Александр Филатов - Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)
„Гарвардский проект“ состоял из трех томов: „Перестройка“, „Реформа“, „Завершение“.
В начале первого тома имелась большая преамбула, в которой говорилось о том, что на грани ХХ и ХХI веков человечеству грозит страшный кризис из-за нехватки сырьевых и энергетических ресурсов. Англосаксонские аналитики-экологи пришли к заключению, что спасение человечества зависит от того, насколько удастся разрешить общие задачи после уничтожения, как говорил тогдашний президент США Рональд Рейган, „Империи зла“, то есть за счет СССР, с запланированным сокращением населения в 10 раз и разрушением национального государства. Идеолог проекта Бжезинский безапелляционно утверждал, что новый порядок: направлен против России, строится за счёт России и на обломках России. Куда уж более!
Программа была рассчитана на три пятилетки. В первое пятилетие с 1985 по 1990 год планировалось проведение „Перестройки“ с ее гласностью, борьбой за социализм „с человеческим лицом“, подготовкой реформ „от социализма к рыночным отношениям (к капитализму)“. „Перестройкой“ должен был руководить один вождь, предположительно Генсек. Им, как известно, в преодолеваемой реальности стал Горбачёв.
Второй том посвящен был „Реформе“, ее время – 1990 – 1995 годы, а цели следующие:
1. Ликвидация мировой социалистической системы.
2. Ликвидация Варшавского договора.
3. Ликвидация КПСС.
4. Ликвидация СССР.
5. Ликвидация патриотического социалистического сознания.
„Реформой“ должен был руководить уже другой вождь. Как читатель знает, им стал Ельцин.
Третий том назывался „Завершение“, им должен был руководить третий вождь, его время – 1996 – 2000 годы. Он содержал следующие пункты:
1. Ликвидация Советской армии.
2. Ликвидация России как государства.
3. Ликвидация атрибутов социализма, вроде бесплатного обучения и медицинского обслуживания, и введение атрибутов капитализма: за все надо платить.
4. Ликвидация сытой и мирной жизни в Ленинграде и Москве.
5. Ликвидация общественной и государственной собственности и введение частной собственности повсеместно.
„Завершение“, согласно планам, должно сопровождаться вымораживанием голодного населения России, постройкой хороших дорог в морские порты, по которым сырье и богатства России надлежало вывезти за границу. За счет России Запад надеялся решить многое и выжать ее как лимон, а территорию „отдать англосаксонской расе“.
Понятно, что эти материалы Шебуршин передал не в столь куцей форме, как олб этом сказано здесь. Нет, это был целый меморандум, обстоятельно составленный и снабжённый множеством документальных доказательств и секретных ссылок на источники, откуда были получены эти данные. Шебуршину думалось, что при такой форме подачи сведений и при таком раскладе их авторства они произведут на технократа Романова наибольшее впечатление. Рисковать новый председатель КГБ не мог и не хотел: времени не было, а угрозы стране нарастали. Нарастали они уже в связи с самим фактом оттеснения Горбачёва на задний план в ЦК и избранием Романова на пост генсека…
________________
Генсек позвонил председателю КГБ уже на другой день. Позвонил и предложил встречу „на завтра“. Так что, между первой и второй беседой Фёдорова с Романовым прошла не неделя, а всего-то около двух суток. Едва генерал и полковник вошли в его кабинет, как генсек поднялся, сдержанно, но приветливо поздоровался с обоими. Лицо его было серьёзным, мрачноватым, но по-деловому. Под глазами залегли синеватые пятна.
– Вот что, – произнёс генсек, когда все они уселись за стол для совещания: Романов – слева, Шебуршин и Фёдоров – справа, – Думаю, нам надо создать нечто похожее на ГКО…
Шебуршин и Фёдоров быстро переглянулись. Романов заметил это и спросил:
– Что, вижу ожидали такого, готовили меня к этой идее! Эх, разведка! И вы думаете, я справлюсь? А ведь мне уже за шестьдесят – не мальчик, как говорится… Ну, что скажете, товарищ Фёдоров? Вы у нас, вроде, старше всех… Сколько вы там прожили – в той реальности? – спросил Романов применив чисто фёдоровское понятие о ходе времени и событий.
– Чуть поболе вашего в этой реальности. Но вы проживёте долго, очень долго, Григорий Васильевич! И времени, и здоровья у вас хватит. А насчёт ГКО… – Фёдоров взглянул на Шебуршина. Тот понял его взгляд и вмешался:
– ГКО открыто создавать нельзя: нету у нас ещё ни силёнок, не возможностей. Всё должно делаться скрытно, в тайне. Ведь и против нас борются силы тайные.
