Игорь Гришин - Клуб любителей Го
— Васурэмасита![72] — прошипел Микио. — А что означают названия домов?
«Хонинбо» оказалось названием памятника в Киото, где «хон» означало источник, «ин» — проистечение, а «бо» — священнослужителя. «Иноуэ» было фамилией, в котором «и» отвечал за колодец, а «уэ» за верх. «Ясуи» было таким же фамильным иероглифом, в котором «ясу» означал «спокойный», а «и» снова был колодцем. Фамильный «Хаяси» означал лес. Соединить эти сплошные колодцы в одно целое Микио не успел. Запел мобильный телефон, звонил Тоши.
— Микио–сан, не могу громко говорить.
— Давай, говори быстрее.
— Микио, я бы не хотел, чтобы нас кто–то слышал. Аната ва хитоцу десу ка?[73]
— Давай–давай, говори, что у тебя!
— Микио–сан, — Тоши на другом конце продолжал мяться.
Даёт мне время остаться одному, подумал Микио.
— Давай быстрее, я пишу книгу, а ты мне мешаешь!
— Ты пишешь книгу?!
— А ты как думал!
— И как она называется?
— «Жизнь Микио Накамуры во имя Японии, секса и бусидо». — Ого! Классное название! Не ожидал, что ты пишешь книгу. Микио, у тебя нет второго такого телефона, который, ну тогда… — тихо, но быстро проговорил Тоши, — ты помнишь?
— Второй будет дороже.
— Сколько?
— Десять.
— Такай дэсу ка нэ?![74]
— Тоши! Ты знаешь, что такое «хонинбо»?
— Нет, а что это?
— Я так и думал, что не знаешь. Если дорого, пусть идут в попу своей младшей сестры. Давай–давай, Тоши, мне сейчас некогда. Десятка и никаких разговоров!
Микио дал отбой. Где я возьму второй телефон? Китайцы думают, что вокруг меня здесь валяются сплошные телефоны! Наследник дома Накамуры не представлял, где он найдёт секретную модель, но то, что он зарядил десятку, было варукунай[75]. Покупатели, скорее всего, не пойдут на такую сумму, а если пойдут, то за десятку можно и постараться. Решив вопрос таким образом, Микио углубился в историю японского Го. Итак, школы Го получили разрешение набирать учеников и выдавать дипломы с указанием силы игры. Годокоро! — вспомнил Микио. Ведь я где–то слышал это слово раньше. Даже Коротышка не смог перебить его звучание. Годокоро, годокоро, это слово напоминало костлявого и неприятного старика. С такими любит знакомиться Митико. Она водит их в ресторан, платит, а потом целует в старческую задницу. Неужели Митико ещё и геронтофил? С неё станется!
Воспоминание о Митико не перебило в нём возмущение по поводу стариков. Годокоро был того же сорта. Это тот, кто ненавидит молодых парней, не даёт им прохода. Такие старики предпочитают устраиваться таксистами, чтобы ездить по городу и совать свой нос в чужие дела. Любой знает, что такси в городе полупустые. А с какой стати? Ты протягиваешь руку, а они даже не останавливаются! Они смотрят на тебя, изучают с ног до головы, но даже не останавливаются, чтобы тебя посадить. Один такой старый господин недавно упал с башни в Кокё. Если двести молодых парней, наширявшись, одновременно упадут с Эйфелевой башни, об этом не напишет ни одна японская газета. А здесь раздули целое событие! «Одинокий старик остановил сползание Японии в колею американской политики!» — передразнил Микио. Да я бы лично подсадил такого старика для «лучшего сползания», находясь с ним на одной площадке!
Микио вспомнил, что он начал писать книгу. Он открыл новый файл и написал: «Я с детства ненавидел стариков и детей». Это будет первая фраза его произведения! На свет должна появиться книга, которая откроет глаза целому поколению японцев. Станет известна всем и каждому. Её первый тираж составит сто тысяч копий. Нет! Двести тысяч копий, и он никогда не согласится на меньшее. Микио ещё раз перечитал фразу. В ней было что–то лишнее, но при этом чего–то не хватало. Что именно? Микио подумал и приписал: «Я с детства ненавидел стариков, детей и собак». Не круто ли? — подумал он. Можно вообще так писать? Он полез на библиотечную лестницу и наугад вытащил несколько фолиантов.
С чего обычно начинаются книги? С каких слов? Микио посмотрел один том, второй, третий. Системы не было. Каждая книга начиналась по–разному, обычно с чего–то умного. Чувствовалось, что авторы просидели зады, прежде чем текст был опубликован. А с чего я ненавижу детей? — подумал он. Ведь мне нравится японский хентай с участием маленьких девочек. А какие именно дети мне не нравятся? Микио задумался, пролистывая одну из английских книг. В стиле карандашной графики малолетние леди в шляпках играли в бадминтон. Он представил их без одежды, что получилось весьма неплохо. На следующей странице пупс с толстыми ляжками держал в руках совочек. Дальше он был нарисован в одних трусах с сачком для ловли бабочек. На этого пупса было противно смотреть в любом виде. Он напоминал карлика, который маскируется под ребёнка. Именно таких детей ненавидел Микио. И ещё этот малыш странным образом напомнил Микио самого себя.
