Игорь Рабинер - Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России
Заметьте: Адвокат точно назвал число игр, в которых не забивал Аршавин. Хотя после Армении и Катара отмахивался от этой темы, как от назойливой мухи: «На мой взгляд, Аршавин мало изменился. Он по-прежнему один из лучших в Европе». А тут про «одного из лучших» мы уже не слышали. Зато слышали вполне явное тренерское ожидание, что в своем первом официальном матче после ухода из «Зенита» на родном «Петровском» капитана должно прорвать. Действительно – самое что ни на есть время и место. Впрочем, до следующего гола Аршавина за сборную придется ждать еще восемь месяцев…
Словом, все факторы в совокупности – и вернувшаяся к Адвокату адекватность оценок, удачное время года, и порция правды от Павлюченко, и хорошая злость игроков, и родной для капитана заполненный «Петровский» – не позволили мне усомниться в том, что с армянами все будет в порядке.
Что же касается ненапряженности Адвоката (и даже непривычной улыбчивости, которую тренер перенес из пресс-центра на тренировку), то однажды схожая перемена произошла с ним и в «Зените». Было это в середине 2007-го. Игроки почувствовали, что тренер расслабился, стал реагировать на вещи более легко, чем прежде, и в их игре вскоре появилась прежде не свойственная им при Адвокате раскованность. Ведь настроение команды и ее тренера – всегда тесно взаимосвязанные между собой вещи. Игроки чувствуют это на уровне подсознания.
Правда, в «Зените» это произошло после того, как Адвокат… подписал контракт (позже дезавуированный) со сборной Австралии. Оставалось надеяться, что нынешнее изменение в его настрое ни с чем подобным не связано…
История с интервью Павлюченко завершилась просто-таки литературно. Он не просто вышел в стартовом составе, а после пропущенного на старте матча гола сделал хет-трик!
Можно сколько угодно судить-рядить, связано ли как-то решение Адвоката выпустить Павлюченко с первых минут с интервью футболиста. Мол, давай, парень: сказал, а теперь выйди и докажи. Главный тренер, конечно, подобную логику своих действий отрицал. Но отчего нам не повоображать, что своим выступлением нападающий хотя бы психологически заставил его задуматься о маленьком взрывоопасном очаге в команде? Когда форвард калибра Павлюченко, забивающий десять мячей за сезон в чемпионате Англии, в первых пяти матчах отборочного цикла проводит на поле 25 минут, он может к этому отнестись нормально только в одном случае – если ему сборная «по барабану».
Об одном из лучших снайперов Euro-2008 этого никак не скажешь. Демарш Павлюченко показал Адвокату: а футболист-то, оказывается, голоден до игры! Что он доказал и на деле. Голландец вряд ли знает русское слово «мужик», но в субботу нападающий «шпор» таковым себя и показал.
Осенью я спрошу главного правдоруба российского футбола Романа Широкова:
– Когда перед питерским матчем с Арменией Павлюченко в интервью сказал, что у Адвоката есть любимчики, какого развития событий вы ожидали?
– В том, что Рому вызовут в сборную, и они с Диком поговорят напрямую, был уверен на сто процентов.
– Адвокат потом рассказывал, что Павлюченко поступил честно: сначала сказал все ему в лицо и только потом – в газете.
– Дик любит, когда человек не юлит, а говорит все в глаза. Потому что он сам такой.
– У вас с ним тоже случались непростые разговоры?
– Конечно. И я ему говорил, когда чем-то был недоволен, и он мне. Нормально общались.
– Это в «Зените» – или уже в сборной?
– В сборной мы пока, думаю, друг другом довольны, – улыбнулся Широков.
Фурсенко на тему интервью Павлюченко в нашем разговоре после игры с Арменией высказался следующим образом:
– Думаю, интервью и решения тренера не находятся в какой-либо зависимости друг от друга. На Дика очень тяжело давить. Более того, это контрпродуктивно – давить на Адвоката и, например, на меня. Только жестче позиция становится. Просто обстоятельства сложились так, что Рома подошел к матчу с Арменией в хорошей форме. Дик видит на тренировках, кто как играет. Поначалу хотелось, чтобы на поле вышел и Кержаков, но внезапно полученная (а я бы сказал, незалеченная) травма не дала возможности ему сыграть. Впереди появился ярко выраженный лидер – и вот мы сыграли таким образом.
А что же сам Адвокат? Мы с ним подробнейше обсудили эту тему в беседе после матча с Арменией.
