Кресли Коул - Профессионал

Учитывая мою тягу к порно, пришлось ответить:

— Бывают и такие совпадения.

— Оставь каблуки и чулки — я трахну тебя прямо так.

Я вздрогнула, потянувшись к стрингам — последнему предмету одежды, который он позволил снять.

— Повернись, чтобы я мог посмотреть на то, что принадлежит мне, — приказал он.

Как обычно, любой намёк на доминирование с его стороны повергал меня в трепет. Я медленно повернулась. Хотя он был полностью одет, я качнула перед ним голыми прелестями.

Казалось, зрелище его полностью захватило, брови крепко сошлись на переносице, губы приоткрылись. Смакуя его очевидное удовольствие, я выпрямила плечи и выпятила бедро.

— Нравится вид, Сибиряк?

— И всё это лишь для меня. Подойди.

Нахально усмехнувшись, я продефилировала к постели, и, забравшись туда, на коленях поползла к нему.

— Оседлай меня.

Я встала на колени по обе стороны от его бёдер и упёрлась руками в спинку кровати — таким образом, моя промежность оказалась прямо на уровне его глаз. Наши взгляды встретились. Выражение его лица, когда он наклонился, чтобы лизнуть, заставило меня отвести взгляд. Я ахнула от того, как сильно его язык коснулся клитора.

Он вновь это сделал, глубже зарывшись лицом, и не скрывая того, что вдыхает мой запах. Я запустила пальцы в его густые чёрные волосы, толкнув бёдра вперёд к его чувственному рту.

Он лизал меня, пока мой бугорок болезненно не распух. Его рычание объединилось с моими стонами: он вкушал меня — влажно, громко — скользя языком и посасывая, так что между ног у меня промокло абсолютно всё.

Я чувствовала, как капелька моей влаги стекла по внутренней стороне бедра прямо на кружевную резинку чулка. Севастьян, издав рык, слизнул её, отправив меня тем самым в водоворот возбуждения.

Потом он вновь откинулся назад, приказав:

— Поиграй с сосками. Покатай их между пальцев.

Я занялась ими, а он раскрыл меня шире, начав ласкать капюшон клитора так, что у меня ноги задрожали, а в туфлях подвернулись пальцы ног.

— О, Боже, Севастьян, я близко.

Когда я была уже на вершине, он резко отстранился, запечатлев сладкий поцелуй. Я растерянно смотрела вниз.

— Но… ты не можешь остановиться.

— Только что остановился, зверёк. — Он уложил меня на спину, и я начала было протестовать… но тут же замолчала, когда он начал раздеваться. С одеждой он быстро расправился, не желая терять ни секунды.

Я смотрела на него, неотрывно следя за тем, как двигалось его тело — воплощение беспощадной твёрдости. Каждая впадинка и бугорок познали прикосновения моих губ. Рана от пули на руки практически зажила, превратившись в новый храбро заслуженный шрам.

Новая отметинка для моих поцелуев.

Вернувшись на кровать, он расположился у меня между ног, направляя зажатый в кулаке член в самую серединку влажных завитков. Он брал меня уже столько раз, но всё равно в момент проникновения я широко распахивала глаза. Он всегда помнил о своих размерах, но мой опыт составлял всего-то несколько дней.

— Ещё протесты? — спросил он, погружаясь в меня.

Я выгнулась, вздохнув:

— Теперь всё отлично.

Он начал двигаться, а я схватилась за спинку кровати. Его взгляд метнулся к моим рукам, потом к глазам, потом вновь вернулся к рукам. Когда я вытянула руки за головой, скрестив запястья, его веки отяжелели, и я почувствовала, как запульсировал внутри член.

— Не сдерживайся, Севастьян.

— Не сдерживаюсь.

— Разве ты не хочешь меня придавить? Перестань дарить мне удовольствие, отказывая в нём себе.

Он посмотрел на меня так, словно я лишилась ума.

— Думаешь, мне это не приносит удовольствие? Я едва сдерживаюсь, чтобы не кончить.

— Так прижми меня как следует — потому что это то, что мне нужно.

— Ты не знаешь, чего просишь, — он наклонился, чтобы меня поцеловать, угощая собственным вкусом. Он гладил и гладил мои соски, затем проведя пальцами ниже к лобку. Его большой палец занялся моим клитором, пока я не застонала ему в рот.

Когда он, наконец, оторвался, чтобы вдохнуть, моя голова откинулась, взгляд был устремлён на экран телевизора. Я смотрела на него сверху, любуясь видом сильного тела, которое трудилось, чтобы усладить моё. Его спина блестела от пота, мышцы ягодиц двигались, когда он погружался в меня. Мне было видно, как его член исчезает в моей киске, как туго натягивается кожа мошонки.

