Алексей Синиярв - Настольная книга писателя
Ж.Ренар
Природа безумно расточительна - над одной и той же проблемой всегда ломает головы уйма людей разных стран и континентов. То, чему назначено появиться на свет, появиться всенепременно, сколько б ханжи ни грозили пальцем. Одного человека можно подкупить или запрятать за решетку, у другого можно отобрать рукопись, но третий или десятый будет работать дальше и книга или картина все равно будут написаны. Что висит в воздухе, то когда-нибудь да упадет.
В.Латтик
Ты должен поставить себя в состояние антенны, принимающего устройства, через тебя должны идти эти волны. Обычное состояние писателя — отчаяние. Ты сидишь с этой антенной и прислушиваешься. Книга уже где-то там, на небесах, написана. Тебе ее надо «скачать», как информацию из Интернета. И всё огромное напряжение состоит в том, как это сделать.
Виктор Ерофеев
Воображение очень часто в какой-то мере влияет на течение нашей жизни, на наши дела и мысли, на наше отношение к людям.
К.Паустовский
В той части работы, где кое-что поддается умыслу, в последнее время я сознательно пытаюсь строить письмо на энергетических законах, то есть на чередовании энергетических сгущений и разрежений таким образом, чтобы из них складывалась некая музыка, которая работает помимо смысла, рядом со смыслом, в дополнение к нему. Это даже не ритм, не размер строки, именно энергетика фразы: ее скорость, интенсивность, напряжение. Помимо того текста, который входит в сознание, вводится еще в подсознание некий почти музыкальный рисунок. Читатель может и не подозревать об этом, но он волнуется и сопереживает больше или меньше, в зависимости от того, сколько ты сам вложил эмоциональных затрат.
Т.Набатникова
Великие люди, составляющие талантливую группу гениев, обладают тремя качествами: наблюдательностью, воображением, интуицией. Они находятся в прямой связи не только с человечеством и природой, но и с сверхъестественными силами.
А.Моруа
Думаю, что одним из печальных жизненных фактов является то, что каждый планирует наперед, старается обезопасить себя, пытается поймать за хвост удачу вместо того, чтобы положиться на потусторонние силы. Мы бросаемся из крайности в крайность вместо того, чтобы «они» вступили в действие, какими бы мистическими эти «они» не были. Предоставьте «им» возможность решать все за вас, поскольку, я думаю, что «они» знаю больше, чем вы или я. Вопрос надо ставить не: «А это правда? Этого достаточно?», а: «Это сработает?» Я убедился, что это срабатывает и когда я пишу, поскольку часто отступал от правил, я заметил, что так написал лучшие страницы своих книг.
Г.Миллер
Я не устаю подчеркивать, что в литературе есть нечто, не постижимое разумом.
М.В.Льоса
Писатели не знают, почему пишут; никакой психоанализ не способен объяснить, почему они пишут. Они не знают, почему, столкнувшись с неразрешимой трудностью, отправляются на прогулку, и по возвращении трудность разрешена. Они не знают, почему в самом начале романа вводят в повествование случайного персонажа, который впоследствии сыграет важную роль в развитии сюжета. Когда тебе пишется, действительно возникает чувство, что твоей рукой кто-то водит. Оден сравнивал написание стихотворения с отмыванием старой грифельной доски, покуда на ней не начнут проступать буквы.
М.Эмис
XIX.
87. ПЕРВЫЙ ОПЫТ, КАК НАЧАЛ
Надо начать, а потом посмотрим.
Наполеон
10-летний Флобер писал другу: «Я тебе говорил, что буду сочинять пьесы, так нет же, я буду писать романы».
П.Вайль
Мне было двадцать восемь лет, когда я начал писать.
В.Астафьев
Мне уже было 52 года, я имел концепцию коммунистического общества, имел богатый опыт устного литературного творчества - по сочинению анекдотов и застольных бесед, - я имел опыт научной работы, читал массу публичных лекций, и многие мои лекции потом вошли в «Зияющие высоты» Так что, когда я начал писать книгу, я уже был полностью подготовлен к ней. У меня в голове накопились десятки книг, и от меня требовалось только записать их на бумагу.
А.Зиновьев
Я начинал в состоянии абсолютной растерянности и недоумения, увязнув в болоте различных идей, переживаний и житейских наблюдений.
Г.Миллер
Писателем стала в принципе случайно, после многих лет научной работы.
