Тони Шумахер - Свисток
«Немцы только и умеют, что носиться по полю», – утверждают иной раз. Когда я это слышу, то чувствую себя польщенным. Ведь во мне специально воспитывалось это качество. Движение! Полная самоотдача! Конечно, в том, что касается элегантности и импровизации, искрометности и эстетичности, мы одарены наверняка в меньшей степени, чем французы или бразильцы. Но у нас значительно больше сила воли.
Я стою за наш немецкий стиль игры. Боевитость и мощь. Борьба за каждый квадратный сантиметр поля. Талантливые итальянцы, бразильцы, французы нередко досрочно выбывали из борьбы за первенство мира. Они демонстрировали фантастически красивый футбол, но победы при этом не добивались. Бразильская команда располагала прежде всего бойцами и превосходными техниками, теперь в ней блестящие виртуозы мяча. Но иметь просто одиннадцать виртуозов в настоящее время недостаточно, чтобы выиграть матч. Современная команда должна иметь и тех и других: пару гениальных виртуозов и в дополнение к ним много солидных «ремесленников».
Непобедимая команда представляла бы собой коктейль из техники и блеска французов и упорства и мощи немцев.
На старте чемпионата мира эти качества продемонстрировали русские. Они отлично двигались, обращались с мячом, как кудесники, играли с огромной самоотдачей. Это было великолепно. Они вели 2:0, 3:0 и этого было мало: 4:0, 5:0, 6:0.
Но в конце концов сломались, став жертвами собственного восторга.
С нами впоследствии произошло то же самое. В финале мы проигрывали 0:2. Потом последовал ответный гол 1:2. Восторг. Наконец счет равный – 2:2. Еще больший восторг, упоение счастьем. Опьяненные этими чувствами, мы играли дальше, твердо решив в оставшиеся семь минут забить аргентинцам третий гол и поставить окончательную точку в матче. Наше состояние, настрой, мощь были превосходными. Чего не хватало, так это холодной, тактически трезвомыслящей головы.
Франц – воплощение эстетического футбола. Его игра радовала глаз, ее отличали фантазия и великолепие. Он напоминает мне художника, который вырезает прекрасные фигуры, а потом предстает перед учениками, которые до сих пор обрабатывали дерево не специальным ножом, а топором.
Тут пока он ничего не изменил.
Не осталось и следа от игроков типа Оверата, от техников, подобных Флоэ, Нетцеру или Грабовски. Новое удачное сочетание еще предстоит найти. Франц тут тоже пока не проявил себя. Когда Юпп Дерваль прощался, а Франц Беккенбауэр принимал руководство командой, я оказался единственным, кто был настроен скептически: «Ради бога, надеюсь, никто не считает, что уже одно появление Беккенбауэра заставит нас снова играть в футбол лучше». Франц был шокирован и принял это на свой счет. Но сегодня он соглашается со мной.
Играть красиво – что ж, охотно. Только возможно ли это сегодня вообще? Игра стала быстрее. У нападающих теперь меньше времени, чтобы принять и обработать мяч, маневрировать по полю.
В Кайзерслаутерне как-то прошел матч, сборная звезд играла против ветеранов и молодых игроков клуба этого города. Молодые футболисты стремительно и жестко атаковали Оверата. Бывший игрок сборной подбежал к скамейке запасных и крикнул тренеру: «Слушай, скажи парням, чтобы они чуть сбавили обороты. Мы же в конце концов хотим показать красивый футбол!»
Для художника невыносимо, когда ему с самого начала мешают жонглировать и маневрировать с мячом.
Платини, Тигане, Жирессу, Марадоне было бы крайне трудно доказать свой гений в бундеслиге. Когда мы играем против Феликса Магата, тренер накачивает нас: «Магат. Что бы он ни делал. Все внимание на Магата! Мешать ему!» Вывести соперника из равновесия, «выключить» из игры дирижера команды – мы упражняемся в этом в бундеслиге каждую субботу. Эту же стратегию мы применили против сборной Франции. И должны были выйти победителями.
Разумеется, таким образом мы вовсе не способствуем появлению техников или мастеров, умеющих показывать красивую игру. Едва лишь в каком-нибудь из клубов выныривает молодой талант, как соперники тотчас хватают его за ноги. Тренер натравливает на техника бойца, и скоро артист «мертв». То же самое происходит даже в маленьком клубе: на каждый талант находится «убийца».
