Игорь Гришин - Клуб любителей Го
— Что значит неправильная?
— Совершённая не по правилам Игры.
— Поясни!
— Если во время партии в Го твой партнёр засунет себе камень в рот или в нос, ты сможешь продолжать такую игру?
— Нет, я немедленно прекращу её.
— А если он засунет себе камень из твоего комплекта?
— Я откажусь от такого комплекта!
— А если это комплект твоего Учителя?
— Я накажу такого партнёра!
— И тем самым нарушишь правила игры?
— А есть варианты?
— Есть мастера. Есть мастера, которые умеют не только прекратить такую игру, но и переиграть не нарушая правил! Учитель Русского недавно сделал ход, который вынес из вашего мира камень Комплекта, но вернул пять других. Такие игры становятся легендой, пять камней в своё время выиграл Тот.
— Какой Тот?
— Герой Книги мёртвых.
— Что с того, что кто–то выиграл пять камней?
— Для вашего мира — это много. Это поворачивает время вспять.
Тогда это дало пять дополнительных дней в каждом году.
— А сейчас?
— Сейчас сложнее, так как время вашего мира ускорилось.
— Наш мир — не твой?
— Ваш мир — мир живых. Мой — другой.
— Ты мертва?
— Камень, который тебе дал Ягура, мёртв?
— Это сложно для моего понимания.
— Я предупреждала тебя!
— Почему ты сама не можешь заняться тем, что предлагаешь мне?
— Я не фигурант в вашем мире, а Комплект нужно беречь именно в нём.
— Как я могу беречь его?
— Защищая каждый камень, который принадлежит Комплекту.
— Почему ты не можешь беречь его сама?
— Моя помощь должна быть ограничена, иначе будет нарушен балланс.
— Почему это задание даёшь мне ты, а не сэнсэй?
— Ответ на этот вопрос потребует времени. Более того, ты сама способна разобраться в нём. Скажу одно, твой сэнсэй поступил правильно, послав тебя в Россию. До большой войны, которая разразилась 70 лет назад, камни начали сосредотачиваться в странах–зачинщицах. Эти камни собирались специальными экспедициями. В одной из стран их попытались использовать, чтобы вызвать конец света, когда поражение в войне оказалось неминуемым. Однако этот план был приведён в исполнении слишком поздно. Камни оказались захвачены противоположной стороной. И поскольку их тайна не была раскрыта, они долгое время пребывали в забвении. Однако, пришло время, и нашёлся тот, кто узнал об их возможностях. Этот человек действует из России и Японии, используя стратегию «двух глаз». Он превратил адзи обеих стран в миаи[84] и разыгрывает их одновременно. Камни Великого Комплекта вступили в Игру! Итогом этой игры может стать окончание вашей цивилизации. Твой сэнсэй не знает, кто этот человек. Он думает на учителя Русского, у которого действительно есть несколько камней. Но Русский сэнсэй знает их опасность и, более того, умеет ими пользоваться, а точнее — не пользоваться. Опасность заключается в других камнях.
— Где эти камни?
— В задницах, — Лао Ши рассмеялась, но её глаза остались серьёзными. — Вакаранай![85]
— Непонимание возникает всегда, когда говоришь прямо, — улыбнулась Лао Ши. — Это была не метафора. Если бы некоторые люди получили камни в руки, это было бы ещё полбеды. Это было бы просто плохое Го. Но они хотят подключить их к первой чакре. Они хотят не «ставить» камни, а «ходить» с ними по «большой доске». Другой иероглиф — другой смысл. Если камень Великого Комплекта поместить в задний проход, то сознание человека начинает не только собирать миры, но получает возможность действовать в них, смещая ось времён.
— Что хотят эти люди?
— Люди всегда хотят одного — развлекаться. Но находится кто–то, кто хочет единоличной власти и могущества, а если он не получает этого, то он выбирает конец света для всех.
— Кто он?
— Это предстоит выяснить. Запомни одно — он настоящий любитель Го. Эта фраза идеально подходит к нему. Лучшая пара для твоей миссии — Русский. Как только ваша встреча состоялась, я включилась в процесс, так как время неумолимо двинулось, а его не очень много. Ваша встреча — пересечение важных ветвей, которые я готовила на протяжении долгих периодов. Более того, вы — пересечение не только ветвей, но и культур. Ваша цель — не дать игрокам нарушить правила. К сожалению, камни Комплекта уже нельзя передать его создателям. Они ушли так далеко, что их не видно даже с моего перекрёстка.
— Кто они?
— Они не люди, Митико. А большего я не успею тебе рассказать.
Слушай ещё. В мире находятся Чаши Хранителей. Положенные в них камни достать может только тот, кто положил.
— Где находятся чаши?