– Скажите честно – интервью как-то повлияло на ваше решение выставить его против Армении в стартовом составе? – спросил я.
– Нет. Потому что он сказал то же самое мне в лицо. Это было после матча с Катаром, то есть до того, как интервью вышло в свет. Мне была известна его позиция – и понятна злость от того, что он не играет. Но поймите, я, выбирая состав, исхожу только из того, какой путь мне видится лучшим для победы над оппонентом! У меня нет друзей и фаворитов! И я не видел резонов менять состав и убирать из него Кержакова, который забил в Ирландии и Македонии. Умножим это на объем работы и движения, который он проделывает в каждом матче, и мотивы моих прежних решений окажутся вам ясны.
На этот раз я чувствовал определенную нервозность в команде, связанную с необходимостью выигрывать во что бы то ни стало. Да, можно было, конечно, надеяться, что Ирландия потеряет очки в Македонии, но это глупо. В нашей нынешней ситуации мы сами дома против Армении не имели права терять очки ни при каких условиях. И потому я изначально собрался выставить в стартовом составе больше игроков-завершителей, чем обычно.
Моим планом, в который вмешалась травма Кержакова, было с первых минут сыграть с Аршавиным, Павлюченко и Кержаковым. Так что к интервью Романа это не имело никакого отношения. А только к игре.
– Тем не менее психологическая линия прослеживается такая: ты дал интервью, пошел ва-банк, я дал тебе шанс – иди, доказывай!
– У меня, повторяю, нет никаких проблем с тем, что футболист высказывает свою точку зрения. Другое дело, что я не согласен, когда футболист говорит: мол, среди игроков у меня есть «друзья». Их нет! Нельзя говорить неправду, надо приводить реальные факты. Но важно, что мы обсуждали это напрямую – друг с другом.
– Откровенно говоря, я побаивался, что интервью Павлюченко вызовет с вашей стороны бурю. И оргвыводы.
– Ключевая вещь – то, что я узнал о позиции игрока не из газет, а лично. В противном случае действительно мог бы отреагировать иначе. Как именно? Какой смысл сейчас это обсуждать? Но в принципе то, что опытный игрок недоволен своим пребыванием на скамейке, нормально. Если бы я был моложе, то, возможно, отреагировал бы на такое интервью более резко. Но с опытом приходит взвешенность восприятия.
– А в вашей тренерской молодости подобные истории приключались?
– Однажды. С Рудом Гуллитом. Я принял сборную Голландии после Ринуса Михелса в 1992 году после Euro в Швеции. Первый товарищеский матч мы проводили дома против Италии. Гуллит был капитаном, а команда была практически та же, что и на европейском первенстве. Поэтому я решил не менять модель – зачем это делать, когда с командой работаешь всего три дня? Рассудил, что уже после этого матча будем обсуждать, стоит ли сохранять эту схему. Мы вели – 2:0, но проиграли – 2:3.
И Гуллит, с которым мы сейчас хорошие друзья, обрушился в прессе с критикой на эту самую схему! Что, в отличие от истории с Павлюченко, было неприемлемо. Потому что до игры мы говорили с ним как раз об этом, и он сказал: о’кей, сейчас сыграем так, а через два месяца обсудим, как быть дальше. И вдруг он начинает задним числом заявлять, что мы проиграли из-за неправильной модели!
Прочитав это, я позвонил Гуллиту и сказал, что он больше не капитан сборной. Руд ответил: «Хорошо, тогда я не приеду в команду». – «Не приезжай». Все было очень просто. Позже он передумал, но какое-то время уже я, в свою очередь, его не вызывал. И лишь когда увидел, что он действительно хочет играть за сборную, а не просто приезжать в нее, – пригласил.
– На мой взгляд, ваше решение отправить Павлюченко с Янбаевым на предматчевую пресс-конференцию было блестящим шагом с точки зрения пиара. Как вы до этого додумались?
– (Улыбается.) Всегда лучше сначала услышать, что говорит игрок, чтобы потом высказываться самому. А решение пришло за день до пресс-конференции. Не секрет, что далеко не все футболисты любят общаться с прессой. Вот, обсуждая, кто мог бы пойти на встречу с журналистами, мы и решили, что это неплохая идея. Не только с Романом, но и с Янбаевым – ведь я раньше говорил о нем определенные вещи. А потому должен быть честным и дать ему возможность высказаться. Надо сказать, что он в данной ситуации повел себя в высшей степени профессионально.
– И все-таки идея – лично ваша или чья-то еще?
