Анастасия Истомина - Словарь женских эротических фантазий

«Мне нравится фантазировать о художниках, у меня много знакомых среди богемы, и я знаю, какие нравы там царят. Все ведут себя так, как им хочется, секс в порядке вещей, нет никакой скованности… Правда, я сама не такая, но с удовольствием включаю этот момент в свои фантазии. Мне нравится представлять себя молоденькой девочкой, которая впервые в жизни решается попозировать художнику, чтобы заработать деньги. Вот я прихожу в студию и вижу художника: он высокий, красивый, спокойный такой, весь в красках. В его студии такой специфический запах растворителя, вокруг стоят картины, причем очень хорошие, и я сразу же проникаюсь доверием к этому человеку – если он так здорово рисует, то и я у него получусь хорошо. И вот художник внимательно меня оглядывает, кивает и говорит, что хочет писать с меня Афродиту, соблазняющую Ареса. Для этого мне нужно раздеться и сесть так, как он мне покажет. Я немного стесняюсь, но я знала, на что шла, поэтому молча раздеваюсь и сажусь на постеленную белую ткань. Мне приходится одну ногу согнуть в колене и поставить перед собой, а вторую – чуть отвести в сторону и вытянуть. При этом мое тело откинуто назад и голова чуть повернута в сторону. Некоторое время я так и сижу, художник включает нежную медленную музыку и работает молча. От этого я начинаю засыпать, и через некоторое время художник делает перерыв: говорит, чтобы я отдохнула. И я просто проваливаюсь в сон, а просыпаюсь оттого, что художник меня ласкает. Как раз в тот момент, когда я открываю глаза, он резко входит в меня, но мне не больно, потому что я сама, оказывается, очень сильно возбуждена и хочу его!»

«Я часто воображаю себе такую сценку: будто бы один очень известный художник приглашает меня к себе, чтобы я ему позировала. Сам он не очень молод, но крепок и строен, а я настолько красива, что он просто не может пройти мимо такой красоты, он сам мне так сказал. И я решаю попробовать новое для меня дело и прихожу к нему в мастерскую. У него там очень красиво: большая светлая комната на втором этаже, окна выходят во двор, и слышно, как шумят люди. Меня довозят на машине, и мой муж остается ждать меня внизу, и я при желании могу позвать его из окна. И вот художник рассказывает мне свою задумку: он видит меня в свободном прозрачном платье, лежащую на песке, мне хорошо, глаза мои блаженно полуприкрыты, я раскованная и свободная женщина. При взгляде на меня у человека должно возникать ощущение, что меня только что любил мужчина… И вот я раздеваюсь и надеваю на голое тело прозрачное фиолетовое платье и ложусь около окна. Сейчас лето, поэтому мне хорошо, художник включает вентилятор, и мое платье развевается от ветерка. Он говорит мне, что я должна расслабиться, мои ноги и руки должны лежать свободно, никакого напряжения в теле. Представьте, что я – ваш любимый мужчина, говорит он, а потом наклоняется и целует меня. Он объясняет мне, что делает это для того, чтобы добиться нужного эффекта: мои лицевые мышцы должны быть расслабленными! И я ему верю, и позволяю еще и еще раз поцеловать себя. Руки художника трогают все мое тело – подправляют позу, укладывают мои ладони, переставляют мои ноги, приподнимают и чуть поворачивают мои бедра… И под его плавный разговор я действительно полностью расслабляюсь и теряю контроль над ситуацией… И тут я чувствую, что он лег на меня и в меня вошел его возбужденный член! И что самое ужасное, мои бедра призывно подались ему навстречу! И я понимаю, что мне надо закричать, но художник резонно говорит мне: кричи, пусть сюда придет твой муж и увидит, как ты мне позируешь… ведь у меня тут даже мольберта с красками нет, он сразу поймет, что ты пришла ко мне не за этим. И я молчу, к тому же мое возбуждение растет, меня возбуждает и то, что мой муж так близко, внизу, под окном… И с моих губ срываются только стоны удовольствия!»

«Мне нравится фантазировать о таком крутом, высокомерном художнике, который постоянно отсылает назад натурщиц, которые ему не подходят по каким-то параметрам. Позировать ему считается очень престижным, потому что это художник с мировой славой, и все мы, глупые молодые девчонки, желаем к нему попасть, но ни одной пока не удалось. И вот доходит очередь до меня. Я иду к нему, а сама решаю во что бы то ни стало остаться у него и поработать. Но как только я взглянула на него, у меня сердце ушло в пятки: он оказался очень резким, властным мужчиной. Прямо с порога глянул на меня и велел раздеваться догола. Я молча подчиняюсь ему. Потом он заставляет меня встать на табуретку посреди комнаты и начинает медленно расхаживать вокруг меня, осматривая каждый миллиметр моего тела. От этого мне становится жутко стыдно, но одновременно я и возбуждаюсь! Потом художник приказывает мне слезть с табуретки на пол и сделать несколько простеньких акробатических упражнений: ласточку, прыжки, наклоны, стойку на руках у стенки. И все это время так же пристально оглядывает меня, и я уже изнемогаю от стыда и возбуждения, мне кажется, что мое состояние очевидно, что его невозможно скрыть, тем более от такого внимательного взгляда. После этого художник спрашивает, умею ли я делать мостик, и я отвечаю, что умею. Но в тот момент, когда я встаю на мостик, он с силой входит в меня и долго грубо насилует меня. Но мне не больно, мне просто дико стыдно, однако стыд обостряет мое удовольствие, и я кричу от наслаждения, и мы оба кончаем в одно и то же время. Но потом он кидает мне мою одежду и выпихивает голой за дверь говорит что я ему не подхожу… иногда моя фантазия продолжается: меня насилует еще кто-нибудь».

Иногда женщины представляют себе, как они соблазняют художника своим телом; как правило, такие фантазии свойственны зрелым женщинам, с удовольствием принимающим все новые и новые подтверждения своей власти над мужчинами. Правда, подобные фантазии могут возникать у женщины под влиянием обстоятельств: скажем, если в реальной жизни она вынуждена подчиняться мужчине, то вполне вероятно, что ей захочется пофантазировать о своей власти над представителями мужского пола. Или, может быть, она чувствует себя некрасивой и нежеланной, и ее близкие люди постоянно унижают ее, критикуют, делают замечания… в этом случае соблазнить кого-нибудь – естественное желание женщины, и пусть оно осуществляется только в фантазии, это не так важно! Главное – женщина сможет ощутить силу своей сексуальности, почувствовать себя привлекательной, раскрепоститься.

«У меня много любимых фантазий, и одна из них – о молоденьком художнике, мальчике, по-детски влюбленном в меня. На самом деле у меня нет ни одного знакомого, умеющего хорошо рисовать, но в своей фантазии на место этого юноши я подставляю симпатичных мне молодых людей, выбираю по настроению. У меня тут целая история. Как будто этот юный художник, поборов робость, предложил мне стать его натурщицей, конечно, он собирается писать только мой портрет. Но когда я прихожу к нему, я понимаю, что мне хочется заняться с ним любовью, но сам он никогда не сделает первого шага, слишком стеснительный. И вот я начинаю шалить: невинно спрашиваю его, не лучше ли будет обнажить плечи, и медленно спускаю со своих плеч лямочки платья. И без того откровенный вырез становится просто вызывающим, и бедный мальчик краснеет, не может отвести взгляда от моей груди. Но мужественно пишет мой потрет. И тогда я иду ва-банк: серьезно спрашиваю его, писал ли он когда-нибудь обнаженную натуру, и признаюсь, что не отказалась бы попробовать. Но, дескать, я не знаю, достойна ли я того, чтобы быть написанной в таком виде, а вдруг я не буду смотреться голой, и так далее. И мальчик попадается в ловушку! Ведь если он не предложит мне попозировать ему обнаженной, то это будет значить, что я недостойна этого, а он не допустит, чтобы я так подумала! И он просит меня об этом. И я медленно раздеваюсь, краем глаза наблюдая, как мой художник то краснеет, то бледнеет. И потом, уже позируя ему, я по любому поводу прошу его подойти ко мне: то не знаю, как положить руку, то мне надо поправить волосы, то еще что-нибудь. И в конце концов, я его соблазняю. Эта фантазия так возбуждает меня, что мне требуется не слишком много времени, чтобы кончить».

Вот еще интересный сюжет: женщину обманывают, она верит художнику, а он подстраивает все так, что у него на глазах женщину насилуют, причем она сама активно участвует в процессе, даже не желая того… Тут просматривается два мотива, первый – женщина получает оргазм, оставаясь при этом самой невинностью, позволяя обвести себя вокруг пальца. И второй мотив – публичность полового акта. данном случае зрителем становится художник.

«Когда я мастурбирую, я люблю представлять себе разные ситуации, в которых я оказываюсь по собственной глупости. Например, моя фантазия о художнике. Я молодая и красивая, и меня приглашает к себе знаменитый художник, он говорит, что хочет писать с меня Мессалину, только если я боюсь, комплексую или еще слишком мала для этого, то мне лучше сразу отказаться, тогда он найдет себе другую натурщицу, более опытную. И я, как это свойственно всем молодым да зеленым, оттопыриваю губу – мол, я и сама опытная, да у меня мужчин было множество, и все в том же духе! В общем, меня легко ловят на «слабо». И вот я прихожу в студию, и там художник велит мне раздеться и лечь на пол животом вниз, широко раздвинув ноги. Мне приходится все это делать, потому что я же наплела ему, что мне все это нипочем, что я совершенно не стесняюсь и так далее. И я выполняю его приказ. А потом вдруг вокруг меня появляются трое молодых людей, тоже совершенно голых! В ответ на мое изумление художник пожимает плечами: мол, так и знал, что ты невинная дурочка, а я тут не в цацки играю, я Мессалину пишу! И снова мне приходится заткнуться, чтобы поддерживать свой имидж крутой и опытной женщины. Художник велит нам принимать разные развратные позы, а сам пишет картину. Постепенно я успокаиваюсь и начинаю чувствовать себя свободно, даже с удовольствием принимаю разные непристойные позы… Но в один из таких моментов один натурщик теряет над собой контроль и вонзается в меня, и на глазах у всех насилует меня! И вот ужас, я испытываю оргазм, меня всю трясет, я вою от удовольствия! А художник потом говорит, что раз у меня так легко все пошло, то он придумал картину покруче: я буду одновременно любить всех троих, так он это видит…»