Его грудь скользнула по моим соскам, и вдоль промежности потекла новая порция влаги. Обеими руками он обхватил половинки моей попки, удерживая на месте.

Только я подумала, чувствует ли и он эту влагу, как он сказал:

— Такая влажная. Моя женщина хочет, чтобы её оттрахали?

Я заметила, что он был склонен к разговорам во время секса и любил, когда я их поддерживала.

— Я хотела этого с того самого утра в машине. Не могла перестать думать, что ты сделаешь, если я нагнусь и отсосу тебе.

Его пальцы впились глубже, средний оказался в опасной близости от моей задней дырочки. Но это было приятно. Можно с лёгкостью использовать собственную смазку и проникнуть внутрь. Он сжал ладони сильнее, раскрывая меня, подступая ближе.

Когда я представила, как он осторожно исследует мою задницу, в то время, как его член орудует в моей киске, я выгнулась, чтобы там оказались его пальцы.

— Не надо, зверёк. Ты наводишь меня на определённые мысли.

В порно, которое я смотрела, анальные игры всегда выглядели возбуждающе. Только представив, как он меня подготавливает….

— Я уже говорила, что собираюсь когда-нибудь попробовать всё.

— Хочешь, чтобы я трахнул тебя в задницу? — прошипел он.

Когда он так об этом говорит? С таким вожделением в голосе?

— Давай!

— Это не для тебя, красавица. Я сделаю тебе больно.

Раньше я была грязной девчонкой. Или жадной девчонкой. А теперь та нежность, с которой он со мной обращался, просто сводила меня с ума.

Мне это надоело! Разочарование уничтожило остатки границ, которых, вообще-то, никогда и не было.

— Тогда я просто помечтаю, как ты нагибаешь меня на краю кровати… разводишь мои ноги и заставляешь приподнять попку, чтобы нанести смазку.

— А! — Он вдавил в меня бёдра, дёрнувшись всем телом ещё сильнее.

Такой несдержанный отклик меня просто потряс. Боже, как же сильно ему хотелось проделать всё это со мной — как же сильно и я этого хотела! Я уже решила, что заставлю его уступить. Как далеко я смогу зайти?

Грудным голосом я произнесла:

— Руки будут связаны у меня за спиной, рот заткнут. Ты прикажешь мне не шевелиться и расслабиться. — Теперь слова сами лились из меня. — Ты проникнешь в мою попку одним пальцем, расширяя меня для второго.

— Чёрт побери, женщина! — Новый резкий толчок. Мои слова заставляли нас обоих терять голову. Неужели этот боец, наконец-то, попался?

— Потом ты нанесёшь смазку на свой пульсирующий член, на эту толстую головку, не оставляя мне никакого выбора, кроме подчинения.

Он тяжело дышал, вращая бёдрами.

— Внутри ты будешь охуенно тугой и очень горячей.

Обрадовавшись его ответу, я продолжала:

— Я буду нервничать, даже попытаюсь увернуться…

— И тогда я стану пороть эти идеальные округлости, пока ты не сдашься. Потому что ничто не удержит меня от погружения между них по самые яйца.

Я застонала, оказавшись так близко к оргазму, но не желая ничего прекращать.

— Ты начнёшь внутри меня двигаться… Я буду вне себя… потому что ты овладеешь мною всецело.

— Твои прекрасные стоны будут заглушены кляпом.

— О, Боже, о, Боже. — Его мокрые от пота бёдра тёрлись о внутреннюю сторону моих бёдер, волосы на его ногах касались моих икр, добавляя новых ощущений.

Я задыхалась, балансируя на краю, когда он сказал:

— Я закачаю в тебя свою горячую сперму, наполню тебя до краёв… чтобы ты никогда не забывала, кому принадлежишь…

Я взорвалась, выгибаясь на кровати. Вдавливаясь в него грудью, я впала в экстаз, сотрясаясь в конвульсиях.

Я всё ещё кончала, когда он выгнул спину, грудью возвышаясь надо мной. Мышцы на выпрямленных руках натянулись.

Вены на шее вздулись, а он продолжал так же толкаться бёдрами. Мощь его тела поражала, но он продолжал её сдерживать ради меня.

Кончая, он закричал:

— Наталья!

Его толстый член пульсировал, извергая в меня потоки спермы, наполняя до краёв.

Чтобы я никогда не забывала, кому принадлежу.

Упав на меня сверху, его тело продолжало сотрясаться — а меня будто снова перезагрузили.

Я едва могла шевелиться, думать. Так что просто водила кончиками пальцев вдоль его спины, пока он целовал мою шею.

Не знаю, сколько мы так лежали. Когда я вновь обрела способность мыслить, осознав, что произошло, то задумалась, как долго потребности Севастьяна смогут оставаться в узде? И если он не реализует свои самые тёмные желания со мной, то не уйдёт ли, в конечном итоге, к другой?