— В силу разных обстоятельств они отделились от Комплекта. Ты можешь их встретить в самом неожиданном месте, а встретив, не должна проморгать!
— Но как я узнаю их?!
— То, что ты знаешь про Чаши, уже много. Увидишь — узнаешь.
— Но почему ты сама не можешь встретиться с теми людьми, которые могут нарушить Правила? Подобно тому, как сейчас встретилась со мной?
— Потому что они не общаются на той волне, на которой общаемся мы. Наша чакра — восемь.
— А их?
— А их — один. Потому что ты смотришь на мир через очки долга, а они — сквозь око вседозволенности. В этом выражается твоё восхищение перед тайнами мира. Ты готова принять эти тайны, потому что ты хочешь жить и творить в мире. А они хотят гадить в них, ибо хотят иметь мир.
— Лао Ши! Ты будешь помогать мне?
— Помогать, но не делать за тебя. Впереди ждут ловушки, но я надеюсь, что вы преодолеете их. Недаром вы оба так долго и страстно изучали законы игры, — Лао Ши усмехнулась, и, помолчав, добавила. — Внимательно смотри на всё, что ты видишь здесь! Запомни каждую мелочь, здесь нет незначительных деталей!
Я пригляделась к каменистой поверхности, на которой мы расположились. Это были не камни. Выступ состоял из черепашьих панцирей, спрессованных друг с другом, точно суши в ночном наборе продуктового магазина.
— Это именно то, что ты подумала, — она улыбалась в темноте.
— Как называется это место?
— Гибельное место. На монгольском — «говь». Здесь проходит граница между нашими мирами.
— Так ты монголка?
Она хотела ответить, но что–то произошло. Мою собеседницу закрыла песчаная буря. Меня наполнило ветром, и с высоты в несколько сотен метров я увидела пустынную тёмную равнину. Мне показалось, что Лао Ши машет рукой. Я делала судорожные попытки направить тело вниз, к поверхности, но меня поднимало всё выше и выше. Я очнулась на ковре рядом с ноутбуком. Кто–то заботливо прикрыл меня пледом. Я вскочила на ноги, и уставилась на гобан. На нём стояли камни. Дверь в сад была закрыта и завешана тяжёлой шторой.
— Охаёгодзаимасу![86] — в гостиную вошёл Русский. — О-генки дэсу ка?[87] О! Извините, Вы не одеты.
Я ошеломлённо смотрела на него. В руках Русский держал поднос с небольшим термосом, чайником и двумя чашками. Я подняла плед и завернулась.
— О-тя о хосии дэсу ка?[88] С Вами всё в порядке?
— Аригато, — я не узнавала своего голоса и пока не находила границу между сном и явью.
— Боку ва… сумимасен… юми. Ватаси ва юми-о мимасита[89].
— О! Юми! Юми, вакаримас. Омосирой дэсу ка?[90] — Русский проявлял неподдельный интерес.
— Тотемо омосирой… омоймасу[91], — при всём желании я бы не смогла рассказать ему весь «сон».
Меня больше всего интересовало сейчас, где находился Русский во время событий ночи. Я спросила его, спал ли он, и снилось ли ему что–либо. Русский, по его словам, спал. Он рассказал мне свой сон про остров в тёплом море. Там все говорили по–русски, и его это удивило. Ещё там было очень дёшево в уличных кафе и ресторанах. В городе было русскоязычное радио, передававшее тихую приятную музыку, сигналы точного времени и ещё что–то давно забытое. Русский сказал, что ему было очень приятно на этом острове, и это несмотря на то, что там было полно соотечественников. Море было тёплое и очень солёное, а по берегу устроена железнодорожная ветка, по которой ходят маленькие вагончики обзорной экскурсии. На острове можно купить небольшой участок. Даже участки первой линии стоили недорого, и можно было не соревноваться и строить так, как тебе хочется и кажется удобным.
Видимо я слишком пристально смотрела на него во время рассказа. Мой взгляд смутил Русского, и он остановился. Я сказала, что ему приснился русский рай. Он задумался. Ведь у каждого народа он свой, прибавила я. У русских он, наверное, такой. Какой рай у японцев? — спросил Русский. Я ответила, что раньше у нас была идея Великой Восточной Азии. Но эта идея была связана с экспансией и милитаризмом. Потом у нас была идея отыграться за поражение в войне другими методами. Отчасти нам это удалось, но что делать дальше, японцы всё равно не знают. И поэтому теперь у нас нет идеи и нет рая. Странно, что Русский не видел эротических снов, подумала я. А тем более — с моим участием. Но мой сон всё–таки был слишком ярким, и совсем не походил на обычные сны. Я заставила себя на какое–то время забыть о нём.
