Анатолий Карташкин - Карточные фокусы

4. Одним и тем же движением (см. пп. 2-3) исполнитель помещает больше половины колоды в точки А и Б. Если фокусник намеревается положить карту на точку А, он берет эту карту с краповой стороны колоды (работают первые средний и безымянный пальцы, снимающие карту с колоды), а если волшебник желает поместить карту на точку Б, он стягивает эту карту с лицевой стороны колоды (работает правый большой палец). В результате на столе образуются две кучки; нижние карты в кучке А являются трефовыми, а несколько верхних – червовыми; нижние карты в кучке Б оказываются пиковыми, а несколько верхних – бубновыми.

5. Не прерывая раскладки карт, чародей прекращает помещать карты на кучки А и Б, а переходит к размещению карт на точки В и Г, при этом карты, берущиеся исполнителем с лицевой стороны колоды, накладываются лицом вниз на точку В (это будут карты только бубновой масти), а карты, которые фокусник снимает с краповой стороны колоды, помещаются им лицом вниз на точку Г (карты только червовой масти).

6. Завершив эту хаотическую раскладку, волшебник сообщает публике, что мастей в колоде – четыре, но и кучек – тоже четыре, при этом он собирает кучки крест-накрест: кучку Г кладет на А, а кучку В помещает поверх Б. Наконец накладывает кучку АГ на крап кучки БВ (получившаяся колода имеет тот же порядок мастей: сверху вниз – трефы, черви, бубны, пики), после чего поворачивает колоду лицом вверх и расстилает ее на столе в карточную полосу – карты каждой масти расположены в ней отдельно от карт любой другой масти.

Этот фокус может быть продолжен – с использованием иного раскладочного принципа и иного метода собирания кучек. Раскладка карт и в данном варианте выполняется по четырем точкам стола – А, Б, В и Г (см. рис.49б).

Рис. 49

1. Колода, ориентированная лицом в направлении "вниз – к исполнителю", лежит на левой ладони, развернутой в направлении "вверх – к залу", причем левая кисть находится на уровне пояса; левый большой палец, охватывающий колоду со стороны левого длинного ребра, располагается на крапе колоды, а остальные четыре левых пальца придерживают колоду со стороны правого длинного ребра.

2. Исполнитель (под воздействием указаний аудитории или по собственному разумению) хаотически раскладывает верхнюю полуколод у, состоящую из 26-ти карт, по точкам А и Б, при этом фокусник замечает тринадцатую карту – любым способом: то ли слегка выдвинув ее в сторону, то ли немного повернув относительно других карт данной пачки. Это означает следующее: карты в этой пачке под тринадцатой включительно – трефы, над тринадцатой – черви; в другой пачке нижними являются трефы, а верхними – черви. Когда чародей разложит колоду на четыре кучки, ему необходимо будет собрать их вместе, при этом следует складывать вместе только кучки, находящиеся в одной строке (кучку А соединять только с кучкой Б, а кучку В соединять только с кучкой Г); для этого необходимо карты другой (где замеченная тринадцатая карта отсутствует) кучки вставить между замеченной тринадцатой картой и картой, лежащей выше замеченной тринадцатой – в нашем случае объединенная кучка АБ будет иметь карты червовой масти сверху и карты трефовой масти сразу.

3. На данном этапе исполнитель выполняет трюковые действия аналогично изложенным в п.2 – относительно нижней полуколоды и кучек В и Г; в результате объединенная кучка ВГ будет иметь сверху карты пиковой масти, а снизу – бубновой.

4. Волшебник накладывает кучку АБ на кучку ВГ (порядок мастей в итоговой колоде: сверху вниз – черви, трефы, пики, бубны), после чего переворачивает результирующую колоду и расстилает ее на столе в карточную полосу – зрители видят, что карты каждой масти оказываются изолированными от карт любой другой масти.

– Чтобы вынудить джентльмена взлететь, надо закрыть ему все пути к отступлению. Эта фраза принадлежит одному из остроумнейших престидижитаторов нашего времени – англичанину Джеффри Найтингу, родившемуся в 1935 году. Человеку интеллигентному, начитанному и чуть-чуть зараженному меланхолией. Первоклассный исполнитель карточных трюков, он любил повторять:

– Если джентльмен подражает, то – только неподражаемым. Впрочем, знаменит он был не только своими афоризмами. Его сценическое поведение отличалось не только нестандартностью, но еще и непредсказуемостью.

Казалось бы, очевидно – появившийся артист должен сразу же начать работать на зрителей. Иначе станет работать сам зритель. – То есть заниматься своими делами, позабыв об артисте. Зная эту истину, почти все исполнители, выйдя в зал, тотчас же принимаются атаковывать публику своим искусством. И, кстати говоря, правильно делают. Джеффри Найтингу данная заповедь, похоже, была неведома.

