Рей Гордон - Желанию нет предела
Взяв его шишку в рот, я опустила голову, сосала его стержень, вбирая сколько его внушительного пениса, сколько могла. Тони издал протяжный, грудной стон мужского удовольствия, пока я двигала головой туда-сюда, пользуясь ртом, словно влагалищем. Смакуя соленый вкус шелковистых подношений Тони, я мыслями вернулась к его жене Сэлли. Это был пенис Сэлли, ее собственность. Этот пенис утолял страстные желания влагалища моей подруги, таранил ее шейку матки, приносил ей райское наслаждение, умасливал любовью это священное вместилище. Это был пенис с большой буквы, ее пенис, который она сосала, любила, ласкала, целовала, которым дорожила. Но теперь им завладела я — полностью и целиком!
Меня пронзило волнующее ощущение удовлетворения, оно встрепенуло мое тело и разбудило разум. Я испытывала не только физическое удовлетворение, но и внутреннее удовлетворение, которое чувствуешь; когда обладаешь властью. Я едва могла поверить в то, что творю с мужем лучшей подруги, как легко расколоть женатого мужчину, заставить его пасть на колени. «Неужели все мужчины так слабы и жаждут сдаться на милость женщине? — думала я, когда он постанывал и мой извивавшийся язык приближал его к оргазму. — Неужели так легко уничтожить брак, продолжавшийся несколько лет?»
Опьяненная легкой победой, я быстрее задвигала головой туда-сюда, схватила его твердый стержень у основания и воспользовалась языком, чтобы извлечь из него сперму — сперму Сэлли. Обхватив мою голову, Тони содрогнулся и крикнул:
— Кончаю! — Я думала, не оставить ли его в этом положении, не бросить ли на грани извержения. Но нет, я тоже хотела получить удовольствие. — Кончаю! — снова простонал он, когда его шишка разрядилась у меня во рту и извергла струю спермы, обдавая глотку, орошая язык. Боже, как я тосковала по вкусу секса!
Смакуя его мужские подношения, я сосала и ласкала языком пульсирующую, пурпурную шишку, пока он заполнял мой рот белой жидкостью. Глотая изо всех сил, я замедлила ритм, когда он попытался остановить меня, прекратить сладкую сексуальную муку. Держа полный рот спермы, я по собственной греховности позволяла ей стекать с губ по подбородку. Сев на диван, заглянула в бездонные глаза Тони, а пальцами продолжала водить по его влажному члену. Облизывая губы, я дала ему возможность увидеть, как на них сверкает сперма, и улыбнулась ему в ответ.
— Тебе было хорошо? — спросила я, отлично понимая, что он чувствовал нечто большее, чем просто хорошо!
— Это было… Боже, это было… — он тяжело дышал и, откинувшись на спину, ожидал, когда последние волны удовольствия покинут его подрагивавшее тело.
Когда я отпустила его шишку, пенис безжизненно упал на брюки, и я снова вспомнила Сэлли. Что бы она сказала, что бы сделала, увидев теперь своего мужа? Она бы почувствовала себя, как и я, когда Джим неожиданно сообщил о своей измене, а может, и гораздо хуже. По меньшей мере, я не видела Джима с Кэролайн, в моей памяти не запечатлелась непристойная картина, как это произошло бы с Сэлли, если бы та увидела своего любимого мужа на диване с блестевшим от моей слюны пенисом — с его спермой, струившейся по моему подбородку.
Взглянув на часы, Тони сморщил лицо от чувства вины, его брови нахмурились от муки. Тони спрятал пенис в брюки и застегнул ширинку на молнию. «Улики», — задумчиво пробормотала я. Он сразу побежит в ванную, как придет домой, смоет мою слюну, свою сперму — доказательства неверности. Но то, что он сделал, никогда не изгладится из памяти, затаится в темных углах сознания — начнет изводить, пожирать его совесть.
Сэлли обязательно почувствует в нем перемену. Она заметит едва уловимую перемену в его поведении, в том, как он занимается любовью. Возможно, она мне даже поведает об этом. Я посею семена подозрений в сознании подруги, дам ей повод для беспокойства, скажу, что вопреки ее мнению о муже тот может оказаться таким же, как и мой, — обманщиком, ведущим двойную игру неверным ублюдком, который не может обуздать свои низменные желания.
— Я лучше пойду, — виновато сказал Тони, вставая.
— Да, иди домой к жене, — я улыбнулась. — Она начнет беспокоиться, удивляться, почему ты так долго не возвращаешься.
Тони еле заметно улыбнулся. Я понимала, что весь смысл того, что он натворил, еще не дошел до него. Но он дойдет позднее, этой ночью или утром: суровая действительность ворвется в его сознание, словно приливная волна. И Сэлли заметит эту перемену.
