Владислав Владин - Гармония семейных отношений
В своей книге „Гармония брака“ вы поместили письмо автослесаря и добавили, что такой откровенный эгоист пишет вам впервые, что такие мужья, наверное, редкость. Нет, как хотите думайте, я с вами не согласна. Мы, женщины, и многие, я думаю, со мной согласятся, видим их больше, всюду они нас окружают — дома, на улице, на работе, в автобусе. Он сидит, а старушка или женщина беременная стоят.
Чем мой муж отличается от вашего (позвольте мне его так называть — вашим) автослесаря? Мой тоже слесарь 5-го разряда, только по оборудованию. Пьет даже больше вашего — чуть не каждый день и, как он говорит, до упора. Еще общая черта — рыбалка и проигрыватель. Как только в дом, так и заводит. А песни ни одной не знает. Рыбалка его хобби, с озера домой не загнать — и ночевал бы там. Мои родители живут около озера. Приедет, так нет, чтобы помочь с огородом, с дровами, — за удочку и на воду.
Воспитанием детей заниматься не хочет. На собраниях в школе не был ни разу за 3 года. Вы в книге правильно написали — такие мужья — „гос-подины“, а мы домработницы. Стол за собой не уберет, тарелки не помоет. В готовое ляжет, готовое поест — чем плохо.
Ваш слесарь хоть книгами интересовался, а мой муж нет. За всю жизнь, что мы вместе, ни одной не прочитал. Да и раньше он их не читал, разве что в школе. Ни одного фильма до конца не досмотрел — с ним в кино идти стыдно — зальет глаза и спит. Про театр и говорить нечего — не затащить. Говорит, я лучше к бочке (пива) схожу, чем в кино или театр. А если какое замечание сделаю — ругня, скандал, рукоприкладство…»
«…Мой муж, наверное, садист. Когда он выпьет больше обычного, то начинает бить меня или (если меня нет дома) детей. Детей у нас двое — сыну, Сереже, скоро 12, дочери, Наташе, около 10 лет. Бьет с громадным наслаждением. Особенно ему нравится, если пойдет кровь — тогда бить перестает и размазывает кровь по лицу, волосам, одежде. Дети замечают это и нарочно подставляют носы, чтобы быстрее пошла кровь. И как таких извергов только земля носит, почему на них управы нет?
Вот и на прошлой неделе. Пришел с работы на „бровях“. Я лежала на диване, читала. Он сбросил с дивана на пол и стал бить. Топтал ногами, кулаками молотил по голове, лицу, по всему туловищу. Когда я стала кричать, схватил какую-то тряпку и заткнул рот. Потом поволок в санузел и опять бил — головой о кафельную стену, о стиральную машину. У меня в голове все помутилось, и я потеряла сознание. „Скорую“ вызвала соседка. Когда я вернулась из больницы, он заявил, что я зря выжила. Лучше бы, говорит, ты умерла, все равно когда-нибудь убью и выродков твоих вместе с тобой. И это отец…»
Можно много рассуждать на тему, куда смотрит милиция, общественность, соседи, наконец, учителя — ведь дети с синяками приходят на занятия. Можно сетовать на странную психологию многих женщин — их бьют, а они прощают, не пишут заявлений ни о разводе, ни о привлечении к уголовной ответственности. Но ведь не зря говорится — чужую беду руками разведу…
И все же можно утверждать, не боясь ошибиться: в подобном поведении виноват алкоголь. Если бы не пьянство, до драк бы дело не доходило. Тем более до жестокого избиения с кровопусканием. И уж, конечно же, не подвергались бы побоям дети.
Вообще, несмотря на то что основное внимание в письмах женщины уделяют собственной судьбе, хорошо известно — от пьянства отцов (естественно, и матерей тоже, хотя сейчас речь об этом и не идет) в первую очередь и больше всего страдают дети. Живя в постоянном страхе, часто подвергаясь побоям, дети растут нервными, забитыми, с различными нарушениями в психическом развитии. У них расстраивается сон, ослабевает память, могут наблюдаться такие явления, как ночное недержание мочи, заикание…
Соображает ли пьяный мужчина, избивая жену, что он творит? А может быть, к пьяному и претензии предъявлять нельзя? Нет — можно и нужно. Более того, по советским законам, состояние алкогольного опьянения усугубляет вину, повышает ответственность.
