Ольга Лазорева - Русская гейша. Во имя мести
У двери на полу распростерся Павел Николаевич, одетый в какую-то просторную длинную белую рубаху, типа женской ночной сорочки. Я спокойно перешагнула через него и прошествовала к креслу, стараясь не упасть на скользком полу. Забравшись на него, я устроилась удобнее и строго сказала:
– Раб! Твоя госпожа уже здесь!
– Я знаю, госпожа Юри, – раздался приглушенный голос Павла Николаевича. – Но не смею.
– Ползи сюда, гаденыш, – равнодушно приказала я.
Почему-то вновь вспомнилось улыбающееся лицо Степана, и слезы подступили к глазам.
– Я кому сказала, ублюдок! – взвизгнула я, соскочила с кресла, подбежала к стеклянному шкафу и схватила с полочки первую попавшуюся плетку.
Подлетев к распростертому Павлу Николаевичу, я начала яростно хлестать его прямо по рубашке. Он вздрагивал под ударами и глухо постанывал. Но продолжал лежать. Когда я увидела пятнышки крови на белой ткани, то испугалась и мгновенно пришла в себя, с удивлением посмотрев на плетку. И тут только заметила, что в кожаный ремень были вделаны маленькие почти невидимые металлические шипы. Я прекратила избиение и вернулась в кресло.
– Долго ты там будешь валяться, тварь? – тихо спросила я. – Ползи сюда!
Павел Николаевич встал на четвереньки и, не поднимая головы, подполз к креслу.
– Раздевайся, – приказала я.
Он стянул окровавленную рубаху. Но на теле оказались только небольшие царапины, которые, правда, продолжали кровоточить.
«Н-да, – удрученно подумала я, – что-то я перестаралась»
– Раб! – позвала я.
И он поднял на меня глаза. Восхищение и покорность были написаны на его лице.
– У тебя есть спирт? – спросила я озабоченным тоном.
Павел Николаевич быстро пополз к шкафчику, тряся голыми ягодицами и напряженным «нефритовым стеблем», и принес мне в зубах бутылку. Я усмехнулась, увидев, что это обыкновенная водка. Открыв ее, начала лить на его спину. Он опустил голову и постанывал. Но «нефритовый стебель» стоял, как каменный.
– Щиплет? – спросила я.
– О, госпожа Юри, – прошептал он, – это великое счастье терпеть боль от вас.
– Хороший мальчик, – ласково произнесла я.
И он неожиданно всхлипнул. Я отбросила пустую бутылку и сказала:
– Приблизься, раб.
Павел Николаевич быстро подполз, все также не поднимая глаз. Я ухватила его за волосы и притянула к своим раздвинутым ногам.
– Вот твоя награда за хорошее поведение, – тихо проговорила я, чувствуя жар его дыхания.
– О, госпожа! – простонал он, так робко целуя «яшмовые ворота», что касался только волосков.
Я опустилась ниже, подняла короткий подол платья и раздвинула колени. Его язык заработал умело и нежно…
Утром я нашла у порога своей комнаты конверт с деньгами и белый бархатный футляр. В нем оказался необыкновенной красоты кулон в виде платиновой лилии, усыпанной алмазной крошкой. Тут же была и тоненькая платиновая цепочка.
Домой я вернулась во второй половине дня в весьма решительном настроении. Сбросив агрессию, я почувствовала холодное спокойствие. По крайней мере, мне уже не хотелось убивать. Я приняла душ, выпила кофе и позвонила Тимуру. Он долго не подходил, потом ответил сонным и раздраженным голосом:
– И какого черта, кому, чего от меня нужно?
– Тим, это я, – рассмеявшись, сказала я.
– Ху из – я? – недовольно спросил он.
– Землячка твоя, – весело ответила я. – Зовут Таня.
– А, Танюха! – совсем другим тоном проговорил он. – Так бы сразу и говорила. А то спросонья я и не понял, кто это.
– У меня к тебе важное дело! – серьезно заявила я.
– Ну? – настороженно спросил Тим.
Я замолчала, раздумывая. Но потом все-таки решилась.
– Вот что, Тимур, мне нужна твоя помощь. Ты не мог бы какое-то время пожить у меня в квартире? Правда, ты на кокаине, и это меня категорически не устраивает. Но мне просто больше не к кому обратиться с таким щекотливым делом.
– Помочь? – окончательно проснулся он. – Что случилось-то, девочка моя?
– Все при встрече. Но ты в принципе согласен? У меня трехкомнатная, так что никто никого стеснять не будет. Только сразу условие – никаких дружков и подружек!
– Хорошо! Охота пожить в нормальных условиях. Сегодня можно переехать? – деловито поинтересовался он.
– Лучше прямо сейчас.
Тим появился через час с большой спортивной сумкой, туго набитой различными вещами.
– Господи, нарядов у тебя, как у барышни на выданье! – рассмеялась я, глядя, как он первым делом достает светло-голубой костюм и вешает его на плечики в коридоре.
