Игорь Гришин - Клуб любителей Го
— Самолёт не был в операции. Ни он, ни Микадо, никто никогда не найдут это место в беспредельном океане Вселенной. Я не дам Вам камней!
— Я не слышал того, что Вы сказали.
— Я сказал, что властью Годокоро Японии, я не дам Вам камней!
— Вы дадите их во имя наших общих предков! Кроме тех камней, что уже находятся в наших руках, камни есть только у Вас и у русских. Русские захватили их в Германии, когда раздавили Гитлера и шайку его психопатов. Камни, захваченные в бункере, имеют японское происхождение. Мы потребуем их через МИД, и я надеюсь, что получим их, так как предложим русским обмен один камень на один курильский остров.
— Зачем русским меняться, если и камни и острова и так принадлежат им?
— И камни и острова принадлежат Японии и только Японии!
— Но разве камни не были захвачены нами в Китае?
— Это Ваши домыслы!
— Я не собираюсь спорить.
— Я тоже. Русские проявили заинтересованность в возврате камней, я считаю это огромной заслугой нашего посольства в Москве, которое вот уже несколько десятилетий проводит специальный ежегодный турнир игроков Го.
— И каковы успехи? Найден хоть один камень? Вывезен из России?
— Пока нет.
— Вы не представляете себе русских игроков, половина из которых обычные пьяницы. Русские просто водят за нос посольство и Вас. Камней у них нет, а если камни и были, то давно потеряны и забыты.
— Я не собираюсь Вас убеждать в чём–либо либо переубеждать. Я прошу у Вас камни. Более того, — глаза Акуры Рисэя сверкнули, — я уверен, что камни находятся где–то недалеко от меня. Я думаю, что они с Вами! Вы бы никогда не оставили такой могущественный артефакт без контроля!
Его друг хорошо подготовился к атаке. Он опытный чиновник, который несколько лет возглавлял самое сложное японское посольство. А у него нет даже времени. Есть только несколько секунд на ход, которым он должен переиграть противника, имеющего тысячекратное преимущество! Казалось, крепость Ягуры уже захвачена самураями Акуры. Их было много, они натянули тетивы своих луков и сейчас стояли на всех узловых перекрёстках. Им была дана подробная инструкция, как обращаться с бывшим владельцем цитадели. Обычного тэсудзи класса «жилистая рука» в этой ситуации было недостаточно. Здесь требовалось очень сильное действие. Действие, которое могло удесятерить его силы, и сделать равным ситуации. Поставить выше американского Президента. Невидимые самураи Акуры Рисэя получили последнюю команду, и Ягура–сан успел её отследить. В тот самый момент, когда они, невидимые ни для кого, кроме ki, двинулись, чтобы арестовать его, он быстрым движением достал из кармана хакама деревянную бутылочку, опрокинул её содержимое в рот, и бросился вниз головой через ограждение площадки.
— Безумец! — воскликнул ошеломлённый Управляющий Двором Его Высочества. Невидимые самураи Акуры исчезли, и вместо них появились невидимые самураи Ягуры. Они имели вид невероятного и беспрецедентного скандала, который обязательно последует в этой ситуации.
Для туристов, входящих в только что открытый для посещения парк, и теперь находящихся рядом с громадой Донжона, всё произошло внезапно и быстро. Возможно, некоторые из них и не обратили бы внимание на странную коричневую куклу, которая пролетела, и ударилась о траву. Не обратили бы, если бы кукла не кричала в воздухе пронзительно и гортанно. Нет, нет! Это была не кукла! Это был человек. Человек, одетый в традиционное японское кимоно. И сейчас этот человек лежал лицом вниз и не подавал признаков жизни. К нему подбежали. Высокого роста европеец махал рукой, призывая помощь. Японский старик упал с верхней площадки и свернул себе шею! Где полиция? Врачи?! На груди европейца висел большой фотоаппарат, а лицо было багровым. Кто–то ещё бросился к лежащему. Несколько человек делали снимки на мобильные телефоны и фотокамеры. Это был настоящий скандал! Скандал, нарочно устроенный японскими правыми накануне посещения американским Президентом Императорского дворца!