Беседа быстро перешла в конструктивное русло. Было видно, что Романов полностью занял позицию разведчиков, относится к ним как к единомышленникам и, похоже, рассматривает их как своих ближайших помощников в будущем „тайном ГКО“. В самом начале конструктивной части совещания Романов спросил Фёдорова:
– Скажите, Алексей Витальевич, а какие направления работы такого „ГКО“ вы бы выделили в качестве ключевых, важнейших?
– Ну, насчёт ключевых судить не берусь, но, вот, чему надо уделить пристальное внимание, назову:
– Во-первых, нам надо выиграть время, необходимое для организации работы; для этого следовало бы успокоить внешние враждебные силы, навести их на мысль, что относительно лично вас они ошибались; объявить „перестройку“, „новое мышление“ и „гласность“… Вы ведь читали доклад председателя КГБ…
– Да, да, конечно. Я читал ваш доклад, Алексей Витальевич… Это разумное предложение! Что ещё?
– Во-вторых, следовало бы незамедлительно вернуть конторе… простите, Комитету госбезопасности, право разработки высших должностных лиц и партийных работников самого высокого уровня, ранга. Я даже мог бы сказать, кто этому больше всех в Политбюро станет сопротивляться… Поэтому, состав Политбюро, разумеется – после объявления „перестройки“ и якобы в её интересах, – следовало бы пересмотреть, чтобы обеспечить в нём большинство наших. Я имею в виду тех, кто хотя бы частично понимает встающие перед страной угрозы. Тут, в качестве элемента, мог бы помочь соответствующий доклад председателя КГБ, но здесь есть тонкости…
– Предатели, „диссиденты“ и у нас в конторе, и в ЦК. – опять вмешался Шебуршин, – они мигом известят своих заокеанских хозяев. Значит, вначале – контроль высшего звена и разоблачение предателей…
– В качестве третьего важного элемента я бы назвал… – Фёдоров стал осторожно подбирать слова, опасаясь сам предстать перед Романовым в качестве диссидента, – Я бы назвал ту работу, о которой Сталин говорил, что нам не хватает теории и что без теории нам – погибель. В общем, надо постепенно переориентировать наших людей – я имею в виду народ – с тупикового пути увеличения потребительских тенденций на духовное, на культурное развитие, на саморазвитие, на творчество… Но было бы неправильным, недопустимым делать этого формально, казённо, или директивно…
– И здесь, тесно связанным со всем этим, стоит вопрос о Сталине. Вы знаете, в той реальности, из которой здесь один я, в 2008 году по зарубежному заказу осуществили проект „Имя Россия“. Да, так вот, без русских падежей назывался проект, под вывеской которого провели массовый опрос населения относительно его политического мировоззрения, политических пристрастий. Сталин занял первое место… Ясно, что зарубежные заказчики не могли допустить опубликования таких сведений. Результаты были аннулированы, применили механизмы, обеспечившие оттеснение Сталина… Но он всё равно вышел на третье место, а первое занял другой патриот, государственник и спаситель земли русской и народа русского – Александр Невский.
– И тогда наши внешние враги, руками своих подручных из ОБСЕ – Евросоюза – НАТО, провели 3 июля 2009 в Вильнюсе декларацию, приравнявшую сталинизм к нацизму и требовавшую ото всех запрета просталинских взглядов и переписки истории… Потребовали „десталинизации“.
– Да, да, Вильнюсская декларация… читал в вашем докладе… – вставил Романов, проявив этим незаурядную память и усердие, с которым он изучил полученные позавчера материалы.
– Именно, Григорий Васильич! Поэтому, к 21 декабря этого, 1984 года, к официальной дате 105–летия со дня рождения, имя Иосифа Виссарионовича должно быть извлечено на свет для последующей очистки от грязи и клеветы, столько десятилетий лившихся на него с подачи Хрущёва. Я бы ещё издал книгу об этом американца Гровера Ферра „Антисталинская подлость“…
– Да, да… Почему вы так выделили слово „официальная дата“?
– Потому, что на самом деле он родился 6 декабря (по старому стилю) годом раньше. А к 40–й годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне я бы опубликовал ещё и ряд документов о том, кто обеспечил эвакуацию и возведение бывших „западных“ заводов в восточных районах страны, кто был первым заместителем председателя ГКО в годы войны и кто обеспечил нашей стране после её окончания создание ракетно-ядерного щита и прорыв в космос. Того, кто без суда и следствия – совершенно путчистскими методами – был расстрелян в своём доме 26 июня 1953 года…