– А ты думала, – торопливо проговорил он. – Имидж в моем деле – это все! К тому же я просто обязан охмурить какую-нибудь богатую москвичку и жениться на ней, чтобы здесь зацепиться.
– Пойдем, я тебе покажу твою комнату, – усмехнулась я. – Там пустой шкаф есть. Все туда сложишь, и развешаешь свои наряды.
Я привела его в бывший кабинет Петра, который сейчас занимал Степан. Там были книжные полки, диван и платяной шкаф с большим зеркалом.
– Шикарно! – восхитился Тим. – А то мы с Максом вдвоем в девятиметровой комнатушке, да еще и на узкой кушетке. Так и ориентацию поменять недолго! – смеясь, добавил он.
– С Максом? А он чем занимается? – настороженно спросила я.
– Да ты его видела в прошлый приход. Помнишь, он в отключке валялся? Ашот тогда еще нас оштрафовал. Любит рублем наказывать несчастных работничков.
– Сами виноваты! – немного агрессивно сказала я.
– Слушай, Таня, – неожиданно серьезно сказал Тим, – я не лезу в твою жизнь, так? И не интересуюсь, на какие шиши ты снимаешь такую хату. Если я иногда балуюсь с Максом, то это наши с ним дела. Девчонок я тоже люблю. И даже больше, чем мальчишек. А кокс я очень редко нюхаю. Очень редко! Во-первых, дорого, во-вторых, здоровье берегу. Ты думаешь, такое тело само по себе так выглядит? Да, я ежедневно в спортзале парюсь и не по часу!
Тим неожиданно бросил рубашку, которую аккуратно вешал на плечики, развернулся ко мне, присел, резко махнул ногой вверх и, прямо, как Брюс Ли, высоко подпрыгнул, крутнувшись в воздухе. При этом лицо его осталось невозмутимым. Он мягко опустился на полусогнутые ноги и посмотрел на меня.
– Впечатляет! – восхитилась я.
– Шуайцзяо, – гордо произнес Тим. – Китайская борьба. Я занимаюсь уже третий год. Так вот, Танюха! Специализируюсь на баодинском стиле, он более быстрый, стремительный, много бросков на противника.
– А к чему это ты? – улыбаясь, поинтересовалась я.
– Так ведь ты меня не для приятной компании пригласила здесь потусоваться? Правильно я понял?
– Дело в том, – начала я, – что мой друг, с которым я живу, оказался невозможно ревнивым.
Тим кивнул, видимо, вспомнил, как пытался безуспешно связаться со мной.
– И я решила сказать ему, что встретила своего земляка, мою давнюю любовь, все вспыхнуло с прежней силой, и мы решили больше не расставаться, – продолжила я.
– А я типа играю роль этой давней любви, – усмехнулся Тим.
– А как я еще могу от него избавиться? – пожала я плечами. – Он грозится, что не уйдет, и все такое, сам представляешь.
– А он москвич? – почему-то поинтересовался Тим.
– Да, – нехотя ответила я. – А какое это имеет значение?
– Это он платит за эту хату? – продолжил расспросы Тим.
– Нет, не он, – хмуро сказала я.
– Тань, я знаю, сколько стоит снять такую трешку в Москве, – резонно заметил он. – И тем более не за МКАДом. Так что лучше колись, где бабло берешь. Так и мне и тебе спокойнее будет. Мне ведь проблемы тоже не нужны!
– Я работаю в престижной русско-японской школе, – начала на ходу сочинять я. – И администрация сочла возможным оплачивать часть моих расходов по этому жилью. Помимо этого я даю частные уроки танцев некоторым из своих учеников, а так как родители там все далеко не из бедных, то и оплачивается это все вполне достойно. Ясно?
Поверил Тим или нет, не знаю, но больше вопросов задавать не стал.
Вечером после работы Степан, как ни в чем ни бывало заявился с тортом и букетом хризантем. Все произошло мгновенно. Как потом с улыбкой сказал Тим, ему было некогда миндальничать, так как нужно было успеть на работу в клуб. Степан позвонил, я открыла. Он поцеловал меня, ясно глядя в глаза и ласково улыбаясь.
– Вот торт купил к чаю, – сказал он, протягивая мне коробку.
– Прекрасно! – услышала я за спиной невозмутимый голос Тима.
Он мягко отстранил меня, взял торт и ушел на кухню. Забавно было наблюдать за выражением недоумения и постепенно рождающейся ярости на лице Степана.
– Это еще что за фрукт?! – тихо, но с явной угрозой спросил он.
– Муж, – спокойно произнес Тим, вернувшийся из кухни.
– Кто?! – заорал Степан.
– Супружник ейный, – заявил Тим, – так что ты, хахаль залетный, уматывай отсюда подобру-поздорову.
– Таня?! – повернулся ко мне Степан.
Я увидела, что его лицо побелело.
– Извини, Степа, хотела сегодня тебе все рассказать. Но мы с Тимуром давно любим друг друга. Это еще до Петра было. Я жить без него не могу. Так что давай спокойно и без скандалов расстанемся.