Сперва посетители принимали его за человека, ищущего свободное место – он долго бродил между столиками, не снимая шляпы-канотье и белых перчаток, оглядывался, что-то выискивая, указывал тонкой тростью в глубину кресел, затем оборачивался в другую сторону и, отшагнув, двигался в противоположном направлении. Так он блуждал по залу довольно долго. Ходил и ходил. Гулял. Затем вдруг выяснялось, что в его кистях находятся карты, которые он то ли пересчитывает, то ли перебирает, причем замечалось это тогда, когда из середины взъерошенной колоды неожиданно начинали вылезать долларовые купюры. Найтинг равнодушно вытягивал зеленые бумажки и, не прекращая перемещаться от столика к столику, тщательно упрятывал их в карман. Поймав чей-нибудь любопытствующий взгляд, спокойно пояснял:

– Я – джентльмен и работаю только с деньгами. Ну, и с картами, конечно. Они – мой бумажник. Итогда его непонятное поведение постепенно прояснялось – присутствующие начинали осознавать, что странный пожилой мужчина не кто иной, как фокусник.

Однако Джеффри Найтинга это мало трогало.

Он мог подойти к любому столику, стянуть с рук перчатки, скатать их в комок, положить его на стол рядом со стоящим бокалом вина, вдвинуть часть колоды в напружинившийся нагрудный карман, затем концом тросточки отодвинуть комок из перчаток подальше от края, на освободившемся месте пересчитать карты, не поместившиеся в его кармане, забрать комок, расправить его, надеть перчатки и – отойти в сторону, даже не взглянув на ошарашенных сидящих. И не обернуться, слыша за спиной вспышки сдавленных смешков. Если же его спрашивали:

– Джентльмен – это для вас маска, образ или символ? Оно твечал:

– Джентльмен – это мировоззрение. Их на земле, как и динозавров. То есть – ни одного. Если следовал вопрос:

– А вы?

Он говорил:

– Последний. Случайно сохранившийся. В том-то и трагедия. Если ему замечали:

– Ага, значит, один все же есть? Он слегка разводил руками:

– Разве я похож на динозавра? Впрочем, со стороны виднее.

Так, проводя блиц – беседы с обитателями разных столиков, Найтинг умело создавал атмосферу элегантной парадоксальности – рано или поздно расположившиеся за столиками люди начинали чувствовать неуловимое обаяние неторопливого ретро. Затем под сводами ресторанного зала тихо-тихо возникала мелодия старинного танго, и тогда престидижитатор переходил к демонстрации карточных чудес.

Его любимым трюком была тасовка врезкой – когда карты одной полуколоды с интригующим треском ложились между карт другой полуколоды. Выполнив этот прием, Джеффри Найтинг произносил:

– Первый закон джентльмена, не умеющего играть – перетасуй колоду. Я это сделал. Он клал колоду на стол и, постукивая кончиком трости по верхней карте, говорил:

– Убежден, что эта карта – красная. Желаете ли вы присоединиться к моему мнению? И, не давая ответить, продолжал:

– Второй закон джентльмена, не умеющего играть – оплатить прогноз заранее. Имеется в виду партнер, а не джентльмен, разумеется. Каковы успехи вашего финансового восхождения? Оно состоялось или еще пребывает в качестве желания? Если возникала пауза, Найтинг вел монолог дальше:

– Третий закон все того же джентльмена – колеблющегося подтолкни. Чтобы не колебался. Вот и я – спонсирую вас на мой вопрос. Десяти долларов хватит? Хорошо. Я – джентльмен, и я их кладу. Вот.

И делал первый фокусный ход – переворачивал верхнюю карту.

– Ах! Карта и в самом деле красная – к несчастью для вас. Ваши пять долларов – мои. Согласно четвертому закону джентльмена – выиграл деньги, бери сразу, не шокируй партнера лицезрением проигранного. Однако у вас еще целых пять долларов – правда, моих, но это уже детали. Продолжим, если у вас нет серьезных возражений. Я тасую карты, перемешиваю, снимаю, кладу колоду на стол. И предполагаю: верхняя карта – снова красная. Люблю постоянство.

После вскрытия верхняя карта и вправду оказывалась красной. Найтинг произносил равнодушным тоном:

– Опять забираю мои-ваши пять долларов. Если рассчитываете победить, попробуйте поставить из своего бумажника. Я шучу – это был всего лишь фокус. Вообще-то я руководствуюсь семью законами джентльмена, и этого бывает достаточно. Недавно один подлец добавил восьмой, но он не уместился у меня в голове – знаете ли, не хватило места…