Союз писателя и музы - Златан Зорев
Подчинившись просьбе (или приказу?) снова ускорился. Длинные волосы разметались по подушке, губы шептали бессвязные слова, совсем не относящиеся к тому, чем сейчас занимались: «финал, разрешение конфликта, сюжетная линия, арка героя». И отчетливо произнесла «Милый, как же я тебя люблю!».
Кончили одновременно, филигранно-синхронно, втроем вместе с принтером. Судя по последнему взвизгу, принтер тоже испытал оргазм.
Повернулся на спину, положив руку на ее податливую грудь. Муза прижалась к нему.
— Почитаем повесть?
— Может, утром?
— Ну можно и утром.
— Ты не уйдешь, как тогда?
— Нет… Утром я останусь здесь.
— А почему тогда ушла? И почему так долго не появлялась?
— Я… она помолчала. — Так надо.
— Продолжим сейчас?
— Нет… только не сейчас. Не забывай, мы пишем книги, а не занимаемся сексом. Мы не станем тратить нашу энергию впустую.
— А почему бы не написать еще одну книгу?
— Идея должна настояться. Иначе книга выйдет пресной и не интересной.
— Именно поэтому ты тогда ушла? А завтра уйдешь?
— Утром мы почитаем, что у нас получилось. И я уйду. Идея должна настояться.
— И я снова буду один?
— Такова участь писателя. В одиночестве лучше думается.
— Это грустно.
— Ты же не грустил, когда от тебя ушла жена. Ты предпочел ей печатную машинку.
— Мы больше не любили. И она не моя музой. А тебя я люблю. И ты меня.
— У вас нет детей. А любовь без детей со временем может угаснуть. А наши дети — это наши книги. И с каждой новой книгой любовь будет крепнуть. Но… дети не должны рождаться инвалидами.
После душа перешли на диван и, обнявшись, уснули. Барсик пристроился рядом и время от времени просыпался, словно охраняя сон хозяйки и ее друга.
Утром сделали кофе, легкий завтрак и принялись читать повесть. Это история человека, который, бросив все, уехал из города. В чужом месте с ним случилась беда, едва не погиб и оказался в больнице. Там познакомился с медсестрой, которая однажды так же, все бросив, уехала в новую жизнь, а теперь прозябает в провинциальной больничке. Они нашли друг друга.
***
«За широкоформатным окном древней электрички, шаловливо мельтешат веселые деревья. Неугомонно проносятся назад, в прошлую, докембрийскую жизнь. Беременные электричеством столбы, аккуратно расставленные вдоль железнодорожной линии, сломя голову несутся вслед за утекающими деревьями. Кажется, что электричка стоит, а весь этот мир находится в состоянии вечного движения. Какой-нибудь очкастый умник, выпендриваясь, скажет, что это обычный обман зрения. А я всегда любил обманываться. С этим легче шагать по колдобинам жизни.
Но когда в моей груди что-то надрывается, когда я снова подхожу к той двери, которой всегда панически боялся, то понимаю, что обойти её никак нельзя. За ней — реальность, банальная и жестокая правда. И открывая эту ненавистную мне дверь, я всякий раз с досадой убеждался в существовании другого мира — холодного и злого. И сколько ни обманывайся, сколько иллюзий ни сотвори — этого не избежать.
.. Злой и холодный (вранье, на самом деле за окном жара за тридцать) мир за окном в нерешительности остановился. Дребезжат по пыльной дороге многотонные грузовики, не спеша идут люди разных мастей, но земля неподвижна до самого горизонта. Это очередная остановка на одной из богом забытых станций. На выцветшем транспаранте не разобрать полустертого названия. Да оно мне и не нужно. Я тихо еду в никуда, где меня никто не знает.
Как убежать от себя? Как бороться с самим собой? Я не знаю вопросов на эти ответы.
Зелёные барашки деревьев снова торопливо побежали назад. Розовое утро превратилось в жёлтый полдень, а напуганные деревья и столбы не прекращали позорного бегства, ненадолго останавливались на малолюдных разъездах. В такие минуты становилось тихо. Не слышно монотонного перестука изношенных колёс, не слышно звуков, похожих на рев зверя. Но скоро спокойную тишину вновь разрывал визгливый вопль раненой электрички, и от этого шума земля приходила в движение».
***
…Несколько листов Муза забраковала. Перечитав их, вынула из стопки и безжалостно отправила в корзину.
— На этом месте ты потерял ритм. Здесь не должно быть ничего лишнего. Должна быть история любви. Он — потерявший ориентиры, бросил мегаполис, уехал в небольшой городок… она — такая же потерянная, обманутая мужчиной, уехала, даже не оставив адрес домашним. Глупый поступок, но когда люди не совершали глупых поступков? И вот живет в этом городе, устроилась работать в больнице. В которую после несчастного случая попадает молодой человек. В сердце словно растаяли остатки льда. А все эти страницы — лишние. А вот эта страница мне нравится.
***
«Белый, как горный снег, потолок угрожающе навис надо мной. Я лежу с распахнутыми глазами и тщетно пытаюсь сообразить, где нахожусь. Поморгал, и оказалось, что потолок вовсе не белый, а серый, покрыт тонкой паутиной трещин, исписан словно арабской вязью.
Я неподвижно лежу, закутанный в холодный саван. Знакомый, но подзабытый запах щекочет мне ноздри. Где я? Я умер или еще нет? Это морг?
Еле слышно отворилась дверь, осторожные шаги достукали до моей кровати и надо мной склонилась девушка с миловидным лицом. Во всем белом… наверное, ангел. Синие глаза были добрыми, светлые кудри выбивались из-под белой шапочки. А крыльев не было.
— Наконец-то вы пришли в себя. Как вы себя чувствуете?
— Никак. Где я?
— В Раю.
Так и знал, что я умер. Жаль, а хотелось еще покоптить небо. Ну что ж, доктор сказал в Рай, значит в Рай. Радует, что хотя бы не в Ад.
— Я Рай представлял иначе, — Я указал глазами на пыльную стену.
— А что поделаешь, финансирование районной больницы для наших властей — не главная задача.
— Больница? А как же Рай?
— Рай. Так мы называем нашу районную больницу.
За окном завыла раненая электричка.
— А я думал, что умер. Вы сегодня вечером свободны?
Медсестра прыснула от смеха.
