больших пальцев (знак высшей похвалы!), только так мы, застигнутые эмоциональным ураганом, могли отреагировать на происходящее на поле.
