Евгения Винтер - Брак и секс: полная биография половых отношений
Фарид Алекперли цитирует азербайджанского ученого Насиреддина Туси, который в книге «Мораль Насира» писал следующее:
Жена-мать. Достойную супругу уподобляли матери потому, что она желает, чтобы муж был рядом с ней, скучает, когда его нет поблизости, готова переносить все трудности и мучения, выполняя его просьбы и пожелания: точно так же мать относится к своему ребенку.
Жена-друг. Ее уподобляли другу потому, что она довольна всем, чем наделит ее муж, а если чего-то не получит, то посчитает это простительным. Такая жена не пожалеет для мужа своего добра и ни при каких обстоятельствах не будет действовать против него.
Жена-служанка. Служанке ее уподобляли потому, что, заботясь о своем муже, ухаживая за ним, она не поступится ничем — будет выслушивать наказы мужа, всячески покрывать его недостатки, хвалить его, знать цену хлебу, который ест, не будет совершать дел, которые мужу не по нраву.
«Жена должна быть целомудренной, честной, верующей, хозяйственной, любящей мужа, совестливой, чистоплотной, скромной, сговорчивой, умножающей богатство семьи. Сказано, что хорошая жена является украшением жизни», — резюмирует ученый все вышесказанное. Причем такие качества невесты, как красота, благородное происхождение и богатство ее семьи уступали по значимости целомудрию, уму и честности будущей жены.
Насиреддин Туси предлагал «удовлетвориться женой средней красоты», так как «красивая женщина обращает на себя излишнее внимание и, по причине слабости разума, часто сходит с праведной стези. Красота и рассудок редко следуют рука об руку. Жениться на красивой, но глупой и непутевой женщине — значит жить в бесчестии и умереть в позоре, служа посмешищем для окружающих».
Богатство семьи невесты тоже считалось нежелательным мотивом для вступления в брак, потому что являлось «причиной ее высокомерия, чувства собственного превосходства, притязания на главенство в семье. Снабжая деньгами своего мужа, она будет смотреть на него как на раба, прислугу, подчиненного и не будет с ним считаться».
В своих взглядах на отношения мужчины и женщины в браке средневековые ученые равнялись на античных авторов. Древнегреческий историк Плутарх рассказывал о законе, изданном афинским законодателем Солоном, согласно которому приданое невесты состояло из трех платьев и дешевой мебели. По мнению Солона, отношения должны строиться на любви и наслаждении, а не на материальной выгоде, превращающей брак в торговую сделку. Женитьба на девственнице была предпочтительнее, так как считалось, что невинная девушка «лучше поддается воспитанию со стороны мужа, привыкает к его характеру, принимает семейные традиции». Семья, из которой на Востоке брали невесту, должна была быть «с благородными традициями», чтобы девушка имела представление о разумном ведении хозяйства.
Существовало мнение, что строгость в супружеских отношениях оправдана двумя великими и естественными целями, стоящими перед браком. «Прежде всего, это, разумеется, продолжение рода. Нельзя удовольствие почитать конечной целью акта, который самой природой предназначен в основном для произведения потомства, — подчеркивает Сенека (и в этом с ним соглашаются многие врачи), — и если природа наделила людей любовным влечением, то вовсе не затем, чтоб они предавались сладострастным наслаждениям блуда, но дабы продолжали свой род… Плотская связь и законна и справедлива в том и только том случае, если она направлена на продолжение рода; если же ее цель — одно лишь удовольствие, то она нечестива и противна закону, пусть даже и осуществляется в браке».
«Вторая важнейшая цель брака — обустройство совместной жизни — составляет еще один принцип, требующий строгости в супружеских отношениях», — пишет М. Фуко. Еще одно наставление супругам применено для различения трех типов брака, потому что брак подобно слиянию вина и воды, образующих при смешивании новую жидкость, каждый раз образует один из трех союзов. Это понятие встречается у Плутарха в тридцать четвертом Наставлении супругам: «Супружеские союзы, в которые вступают затем лишь, чтобы „вместе спать“, соотносятся с категорией смесей, составленных из „частей обособленных“, сохраняющих свою „индивидуальность“. Браки по расчету, заключенные „ради приданого или продолжения рода“, подобны сочетаниям „сопряженных частей“, элементы которых образуют прочную общность, но всегда могут быть разобраны вновь, как „дом или корабль“, сработанные плотником. Что же касается полного „растворения друг в друге без остатка“, — „красиса“, создающего „единое, сросшееся целое“, которое уже ничто не в силах разъединить, — то оно свойственно только бракам, основанным на взаимной любви».