Наши соседи – бельгийцы и голландцы – свободно обращаются с положением «вне игры». И тут достигли совершенства. У нас же, наоборот, футбол велик своими игроками, бойцами. Их воспитывают каждодневно. Примечательно, что и тренер нашей молодежной сборной Берти Фогтс был в свое время таким же «убийцей», рубакой, разрушителем. В таком стиле он провел больше 90 международных матчей. И даже ставился в пример. «Конечно, Берти Фогтс не показывал красивого футбола, – говорят теперь. – Зато он использовал это лучшим образом. Так что его тактика была вовсе не ошибочной. Логичной».
В любом случае мы с нашим стилем дважды становились чемпионами мира.
Желание побеждать вложили в меня с избытком. Успех – моя главная цель. Как и большинство зрителей, меня восхищают спонтанность и точность в футболе. Трудно только получить оптимальную смесь этих двух «ингредиентов». Нелегко быть одновременно одухотворенным и расчетливым, чувствительным и аналитичным.
Режиссер Стивен Спилберг очень точно обрисовал эту проблему применительно к своей области деятельности: «Я пришел к выводу, – говорит он, – что мною движет, скажем так, некая неизвестная мне сила, когда я делаю фильм. И в этом нет ничего таинственного и загадочного. Каждый, кто создавал что-либо своим сердцем, знаком с этой силой. Ей нужно довериться и не задавать вопросов. Именно таким образом было снято большинство моих картин. Чем старше я становлюсь, тем больше задумываюсь и меньше воспринимаю окружающее подобно ребенку, тем тише во мне этот голос, на который я мог полагаться многие годы».
То же происходит и с нами, футболистами. Потеря непосредственности означает и утрату способности творить. И тут уже не помогут больше соответствующие комплексы тренировок. Единственное решение – соблюдать баланс: нужно работать как проклятому, чтобы овладеть техникой и обрести силу. И только тогда вы сможете играть со свежестью и беззаботностью, свойственными детям.
В последние годы очень возросли требования, предъявляемые к вратарю. Примером для меня был и остается Зепп Майер. Юниором я был просто в восторге от его игровой манеры, его страстная преданность этой профессии очаровала меня. Я говорил себе снова и снова, разумеется, со всем подобающим уважением: «Если этот старый хрыч продолжает играть со сломанным пальцем, то ты, двадцатипятилетний, тем более сумеешь».
Ему было тогда 33. Сломанный палец, разбитый нос, распухшая голень – игра продолжается. Боль – плод воображения. Зепп Майер становился в ворота четыре сотни раз подряд, с травмами или без них, в дождь, снег, слякоть. Он был профессионалом. Его игру сравнивать с моей трудно, хотя некоторые говорят, что Майер лучше меня перехватывал верховые передачи с флангов. Но в его время эти удары выглядели несколько по-иному: они были слабее. Оставалось больше времени, чтобы выйти из ворот и забрать мяч. Сегодня в удар вкладывают большую мощь и энергию. Шансов почти не остается, потому что нападающие наносят удары с флангов так, как пробивают свободные: в направлении ворот, хлестко, с вертящимся волчком подрезанным мячом. Они делают это просто изощренно!
Поэтому я считаю, что сравнения между Зеппом Майером и мною грешат неточностью. Многое изменилось, много воды утекло. Кроме того, Зепп Майер играл в команде мирового класса: достаточно назвать Беккенбауэра, Брайтнера, Мюллера и Шварценбекка. Не стоит забывать и о том, что он стоял за спиной мощной защитной линии. И все-таки в одном мы несомненно схожи: и я и он отвергаем «летание». Эффектно взлететь допустимо лишь для того, чтобы поймать мяч. Все остальное – показуха в стиле Хайнце, Нигбура или Бурденски. Но все же мне не удается оставаться таким предельно трезвым, абсолютно хладнокровным, как итальянский вратарь Дино Зофф. Моя задача-максимум – задержать мяч.
Для этого годятся все методы, я действую чем только могу – головой, ногами, задом, спиной. Очень важно при этом правильно выбирать позицию и быстро бегать. Мой тренер Рольф Герингс повторяет один предельно ясный тезис: в беге можно развить большую скорость, чем в прыжке. Именно поэтому в беге с препятствиями атлеты стремятся как можно скорее вновь коснуться дорожки. И в скоростном спуске на лыжах спортсмены стараются, чтобы прыжки были по возможности короче. Более 12 лет я тоже следую этому принципу. Эстетика – дело второе, стремление к красивым движениям уместно в балете. О Нижинском, легендарном «боге танца», говорили: «Он прыгает не выше, чем другие танцоры, однако делает это так, что создается впечатление, будто он дольше висит в воздухе. Его прыжки рождают у зрителя ощущение необычайной силы и одновременно легкости».