Поднявшись, я опустила юбку и скрыла бедра. Тони смотрел, пока я застегивала блузу. Неуверенно открыв дверь, он пребывал в нерешительности. Неужели он не хотел моего тела? Он почувствовал влажную жару моего влагалища, глубоко засунул палец в мое внутреннее святилище, гладил внутреннюю плоть — неужели он не хотел отведать, вылизать меня в этом месте? Мое влагалище жаждало его.
Тони раздирали противоречивые чувства, я это видела. Его мысли снова метались между мною, моим телом, опасным возбуждением от измены и его маленькой женой.
— Ты завтра придешь доделать машину? — спросила я, широко раскрыв глаза в ожидании его ответа.
— Завтра воскресенье и… Мне нужна запасная деталь, а магазины закрыты.
— Да, понятно, — сказала я, от разочарования опустив голову.
— Я приду еще раз взглянуть на нее. Возможно, мне удастся исправить поломавшуюся деталь и…
— О, как хорошо! — я широко улыбнулась. — Я куплю еще вина, хорошо?
— Нет, нет, вино принесу я, — ответил он.
— Но Сэлли… Она будет…
— Ничего страшного. Я скажу ей, что мне надо проведать друга или что-то в этом роде.
— Значит, соврешь ей?
Тони поморщился и прикусил губу. Но он скоро станет постоянным гостем, я это знала. Вскоре он с большой радостью начнет приходить ко мне, обманывать жену, врать ей, предавать ее. Когда чувство вины уляжется, а его мужские желания разгорятся, он будет прибегать ко мне, трахать меня при любой возможности.
В ту ночь, лежа в постели, я думала о том, что Джим спит с Кэролайн, а Тони — с Сэлли. Счастливые пары, счастливые в любви, счастливы в своем убеждении, что партнеры хранят верность. Блаженны в своем незнании.
Сэлли нащупает пенис Тони, не ведая, где тот побывал. Она доведет свою собственность до твердой кондиции, засунет в сочное влагалище, не зная что я высосала сперму из этой драгоценной колонны. Но Тони будет знать — вспомнит, как пульсировала его шишка на моем языке, испытывая оргазм и заполняя мой рот спермой. Тони будет представлять меня, думать о моей влажной прелести, моем густом нектаре, который сочится и омывает его палец.
Вина? Да, он будет испытывать чувство вины некоторое время. Тони ощутит пронзительную боль вины, когда войдет в жену, глубоко воткнет свой стержень в горячее влагалище и начнет думать обо мне, пока будет трахаться. Но я скоро положу конец этому разрушительному чувству — заменю его ребяческое чувство вины жаждой насытиться вероломной страстью.
А когда настанет время и его брак окончательно подойдет к гибельной черте, я дам ему отставку, брошу его, пусть прозябает в одиночестве, в пустом мире. Как бросили меня.
Я вообразила, как заманю Джима в дом и соблазню его. Разве можно придумать более удачный способ взять верх над этой Кэролайн, сукой из сук? Что может быть лучше, чем соблазнить бывшего мужа — ее мужчину? В конце концов, ему не впервые совершать измену! Горбатого могила исправит. Вероломный ублюдок — это вероломный ублюдок, его уже не исправишь!
Джима будет не очень трудно заманить в мою постель — плевое дело. Секс ему нравился, как любому другому мужчине, почему не со мной, бывшей женой? Если я смогу убедить его, что кроме безумного секса мне больше ничего не нужно, никаких обязательств, он мигом явится.
Я выстраивала будущую жизнь, положив голову на подушку и закрыв глаза. Мое стройное фигуристое тело, томные глаза, влажные трусики, загадочные слова соблазнят не одного мужчину, завлекут в постель не одного верного мужа. И я найду удовлетворение, когда пойму, что все мужчины одинаково слабы. Джим обманывал меня, бросил меня, оттолкнул ради легкомысленной девицы — но сейчас я обрела силу. А слабость Джима, как и слабость других мужчин, станет его гибелью. Я начну подтачивать семейные узы — развращать мужей, смотреть, как рушатся верность, брачные обеты. Внесу разброд среди держащихся за руки любящих парочек.
«Придется изменить свой облик», — решила я. Я и так одевалась соблазнительно, но чтобы сыграть роль легкомысленной девицы, надо выглядеть легкомысленно. Начну носить еще более короткие юбки — микро-юбки. Облегающие, более открытые топики, чулки, пояса с подвязками и, разумеется, туфли на шпильках высотой в шесть дюймов. И высокие сапоги из красной кожи…
Мне также надо хорошо овладеть тонким искусством жестов — научиться обольстительно улыбаться мужьям своих подруг, играть глазами, чтобы зазывать, заманивать. Надо будет научиться сверкать трусиками — невинно обнажать перед глазами женатых мужчин бедро, влажные, набухшие трусики.