Глава 13 19 видов бизнеса
Ещё в детстве я пытался изучать Го через публикации в «Науке и жизни». Приходя из школы, я ложился на кушетку и долго вглядывался в странные диаграммы. Меня интриговали белые и чёрные кружки, которые соединялись в гирлянды, взаимно перерезающие друг друга. Я откладывал журнал, и брал в руки Гюстава Флобера. Продираясь сквозь неизвестные слова и названия «Саламбо», я руководил армиями Карфагена, строил когорты стрелков и пехотинцев. А затем — снова брал в руки журнал. Чёрные кружки представлялись мне теперь головами африканцев, а белые — касками с плюмажем. Однако я мог лишь грезить, не имея ключа. Отсутствие первого номера делало невозможным понимание второго и так далее. Автор писал «свитком», а скорее всего, вообще не задумывался о методике. Иначе, он бы составил материал так, чтобы каждая публикация содержала отдельный вход. У моего отца, который читал вместе со мной, сложилось впечатление заумности и искусственности игры. В итоге мы не смогли разобраться и продолжали играть в шахматы, от которых изрядно устали. Вторую попытку предпринял мой знакомый по имени Александр. Ему удалось вновь заинтересовать меня, но с объяснением правил опять вышла неувязка. У меня сложилось представление, что Саша недоговаривает важное, и обыгрывает за счёт этого. Мне никак не удавалось понять, что же нужно делать, чтобы справиться с ним. Он уничтожал любое из моих построений. Я начинал с угла, он приходил в гости, и окружал мои камни. Попытка ставить новые приводила к тому, что каменная лавина двигалась по доске до тех пор, пока не оказывалась съеденной в противоположном углу.
После первых сессий с Учителем я пригласил Александра на игру. Созвонившись, мы засели на квартире. Сколько уроков я успел взять? Три–четыре? Вряд ли больше пяти. Тем не менее, я был уверен, что могу бросить вызов «такому опытному игроку». Действительность превзошла ожидания. Каким–то непостижимым образом, действия Александра стали видимыми. Как и в прошлые наши встречи, он приблизился и поставил камень вплотную. В ответ я усилил свой. Это было понятное и очевидное действие. Почему оно не приходило мне в голову раньше? Саша поставил с другой стороны, а я снова добавил камень, увеличив дыхания. Получившаяся фигура была мощнее белых камней, прилипших к её бокам (Александр всегда брал белые). Мой противник предпринял попытку окружить её целиком. Но теперь я видел, что если буду действовать целенаправленно, то эта затея ему не удастся. Стремясь любой ценой съесть мои камни, он просто не сможет избежать разрывов между своими, успеть заполнить которые нельзя в такой манере игры. Укрепившись, я дождался подходящего момента и контратаковал. Это оказалась неожиданным и крайне разрушительным для белых. К моему неописуемому восторгу, крышка для пленных наполнилась камнями противника. В прежних играх крышка тяжелела камнями моего цвета. Мой товарищ озадаченно смотрел на доску, повторял атаки, а я каждый раз отбивал их, нанося ему потери.
Я многое делал неэффективно, иначе бы игра не продолжалась три часа кряду. Записи у меня не сохранилось, поскольку я не умел записывать. Через несколько дней Александр позвонил с предложением продолжить. Он приехал, и мы сыграли ещё. Он проиграл обе партии, вторую — с небольшим разрывом в счёте. Как ни странно, она оказалась последней. Он отказался от матча и сказал, что Го «его больше не интересует». Это удивило меня, поскольку, во–первых, это была его любимая игра. А, во–вторых, я хотел не только рассказать об Учителе, но и разобрать что–то, объяснив порочность его игровой манеры. Выслушав меня по телефону, он наотрез отказался разбирать партии, заявив, что и так «прекрасно знает свои ошибки и не считает целесообразным тратить на них время». Тем не менее, он нашёл в себе силы поздравить меня с успехом. «Я не ожидал, — сказал он в заключение, — что ты когда–нибудь обыграешь меня. Но поскольку тебе это удалось, я желаю тебе всего самого наилучшего». Учитель посоветовал оставить Александра в покое. Это показалось мне слишком простым.
— Вы сделали друг для друга всё возможное, — сказал он, — и вряд ли что–то добавите. Направь энергию на новое. А закрытые ситуации пусть открываются естественным путём.
Я вспомнил эту историю в самолёте. Поездка к Учителю удалась на славу. Было бы неплохо теперь, чтобы «Аэропорт‑2», которым я летел в Москву, не столкнулся с «Аэропортом‑1», летящим из Нижнего, Саратова или Новосибирска. Мой сосед достал книгу, и углубился в чтение. «Пакет Чиа» стояло на обложке. Я знал этого автора. Это был китаец, живущий в США, и пишущий книги о влиянии qigun на здоровье. Вскоре появились стюардессы, предлагающие искусственный сок, пакетированный «чай» и конфеты, приготовленные из общей с соком основы. Я отказался от даров авиакомпании и попросил воды. Взяв в руку пластиковый стаканчик, я представил доску Го как матрицу размером в несколько тысяч километров, а самолёты — камнями. Теперь я следил за тем, который представлялся моим. Он начал с угла, и сейчас медленно приближался к противоположному, присоединяя камни своего цвета.
