Колин Харрисон - Электрические тела
Она засмеялась:
– Жду вас в четыре, так?
Я повесил трубку.
– Вам надо уезжать, да? – спросил я у миссис Розенблют.
– Я обещала сестре, что приеду к вечеру.
Долорес и Мария появились в дверях уже одетые.
– Послушайте, – сказал я Долорес, – мне через полчаса нужно быть на работе, в центре, это за добрых шестьдесят кварталов отсюда. Мне нужно скоро уходить. Так что нам нужно что-то решить. Скажите, Долорес, – я правильно понял, что у вас нет денег?
– Есть несколько долларов. Я оставила их на еду. Но я не могу вернуться в наш район. Гектор, мой муж... – Она посмотрела на Марию. – Это не получится, он знает там всех моих знакомых. Там сообщество, понимаете, и в доме все всех знают. Ему известно, где искать.
– Родня?
Она покачала головой:
– У меня нет родных.
– Мистер Уитмен, – сказала миссис Розенблют, – как я уже сказала вам и Долорес, я просто не могу взять на себя заботу о них. Моя сестра живет на Лонг-Айленде, в Манхассете, и я слишком старая, чтобы садиться на поезд в час пик. Мне постоянно наступают на ноги.
– Может, вы меня просто подвезете к хорошей ночлежке, – предложила Долорес. – Нам надо выспаться, иначе Мария заболеет.
– Ни в коем случае, – заявила миссис Розенблют. – Ребенку в ночлежке не место.
Старуха укоризненно посмотрела на меня, и ее покрасневшие глаза застыли в молчаливом ожидании.
– Ладно. – Я вытащил ключи от дома. – Долорес, вам некуда идти, а мне нужно ехать. Я уже слишком хорошо вас знаю, чтобы отправить в ночлежку или на улицу. Но я совершенно не знаю, кто вы, к черту, такая. Я не знаю – может, вы наркоманка или алкоголичка или ваш муж ждет за углом, чтобы меня убить или еще что. Он порядком разгромил здание моего друга. Так? Ваше положение на этот раз стало еще более отчаянным. Так что я собираюсь отправить вас к себе домой. Я не говорю, что вы можете оставаться там сколько угодно, но на время – по крайней мере сейчас.
Она внимательно наблюдала за мной.
– Если я дам вам этот ключ от моего дома и деньги на такси, чтобы туда доехать, я об этом не пожалею?
Долорес покачала головой:
– Я обещаю.
Я записал мой адрес на Парк-слоуп в Бруклине и отдал ей:
– Если я вернусь домой и обнаружу, что мой дом сгорел или еще что-то...
– Нет-нет. Мы просто посидим. Ни до чего не дотронемся.
Я нашел в бумажнике двадцатку на такси и вручил ей. Она вежливо взяла купюру.
– Кстати, а как ваш муж вас нашел? – спросил я. – Мне казалось, вы стараетесь его избегать.
– Я позвонила моей подруге Тине пару дней назад, и она приехала из Бруклина, чтобы со мной встретиться, – объяснила Долорес. – Наверное, Гектор об этом услышал и попросил мужа Тины узнать от нее, где я. Больше я ничего придумать не могу.
– Ну, так мне не хотелось бы, чтобы Гектор узнал, куда вы уехали на этот раз.
– Вы можете в этом не сомневаться.
– Мне не нужны неприятности, – твердо сказал я. – Вы это поняли.
– У вас уже были из-за меня неприятности. Вам не следовало давать мне вашу визитку.
Я невольно улыбнулся.
– Вы правы, – сказал я. – От вас сплошные неприятности.
Через минуту, когда Долорес собрала оставшиеся у нее немногочисленные вещи, миссис Розенблют заперла три замка своей двери, и все мы спустились в тесной клетке лифта вниз. Я поймал миссис Розенблют такси, и она в него села. Потом, к счастью, подъехало еще одно.
– Я поеду на этом такси, потому что опаздываю, – сказал я Долорес, пытаясь найти на ее лице какой-нибудь знак того, что мы больше не чужие, что я ей доверяю. – Вы берите следующее. Но вы поняли, что это – мой собственный дом?
– Конечно, – устало отозвалась Долорес, кивая головой и протягивая руку Марии. – Я готова обещать что угодно.
Двадцать пять минут спустя Моррисон следом за мной зашел в свой в кабинет и закрыл дверь здоровой рукой. Там уже были двое мужчин, один постарше – тощий как жердь, а второй – с непослушной черной бородой и жутко толстый – был почти мальчишкой и, похоже, чувствовал себя в костюме неловко.
– Джек, это мистер Шевески и мистер Ди Франческо.