Античные авторы считали супружеские узы наиболее важными из всех возможных человеческих отношений. Супружеская жизнь характеризовалась распределением обязанностей и единством в достижении цели: мужчина должен делать то, что не может исполнить женщина, она берет на себя дела, находящиеся вне сферы компетенции мужа, но процветание дома объединяет в одно целое различные по определению деятельность и образ жизни каждого из них. Супруги объединены общей целью, при этом каждый из супругов свою жизнь проживает как жизнь вдвоем. Такое единение супругов и является искусством состоять в браке.
Распад Римской империи продолжался довольно длительное время, в течение которого лик Европы постоянно изменялся из-за значительной миграции населения. Христианская церковь, выжившая в этот трудный для Европы период, нашла возможность объединить «наследие вавилонского реализма, иудейского абсолютизма, греческого платонизма и римского материализма» и стала преемницей Римской империи, что продемонстрировали походы крестоносцев.
Поскольку церковь была очень заинтересована в социальной стабильности, обеспечивающей ей постоянный доход, недостатки в светском законодательстве были заменены христианскими предписаниями. Всего за несколько столетий в европейском обществе христианская мораль слилась с социальной, а религиозная власть — со светской. Положение папства еще более усилилось, когда папа Григорий VII установил принцип целибата (безбрачия) для священников. Церковь вплотную подошла к своей подлинной цели — целомудрию, которое являлось главным идеалом христианской морали. Раньше, до провозглашения целибата, многие мужчины становились священниками только потому, что это был единственный путь к построению профессиональной карьеры в юридической, административной и научной областях, а с XIII века священник мог сделать карьеру, лишь продвинувшись по церковной иерархической лестнице.
Говоря о целомудрии вступающих в брак, социолог Энтони Гидденс сообщает:
«Сексуальные отношения до и вне брака в средневековой Европе были весьма распространенным явлением как среди бедных, так и среди зажиточных слоев населения. В некоторых районах мужчине считалось позволительным до женитьбы проверить способность своей будущей жены к деторождению. Если беременность наступала, браку ничто не препятствовало, в противном случае невеста могла так и не выйти замуж. Количество незаконнорожденных детей во многих частях Европы (особенно в Центральной) было, по современным нормам, исключительно большим. Законности появления ребенка на свет придавалось сравнительно малое значение, и дети от внебрачных союзов часто принимались в семью и воспитывались наравне с законным потомством».
В целом христианская церковь рассматривала брак как ряд уступок человеческим слабостям, утверждая, что первый брак обеспечивает мужчине все необходимое; второй брак является супружеской изменой, третий — просто «свинство».
Если в эпоху античности брак был практически обязательным, то в Средние века брак был отмечен печатью греха, хотя и воспринимался как меньшее зло: в отличие от прелюбодеяния и распутства грех этот был простительный.
Появление потомства церковь рассматривала как порождение верующих, что, безусловно, является полезным для распространения христианской веры, однако церковь не считала бездетность основанием для развода, хотя это было социальной практикой всех древних сообществ.
«При наличии достаточно широкого спектра брачных моделей и обычаев в Европе, повсюду неизменным оставался ряд ключевых характеристик брака: во все времена большинство мужчин и женщин вступали в брак хотя бы однажды и само общество понималось как совокупность домохозяйств, которые преимущественно формировались вокруг брачной пары или же вокруг ее овдовевшей половины. Сами же западноевропейские брачные модели варьировались в зависимости от региона (северо-западная и южная модели), социального слоя („аристократическая“ модель брака отличалась от „простонародной“) и, в меньшей степени, от конфессиональной принадлежности», — пишет Л. П. Репина в книге «Женщина и мужчина в истории: новая картина европейского прошлого».