«…В половом отношении он стал совершенным импотентом. Иной раз и возникает у него сексуальное желание (что бывает редко), и мучается сам, и меня мучает, пытается изнасиловать, до 5–6 часов утра. Но нет, ничего не получается. И тогда бьет кулаками в грудь, в живот, по ягодицам… После того, как он начал поднимать на меня руку, я перестала чувствовать к нему влечение, перестала помогать ему возбудиться. Мне стала противна сама мысль о близости, и теперь стараюсь избегать не только интимного, а любого общения…»
«…В половом отношении мой супруг состоятелен вполне. С другими женщинами, но не со мной. Это по его словам, но я ему не верю. Меня он удовлетворить не может. Вы взрослый человек, должны понимать — если тебе весь вечер говорят гадости и оскорбляют, а ночью пытаются доставить удовольствие, ничего хорошего из этого не выйдет. А он поступает именно так.
Раньше, когда он приходил ко мне трезвый, у нас были и 2 и 3 сношения за ночь. И я засыпала удовлетворенной и просыпалась радостной. А сейчас я ненавижу ночи. Когда он выпьет, у него ничего не получается, он хочет получить удовольствие, но не может возбудиться. Он заставляет применять разные позы, даже такие, которые причиняют мне физическую боль и морально ущемляют меня. И все равно ничего не получается. Он требует, заставляет меня ласкать и целовать его. Я люто ненавижу его в эти часы. Если бы от моей ненависти к нему что-то могло случиться, он давно бы стал кучкой пепла. Но я терплю его ради детей (у нас сын и дочь) да и, чего греха таить, ради квартиры. Сейчас живем в малосемейке, ждем основную от его работы…»
«…Все началось лет 7–8 назад. К тому времени мы уже прожили в браке более 10 лет. В сексуальном отношении муж удовлетворял меня, хотя иногда у него и случались «осечки». Мы оба замечали — если муж немного выпьет, он как мужчина становится более сильным, и несколько лет (года 3 или 4) использовали вино в качестве надежного полового стимулятора. Достаточно было ему выпить за ужином полтора-два фужера сухого красного вина, и я обязательно достигала оргазма. Мы оба были очень рады. Возник даже своего рода условный язык — в дни, когда можно было не предохраняться (мы используем физиологический метод), я покупала вино и мы устраивали маленький семейный праздник.
А вскоре мы заметили, что этого количества уже не хватает. Муж стал добавлять в вино немного водки, но через несколько месяцев и это перестало помогать. Алкоголь-то он требует по-прежнему, и даже чаще, чем раньше, а сам стремительно превращается в импотента. Скажите, неужели это неизлечимо, неужели он больше не станет полноценным мужчиной? Ведь ему еще нет и 45 лет…»
«…Еще с периода ухаживания — а было нам за 20, мы работали после окончания институтов по направлению в райцентре — у нас вошло в привычку почти при каждом свидании выпивать бутылку шампанского или сухого вина. Нет, мы не были ни пьяницами, ни алкоголиками — это я заявляю ответственно, как врач. Но поймите и вы нас — мы оба горожане, и родители наши из города, и дедушки с бабушками. Кроме как «на картошке» в деревнях никогда не бывали, условий жизни, обычаев деревенских не знали. И, если честно, когда познакомились с ними, то они нам не понравились. Мы чувствовали себя инородными, чужими всем окружающим.
Игорь работал на заводе сухого молока и масла, я — в районной больнице. Работать приходилось много, а отдохнуть было негде. Полуразвалившийся Дом культуры не привлекал, кинотеатр, в котором шли старые фильмы, не манил. Грязная, заплеванная танцплощадка с пьяными наглыми парнями отвращала. Стеснялись ходить мы и в ресторан, который на местном жаргоне звали «телевизор» — его громадные окна без занавесок выходили на главную улицу, и даже поесть там было неприятно.
Мы оба жили на частных квартирах, но мне повезло — комната с отдельным входом, и Игорь обычно приходил в гости ко мне. Иногда — с цветами, но так как купить их в нашем городке практически негде, он собирал полевые. Однако всю зиму и весну цветов не было. И он стал приносить вино, конфеты. Мы читали вслух стихи, слушали магнитофон, иногда сами пели, смотрели телевизор и забывали об окружающем, о неблагоустроенном быте… Мы мечтали о том времени, когда истекут три обязательных года и сможем вернуться домой.
После года ухаживаний Игорь сделал мне предложение, и мы расписались. Половая жизнь у нас началась за пару месяцев до свадьбы. Интимная близость сразу доставляла мне удовольствие, а вскоре я начала испытывать и огромную радость оргазма. И все у нас было хорошо-хорошо. Мы стали копить деньги на кооперативную квартиру, а с рождением ребенка решили повременить до улучшения бытовых условий.
Зарабатывали оба прилично, расходов особых не было, и мы могли почти ни в чем не отказывать себе. Шампанское или сухое вино стало у нас ежедневным напитком. Помню, как-то Игорь на машине привез сразу три ящика «Цинандали» — чего, мол, каждый день носить, пусть стоит в погребе.
