Владимир Мокротоваров - Отдых с удочкой
Антон Павлович знал толк в рыбацкой экипировке. «У завзятых рыболовов, — писал он А. С. Суворину, — есть приема: чем дешевле и хуже снасти, тем лучше ловится рыба. И обыкновенно покупаю сырой материал и уже из него сам делаю то, что нужно». В письме брату Ивану излагает просьбу: «Привези возможно больше всяких крючков, очень больших, средних и очень малых…» Интересное свидетельство о Чехове оставил писатель-этнограф Владимир Алексеевич Гиляровский, «дядя Гиляй», друживший со многими известными людьми России. «…Чехов был заядлый удильщик, — утверждал он. — Приметит где-нибудь пруд или лужу — готов сразу туда кинуться с крючками и лесками. Но только Чехов был рыбак исключительный, не чета нынешним — зря удилищем не махал, мелюзгу не вытаскивал и лишнего не лавливал».
Говорят, рыболов-любитель, рассказывая о своих приключениях на речке или пруду, не прочь прихвастнуть. Особенно если перед ним легковерные слушатели. Говорят даже, что у многих удильщиков на левой руке, выше локтевого сгиба, мозоль набита… Может быть. Водится за некоторыми такая слабость. Но во всем надо знать меру.
Не знал ее, однако, гоголевский Ноздрев. Откроем четвертую главу «Мертвых душ», найдем место, где он показывает свое хозяйство гостям. «Пошли смотреть пруд, в котором, по словам Ноздрева, водилась рыба такой величины, что два человека с трудом вытаскивали штуку…»
Не очень-то верится, верно? Ноздрев явно «перебрал». Не будучи рыболовом, бросил тень на честных любителей. «Многие считают, — с укоризной замечает Джером К. Джером в прекрасной повести „Трое в лодке (не считая собаки)“, — что от хорошего рыболова требуется только уменье легко, не краснея, врать». Знаменитый английский юморист посвящает целую главу искусству… Нет, не рыбной ловли. Искусству рассказа о ней.
Поэт пушкинской эпохи Николай Михайлович Языков запечатлел образ удачливого профессионала:
Лишь изредка, с богатым ловомПодъемля сети из воды,Рыбак живит веселым словомСвоих товарищей труды.
Один из известнейших русских лириков Афанасий Фет написал однажды так:
Уснули рыбаки у сонных огоньков.Ветрило бледное не шевельнет ни складкой,Порой тяжелый карп плеснет у тростников,Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.
Величав размер стиха, торжественна интонация. Писать таким размером пристало о странствиях Одиссея, роге Роланда, богах с Олимпа. И о карпе. Есть карпы, которые такой размер вполне заслужили.
А вот для мелкой рыбешки тот же Фет выбрал иной, «юркий» ритм. Послушайте мелодию веселого «рыбацкого» стиха, оцените его чистые, яркие краски:
Голубоватая спина,Сама как серебро, Глаза — бурмитских два зерна,Багряное перо.Идет, не дрогнет под водой,Пора — червяк во рту!Увы, блестящей полосойЮркнула в темноту.
Автор полон оптимизма:
Но вот опять лукавый глазСверкнул невдалеке.Постой, авось на этот разПовиснешь на крючке!
Истинный любитель гордится не столько весом пойманной рыбы, сколько количеством «хвостов», плавающих в его садке. Иной несколько раз за зорьку поднимет садок из воды и пересчитает улов, старательно шевеля губами, как бы проверяя, не лишился ли он навыков устного счета. «Даже крохотный налимчик-„веретешка“, — утверждает современный писатель Е. К Пермитин, — пойманный в далеком детстве, не забывается всю жизнь».
Рыболов-любитель по своей природе — существо неунывающее. Он счастлив уже тем, что вырвался к речке, на лужистый или песчаный бережок, под горячее солнце или теплый дождик, счастлив, если может разложить костерок под ночным звездным небом. А у костра, как принято, — то ли задушевная беседа, песня ли… «Люблю под шорох волн рыбацкие напевы», — признается в стихах юный Бунин.
Поэт А. В. Кольцов в 1839 году написал «Хуторок», ставший народной песней. Многие помнят ее в прекрасном исполнении С. Я. Лемешева. И вы, конечно, помните эти строчки:
На реке рыболовПоздно рыбу ловил.Погулять, ночеватьВ хуторочек приплыл.
А приплыл он не просто так, не к кому-нибудь, а к молодой вдове. Но она отправила умельца снова на реку. Да куда там! Вдова и глазом моргнуть не успела, как
За столом, с рыбакомУж гуляет купец…
А закончилась эта история весьма печально.