Мы обменялись рукопожатиями и сели. Я гадал, что сейчас делают Долорес и Мария, действительно ли они поехали на такси ко мне домой. Такая возможность казалась невероятной, она одновременно и радовала меня, и пугала. Больше всего мне хотелось немедленно отправиться домой, к ним. Но я был обязан сосредоточиться на происходящем.
– Откуда вы, ребята? – спросил я. Шевески, более старший из них, подался вперед, и его лицо осветила быстрая улыбка.
– СКО, Служба корпоративных оценок.
– Я пригласил их сюда для того, чтобы мы могли кое-что обсудить. – Моррисон рассматривал чучело утки у себя на столе. – Думаю, будет полезно знать, чем именно, – тут он сделал паузу, – занимаются некоторые компании, кто о чем думает. – Он пристально посмотрел на меня, чтобы убедиться, не стану ли я задавать нелепых вопросов, например, насколько законно то, что он планирует сделать. – Эти люди сказали мне, что знают, как получать информацию, отправленную по факсу.
– Вы, ребята, умеете красть факсы? – изумленно спросил я.
– Мы можем их восстанавливать, – уточнил мистер Шевески.
– Поразительно.
– Мы выполняем и другую работу. Контрольные проверки и тому подобное.
– Мне надо уехать в аэропорт через двадцать пять минут, – объявил Моррисон. – Так что вы, парни, не тяните. Сценарий такой: сейчас в деловых апартаментах на пятом этаже отеля «Плаза» поселилась некая группа. Они обмениваются факсами с Германией. Вы можете раздобыть нам копии этих факсов? Каков риск?
– Пусть расскажет Майк.
Ди Франческо уже расслабился в кресле, словно мальчишка, скучающий на уроке. Он презрительно посмотрел на меня, потом устремил взгляд в окно. Шевески явно был агентом, а Майк Ди Франческо – гением. Он сохранял полное спокойствие, зная, что только он может сделать это.
– Ну, при обычном перехвате факсов, – начал Ди Франческо, глядя в потолок, – есть две проблемы. – Он сложил руки, словно собираясь молиться, по-прежнему устремив взгляд вверх. – Первая заключается в том, чтобы получить доступ к сигналу факса, а это значит... ну, квантобогальный принцип динамики...
– Майк, – прервал его Шевески, – говори по-английски, на нормальном английском.
– Теоретически принцип действия факса заключается в том, что он сканирует документ и превращает узкую полоску бумаги в ее описание в виде единиц и нулей...
– Аппарат переводит документ в цифровую форму, – сказал я.
– Да, он переводит темные и светлые участки в координатной сетке в единицы и нули, которые кодируются в определенной форме и переводятся в тональную форму. Тональный режим работает так, чтобы соответствовать передаче голоса, заложенной в телефонную систему. И чтобы перехватить такой сигнал, нам нужно получить доступ к этим тональным звукам, а для этого нам необходим какой-то доступ к проводам, по которым передаются сигналы. Так что, имея экзекудроидизированные гостиничные апартаменты, получаем пару осложнений. Я вернусь...
– Нам действительно нужна университетская лекция? – спросил Моррисон. – Я хочу сказать – избавьте меня.
– Так он работает, – заверил нас Шевески с кроличьей улыбкой. – Он слышит задачу, проговаривает ее один раз и ничего не забывает.
Ди Франческо пальцами перебирал густую черную бороду, словно искал вшей.
– Во-первых, необходимо получить доступ к самой тональной передаче, во-вторых, записать эту передачу и расшифровать ее. В этом отеле работает два поставщика: «Нью-Йорк телефон», работники которой имеют доступ в здание для установки и снятия телефонных кабелей, и какая-то другая компания, например «Норзерн Телеком» или еще кто-нибудь. Проблема в том, что сигнал факса вырабатывается и принимается на добавочном номере телефонной системы. Точно так же, как все телефоны какого-то офиса обычно имеют один общий номер.
Ди Франческо начал бессознательно раздвигать и сдвигать ноги, словно получал от этого удовольствие. Швы его брюк были сильно потерты на внутренней стороне в тех местах, где ноги терлись друг о друга.
– И для этих добавочных номеров на телефонном щите есть дополнительная коробка, там, где главный кабель выходит на пятый этаж. Оттуда ответвления пойдут во все стороны, в номера к телефонным разъемам. И к одному из них будет подключен нужный нам факс. Но этого дополнительного номера не существует в сети «Нью-Йорк телефон», потому что, когда передают факс, номер, набранный на аппарате факсимильной связи, уходит на ТСЧП...
– ТСЧП? – переспросил Моррисон.
Он провел языком по зубам: жаргон его раздражал.
– Это местный коммутатор или система...
– Чертова телефонная коробка на каждом этаже? – спросил Моррисон. – Вы об этом говорите?