А.Маринина
Поначалу я старательно изучал стилистику и приемы тех, кого почитал, кем восхищался, - Ницше, Достоевского, Гамсуна, даже Томаса Манна. Я подражал самым разным манерам в надежде отыскать ключ к изводившей меня тайне - как писать. И кончилось тем, что я уперся в тупик, пережив надрыв и отчаяние, какое дано испытать не столь многим; а вся суть в том, что не мог я отделить в себе писателя от человека, и провал в творчестве значил для меня провал судьбы. А был провал. Я понял, что представляю собой НИЧТО, хуже того, отрицательную величину. И вот, достигнув этой точки, очутившись как бы среди мертвого Саргассова моря, я начал писать по-настоящему. Начал с нуля, выбросив за борт все свои накопления, даже те, которыми особенно дорожил. Как только я услышал собственный голос, пришел в восторг: меня восхищало, что голос этот особенный, ни с чьим другим не схожий, уникальный. Мне было все равно, как оценят написанное мною. «Хорошо», «плохо» - эти слова я исключил из своего лексикона. Я безраздельно ушел в область художественного, в царство искусства, которое с моралью, этикой, утилитарностью ничего общего не имеет. Сама моя жизнь сделалась творением искусства. Я обрел голос, снова став цельным существом. Для этого мне нужно было пропитаться отвращением к знанию, понять тщету всего и сокрушить, изведать безнадежность, потом смириться и, так сказать, самому себе поставить летальный диагноз, и лишь тогда я вернул ощущение собственной личности. Мне пришлось подойти к самому краю и прыгнуть - в темноту.
Г.Миллер
Я с трудом мог в письменной форме изложить свои мысли. Хотя я и написал две дипломные работы, но изложены они были детским языком, беспомощны по композиции. Особенно не удавались мне переходы от предложения к предложению. Было такое впечатление, что каждое предложение жило самостоятельно. Логическое повествование не складывалось. Фразу трудно было прочесть вслух: она была «непроизносима».
И вот я решил учиться писать, и систему придумал сам.
Во-первых, чтобы язык мой был богатым, я читал книги, с моей точки зрения хорошо написанные, написанные хорошей прозой, и делал из книг выписки - главным образом фразеологические обороты, отдельные слова, выражения, образы и т.д.
Во-вторых, я решил писать каждый день, как классные сочинения, и писать особым образом. Этот особый образ я назвал «без отрыва пера от бумаги», то есть не останавливаясь. Я решил ( и решил правильно), что главный источник богатой письменной речи - речь устная. Поэтому я старался записывать свою собственную, внутреннюю устную речь, старался догнать пером внутренний монолог, обращенный к конкретному читателю - адресату письма или просто читателю. И как-то быстро стало получаться.
Д.С.Лихачев
Писателем решил стать в детстве, в тот момент, когда узнал, что книги сначала пишутся от руки, а лишь потом печатаются. Я уже умел немножко писать и подумал: раз так, почему бы и мне не написать книгу.
С.Залыгин
В каждом интервью меня обязательно спрашивают, как случилось, что я стал писателем. В том, как я на это отвечаю, есть своя доля правды, но не более того: остальное мне неведомо. Я объясняю, что пытался найти себя в чем-то еще, но потерпел неудачу, почему бы не испытать себя на писательском поприще? Это полный ответ, и тем не менее он правдив. Дело в том, что я боялся стать писателем. Не думал, что хватит способностей - слишком уж капитальная задача. Кто я такой, чтобы заявить: я - писатель? Я имею в виду: писатель с большой буквы - Достоевский, Джойс, Лоуренс и т.д. Так что я оставил за собой эту задачу.
Г.Миллер
Я начал с детских рассказов, но, в то же время я вошел в группу «Гермес», объединявшую поэтов, и стал публиковать стихи в авангардистских журналах.
Э.Базен
С какими муками (правда, ни в какое сравнение не идущими с нынешними) я начинал! Каким холодом, целыми днями преследовало меня написанное! Но так велика была опасность и так ничтожны были даваемые ею передышки, что я совсем не чувствовал этого холода, что, конечно, в целом не очень-то уменьшало мое несчастье.
Однажды я задумал роман... Я только время от времени записывал строчку-другую, потому что сразу же уставал.
Ф.Кафка
Когда пришло время отпуска, я взял три недели вместо двух и написал книгу о двенадцати маленьких людях. Я писал не покладая рук: по пять, семь, иногда восемь тысяч слов в день. Я считал, что человек, решивший стать писателем, обязан выдавать по крайней мере пять тысяч слов в день. Я полагал, что он должен сказать обо всем сразу, в одной книге, а потом умереть. Я ничего не знал о писательском ремесле. Думаю, получилась самая неудачная из когда-либо написанных книг. То был колоссальный том, фальшивый от начала до конца. Но это - моя первая книга, и я был влюблен в нее. Каждый, кому я показал ее, заявил, что книга ужасная. И мне пришлось отказаться от мыслей о писательстве. Мне пришлось узнать, что прежде чем ты поставишь свою подпись, надо исписать тома, как это делал Бальзак. Мне пришлось узнать, а вскоре испытать на себе, что надо бросить всё, ничем больше не заниматься, а только писать, что ты должен писать, писать и писать, даже если все вокруг против этого, даже если никто в тебя не верит. Может быть, и пишут-то оттого, что никто не верит. Может быть, настоящий секрет и кроется в том, чтобы заставить людей поверить. То, что книга получилась неумелая, фальшивая, плохая, ужасная, как мне сказали, - было вполне естественно. Это было сокрушительное поражение, но оно влило железо в мой хребет и серу в кровь. По крайней мере, я понял что обречено провалу. Я понял, что надо делать, чтобы добиться чего-то великого.