Известны случаи, когда увлечение детства — удочка спасала жизнь, давала хлеб насущный. Разительный пример — драматичная судьба Игоря Северянина. Поэт-эстет, баловень и кумир буржуазной публики, эмигрировал после Октября в Эстонию. Лишившись возможности смаковать «ананасы в шампанском», жил тем, что удавалось выручить от продажи скудного рыбацкого улова. «Неизменная спутница жизни моей!» — с нежностью писал Северянин о своей удочке. В другом месте он называет ее «подругой».
Многократно описан в литературе сам процесс рыбной ловли, так сказать, ее технология. «Первое и самое приятное дело, — учит польский писатель Ежи Путрамент в рассказе „Мертвые столицы“, — это установить, где же притаилась рыба». Легко сказать! «Рыбу легче жарить, чем искать», — объясняет в стихотворении «Рыбак» поэт Роберт Рождественский. Наконец удочка закинута. Начинается таинство слежения за поплавком. «Смотреть на поплавок, — утверждает М. М. Пришвин, — не значит созерцать природу… Это сложное действие, подобное прицелу из винтовки». Можно, однако, долго целиться и не выстрелить. Даже Аксаков разводит руками: «Нередко клев ее (рыбы) бывает так прихотлив, что приводит в недоумение опытного рыболова». Что же делать? Ждать!
Люблю сидеть над озером часами,Следя за ворожащим поплавком,—
меланхолично признается Северянин, а Паустовский ликует:
«Вот поплавок вздрогнул, пустил круги, потом наклонился и медленно поплыл в сторону. Он плыл все быстрее и на ходу погружался в воду. Окунь. Я подсек. Удилище согнулось в дугу, и леска со свистом разрезала воду. Тяжелая и сильная рыба бросилась… под берег. Я начал выводить ее на чистую воду…»
О эти упоительные миги единоборства!
А вот Александр Грин, вятский мечтатель, создатель блистающего мира гордых людей, сказочных кораблей, экзотических городов, к рыбакам относился более чем иронично. И это при всем том, что сам он был, по его же словам, «запойным удильщиком». Впрочем, истинный любитель нередко подтрунивает над своей страстью. Грин в рассказе «Ива» сделал это так:
«Усидчивые рыболовы, скорчившись, как калмык в седле, гипнотически приникали взглядом к таинственному волнению поплавка, а внизу, на глубине приманки, прожорливые, поседелые в боях рыбы осторожно откусывали ту половину червяка, где не колол их рыло крючок».
Писатель Бабель, автор знаменитого цикла рассказов о Конармии, написал о торговце рыбой на старом одесском рынке. В присущей ему манере создал такой портрет рыбака:
«Толстые его руки были влажны, покрыты рыбьей чешуей и воняли холодными прекрасными мирами».
За «прекраснее миры» — спасибо!
Мы назвали уже много имен, немало произведений. Необозримо море литературы по теме, которая нас интересует. Есть в этом море свои глубины и банки, бухты и заливы, места посещаемые и безлюдные. Обо всем не расскажешь. Но как не вспомнить о сатирических сказках М. Е. Салтыкова-Щедрина на «рыбьи» темы? Они сыграли свою роль, причем заметную, в истории русской революционной мысли. Имена «героев» этих щедринских притч стали нарицательными. Ссылку на них мы находим у В. И. Ленина.
В 1883 году писатель создает «Премудрого пескаря». И хотя злободневность сказки давно утеряна (Щедрин обличал в ней современную ему буржуазно-либеральную интеллигенцию), образ хитромудрого пескаря жив. К нему мы прибегаем и по сей день, когда хотим дать лаконичную характеристику человеку трусливому, обывателю, забившемуся в свою нору.
В 1884 году Щедрин пишет сказки «Карась-идеалист» и «Вяленая вобла». В первой высмеивает прекраснодушную наивность (карась, встретив щуку, спрашивает у нее: знает ли она, что такое добродетель?). Во второй сказке сатирик потешается над буржуазными либералами.
«Как это хорошо, — говорит у него вяленая вобла, — что со мной эту процедуру (вычистили внутренности и выветрили мозги. — Авт.) проделали! Теперь у меня ни лишних мыслей, ни лишних чувств, ни лишней совести — ничего у меня не будет!»
Больше всех в литературе повезло почему-то щуке. Достаточно вспомнить баснописца Крылова. Наш современник Вадим Шефнер точно знает, где обитает утконосая хищница:
Во тьму, на дно речного омута,Где щука старая живет,Засасывает листьев золотоЗадумчивый водоворот.
Эпически описывает охоту на щук с острогой молодой И. А. Бунин:
