Мартина Фоккенс - Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей»
Спустя несколько месяцев я обосновалась в Валлене. Все-таки это безопаснее.
Не синяя птица
Мартина, 2011
Вот и еще одна птица несчастья прилетела. Спрашивает:
– Сколько ты стоишь?
– Пятьдесят, – отвечаю я.
Он платит без возражений, но уже в комнате начинаются проблемы.
– Я хочу без презерватива.
Я все же натягиваю резинку на его член. Клиент пробует снять ее, я каждый раз возвращаю на место.
– Хватит уже!
Атмосфера становится напряженной, а его член обмякает, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы он снова встал. Наконец мне это удается. Но клиент снова заводит ту же шарманку:
– Хочу без презерватива!
Я уже нервничаю и шлепаю его по соскам.
– О да! – внезапно кричит он. – Давай, ударь меня еще!
Ну ладно, раз настаиваешь.
– А теперь пополируй своего большого дружка.
Он получает от меня еще несколько весьма чувствительных ударов и кончает, задыхаясь.
Вот и славно. С этим мы разобрались. Я совершенно выдохлась.
Порой нам достаются не клиенты, а натуральные пиявки. Когда приходится иметь с ними дело, они высасывают все силы, хотят сожрать с потрохами. Приходится собирать волю в кулак, чтобы сохранить хладнокровие, даже когда уже подташнивает от их выкрутасов. Но зато некоторых из них легко усмирить, просто рявкнув как следует:
– Все, хорош! Ложись! Закрой рот. Это я здесь командую, козел.
И они становятся смирными, точно агнцы.
Иногда после этого они опять пытаются снять презерватив. Он им, видите ли, не нравится. Тогда я решительно натягиваю новый. Здесь я бескомпромиссна. Происходит короткая борьба, и вот несговорчивый клиент побежден и распластан на кровати.
Когда все происходит, я чувствую облегчение. Как-то я даже сказала одному:
– А ты и правда редкостный козел!
И мы оба заржали. Он сказал, что здорово повеселился со мной.
– Что ж, спасибо, маленький вояка.
– Увидимся, – ответил он, уходя.
Если мне удается в конечном счете принести радость одной из этих птичек несчастья – тем лучше. Иногда они просят прощения. Но не всегда. В этом случае я включаю радио, отдергиваю штору и распахиваю окно. И я говорю, говорю, болтаю без остановки, чтобы не вляпаться в очередную неприятность.
Еще одна ступень
Луиза, 1963
Виллем через своих ребят разузнал, что на Аудезейтс Форбургвал можно снять номер и приводить клиентов. Ого! Дело принимает серьезный оборот. Как-то вечером мы поехали туда на велосипеде: Виллем крутит педали, я сижу на багажнике. Хозяином квартиры был Ян Стётен. Душа-парень, всегда в отличном настроении. Он вдоль и поперек избороздил все моря до того, как в 1953 году купил домик и сделал из него бордель. Он находился в спокойном районе Аудекерксплейн на берегу канала. Делами заправляла его женушка, Лин. Они с Яном жили этажом выше.
Мы позвонили, и нас пригласили войти. Мне тогда было 21 год. Я была круглолицей, румяной, с длинными светлыми волосами.
Лин не сразу поверила в меня. Наверное, сочла прелесть какой дурочкой, не более. Но Ян сказал:
– То, что надо! Она принесет нам денежки.
Я мысленно осадила его: «Разбежался». Мне хотелось одного: немедленно удрать отсюда. Но мадам дала зеленый свет, и Виллем оставил меня у них.
Мне было страшно. Все такое чужое.
Здание узкое, вытянутое, с высокими потолками, с мрачной и таинственной атмосферой. В четырех комнатах работали восемь девочек по две смены: четыре днем и четыре ночью. Мне отвели комнату для дебютанток в задней части здания. Чтобы попасть в нее, нужно было пробежать по длинному коридору и подняться по крутой лестнице, почти стремянке. К комнате претензий не было: белая железная кровать, комод, мраморный умывальник, обои в цветочек, окно, выходящее в коридор. Единственная комната с видом на улицу располагалась в передней части дома. Там девочки расслаблялись, пили чай и кофе. На подиуме в витрине стоял стул. Я подумала было, что могу на него сесть, но нет: он предназначался для самой опытной шлюхи. А прочие ловили клиентов снаружи, на улице. У каждой было свое закрепленное за ней место. Мое – слева от входной двери.
Вечером вдоль канала прогуливалось много народу. На мое счастье, некоторые мужчины были со мной весьма любезны. Кое-кто подходил просто поболтать – и уже за это давал мне деньги. Они сразу видели, что я новенькая.
Я начала в половине восьмого, а Виллем нарисовался в десять.
– Сколько ты заработала?
– Не поверишь! Уже сотню флоринов!
Он чуть не грохнулся.
– Сколько бабла разом! Давай-ка сюда, так безопаснее.
Я протянула ему деньги, и он отправился играть в богатенького парня в бистро.
До часу ночи я заработала еще приличную сумму и, довольная, вернулась к себе. Кошелек мой был приятно набит.
Моя сестра никогда не сделает ничего подобного!
Мартина, 1964
В семье только об этом и говорили. Настоящее потрясение. Как такое может быть?! Я тогда была в родильном отделении: только что произвела на свет своего первенца. Там-то слухи и добрались до меня. Сначала все ограничивалось разговорами вокруг да около, я ничего не понимала. Да что такое случилось с Луизой? Наконец мне выложили всю правду:
– Твоя сестра занимается проституцией в квартале «красных фонарей».
Я не могла в это поверить. Она ведь работает в баре, разве нет?
– Невозможно, – ледяным тоном отчеканила я, – моя сестра никогда не сделает ничего подобного!
Ухмылки, оскорбления, все эти комментарии, которые позволяли себе «доброжелатели»… Это было ужасно. На меня навалилась тоска. Всем было плевать на ребенка и меня. Неудивительно, что у меня даже давление подскочило. А они продолжали наседать на меня, будто я могла что-то изменить. Что я должна была сделать? У Луизы ее собственная жизнь и свои проблемы с этим ее придурком-муженьком.
Спустя некоторое время я отправилась к ней, чтобы поговорить. Слишком поздно. Луиза занималась этим уже несколько месяцев.
– Мне нужны деньги, это всего на два года, – заверила она меня.
Еще она добавила, что в бордель нужна горничная. Я подумала, что такая подработка помогла бы мне оплачивать счета в конце месяца. Так что я стала наводить в борделе порядок, приходила на пару часов рано утром. Я находила это волнующим, а что до уборки – с ней я справлялась легко. Мной были довольны. Деньги, которые я получала, оказались небольшим, но своевременным подспорьем.
Поначалу мне было не по себе. Клиенты порой выказывали желание провести время с горничной. Особенно они досаждали мне, пока я мыла окна, стоя на стремянке. Они вились вокруг с вопросом «могу я пойти с тобой?».
Когда они понимали, что я не при делах, это возбуждало их еще больше. Недоступность ведь так возбуждает. Некоторые горничные, случалось, уступали натиску и потом меняли профессию. Но не я. Я торопилась на трамвай до Осдорпа, где жила тогда со своей маленькой семьей.
В какой-то момент на стройке, где работал муж, начались проблемы. Настали трудные времена. Ян остался без зарплаты. Парни начали забастовку, отправились в Дам и устроили там драку. К счастью, Ян вернулся домой целым и невредимым. Но без гроша в кармане.
Как-то вечером он спросил:
– Может, ты могла бы брать еще работу? Ну, там, где твоя сестра…
– Спятил? Об этом и речи быть не может, – ответила я.
Но разговор этот время от времени повторялся. Так прошло полгода. А потом я сказала себе: «Я по крайней мере попробую». С деньгами стало совсем туго, а ведь Луиза неплохо зарабатывала. Конечно, я ничуть ей не завидовала, тем более что она заваливала меня подарками, но.
Без сестры я ни за что не решилась бы выйти на панель. Она в каком-то смысле проложила мне дорогу. На нее поглядывали косо: она ведь занималась проституцией. Доставалось и мне, как ее близняшке. Так что я осторожно принялась выведывать у нее, что к чему и что нужно делать. Луиза сразу же заподозрила неладное.
– Что ты задумала? – спросила она меня сурово. – Ты в это дело не суйся!
Но через несколько недель одна комната освободилась и я нарисовалась на пороге борделя. Познакомилась с прочими его обитательницами, мне выделили комнату и рассказали про всякие штуки. Все это случилось как-то сразу. А потом я ушла. Все прошло хорошо, и мне хотелось поскорее вернуться к себе. Девочки спросили меня:
– Уже домой?
– Да, я поеду на трамвае.
Они рассмеялись.
– Такси лучше возьми, – посоветовала Луиза.
Я посчитала это транжирством и отправилась на остановку. Луиза со мной.
– Спорим, однажды ты возьмешь такси, – сказала она.
Дома Ян заявил, что уже хотел забрать меня оттуда. Я сказала себе: «Ох, если бы. Только я почему-то никого не видела».
Я работала в борделе в вечернюю смену. Шесть дней в неделю. У меня была куча дел. Нужно было рано поужинать, искупать детей и только потом уходить.