А почему бестселлер должен быть обязательно про меня? Почему он не может быть про что–нибудь другое? Эта мысль поманила новой надеждой. На библиотечном столе накопилось много книг, и большинство были посвящены Го. Микио отбросил в сторону те, которые содержали диаграммы, и отобрал издания, в которых игровых схем было поменьше. Он решил, что будет претендовать на философию и общую теорию Го, и назовёт свою книгу «Записки изучающего Го». Микио схватил ручку и написал новое название на форзаце из рисовой бумаги. Иероглифы не вдохновляли. В них было что–то школьно–гимназическое. Какая–то подростковая недоделанность. Микио начал менять иероглифы, пытаясь выбрать поинтереснее. В некоторых он сомневался в написании, а некоторые, к сожалению, нужно было смотреть в словаре. В результате мучительного компромисса получились «Записки ученика Го».
Го было красивым иероглифом, и избавляться от него не хотелось. Написание напоминало хижину с высокой соломенной крышей. В этой хижине Микио будет в одиночестве изучать Го, и не выйдет из неё до тех пор, пока не изучит игру так, что никто не сможет быть ему конкурентом. Интересно, подумал он, а в какие сословия входили ученики? После небольшого экскурса в этот вопрос Микио узнал, что на одного профессионала в среднем приходилось 280 любителей, половина которых были самураи, одна пятая — монахи, десять процентов — торговцы, а десять — составляли ремесленники и крестьяне. Эти–то куда полезли? Микио мысленно лягнул ремесленников и крестьян. Торговцев в шлёпанцах и с волосатыми ногами он решил оставить за платёжеспособность. Но цифра 280 не казалась велика. Меньше трёх сотен читателей не окупят тираж, и не принесут славы! Значит, Микио предстояло побеждать других профессионалов, и отвоёвывать у них поклонников. Именно этим занималась корпорация его отца, только в других масштабах и на другом рынке. Урождённый Накамура генами чувствовал, что нужно делать!
Надо быть просто сильнейшим, быть вне конкуренции! Тот, кто опережает конкурентов, захватывает главную часть рынка. Что у нас на счёт сильнейших игроков? Начиная с 1644 года, один раз в году, сильнейшие игроки всех четырёх домов собирались для игры перед сёгуном. Эти игры известны как Осиро Го. Кому же известны? — рассмеялся Микио. Последний раз Осиро Го было проведено в 1861 году. Да, давно это было! Микио отложил книгу. А что в этом году было в других странах? Например, в России, в которую улетела Митико? Микио залез в Гугл. В 1861 году в России было отменено рабство, а в Лондоне запущена первая ветка метро. Митико опоздала, злорадно подумал Микио. Рабство там отменено уже полтораста лет, а она поехала туда только сейчас!
Микио представил, как Митико изменяет ему с другими мужчинами, делая их своими рабами. Это были не измены, и это были даже не мужчины. Митико занималась сексом с русскими стариками, медведями, птицами, растениями и даже с неодушевлёнными предметами, которые для неё были одушевлены. Он представил, как она, специально для него, записывает видеосюжеты, но при этом не даёт ему смотреть. Митико хранит файлы на специальном накопителе, который прячет неизвестно где. И если Микио не увидит их, то наестся таблеток. Нет! Он сделает себе сэппуку. Именно сэппуку! Как сделал его кумир Юкио Мисима. От картины собственной смерти Микио перемещался к другим картинам, а от них снова к Митико. Он представлял себе, что он сделает с ней, если она окажется в его власти. Комнаты Микио были отделены от огромного отцовского дома отдельным входом, и семья называла их «квартирой Микио». Прямо под квартирой располагался гараж, где стояла Katusha. Микио спустился в гараж и внимательно изучил потолочную балку. Вот к этой балке он привяжет Митико!
Микио нашёл буксировочный трос и перебросил его через балку. Он свяжет поднятые руки Митико этим тросом, и подтянет её вверх так, чтобы она могла стоять на полу только кончиками пальцев. Микио представил себе, как это положение прорисует мышцы на ногах Митико, и как её ноги ещё более удлинятся. Он решил попробовать это положение на себе. Воспользовавшись стремянкой, Микио закрепил трос на балке, а второй конец превратил в самозатягивающуюся петлю. Слезая и залезая на лестницу, добился положения, при котором едва касался пола. Микио придирчиво оглядел устройство. Вот здесь будет висеть Митико. Он купит специальные хлысты, целую коллекцию хлыстов! Здесь будет видеокамера, которая запишет происходящее.
