Страшно сказать. Когда молчание ребенка говорит громче слов - Кэти Гласс
Обзор – официальное собрание, которое регулярно проводится, чтобы обсудить положение ребенка под опекой. Первый обзор обычно происходит в течение четырех недель с момента перемещения ребенка к временному приемному родителю или по прошествии четырех недель с момента начала процесса перемещения. В обзоре участвуют родитель или родители ребенка, его социальный работник, учитель, временный приемный родитель, супервизор последнего и любые другие профессионалы или просто взрослые, близко связанные с жизнью ребенка.
Обзоры нужны для того, чтобы социальная служба могла убедиться, что для ребенка делается все возможное и составленный ею план опеки актуален и подходит ему. Обзоры возглавляет независимый рецензент, он же ведет протокол собрания. Это опытный социальный работник, который специально обучен, но не связан с социальной службой. Как правило, самые маленькие дети обзоры не посещают, но более старших приглашают на них.
Тем же утром я разобралась с присланной вместе с уведомлением об обзоре анкетой. Это заняло почти час. В анкете были вопросы о здоровье Оскара, его учебе, хобби и интересах, контакте с семьей и друзьями, эмоциональном благополучии, а также о том, удовлетворяются ли его культурные и религиозные потребности. Для Оскара тоже прислали анкету. Она была значительно короче – небольшой буклет, составленный специально для детей таким образом, чтобы поощрить ребенка высказаться о том, как он ощущает себя, находясь под опекой. Я помогу Оскару с анкетой, когда у нас появится возможность заняться ею, а затем отправлю обе независимому рецензенту, и мы будем готовы к обзору.
В этот вторник после обеда, когда мы с Оскаром приехали в Семейный центр, Роксана, должно быть, появилась как раз перед нами. Она была на ресепшене, расписывалась в книге посетителей.
– Здравствуйте, – сказала я. Роксана обернулась.
Это был момент, когда большинство родителей и детей бросились бы друг другу в объятия. Но только не Роксана и Оскар. Оскар отпустил мою руку и внимательно посмотрел на мать. Роксана воскликнула:
– Я так нервничаю! Лука снова болен, а я не могу позволить себе поехать туда сейчас!
– Жаль слышать это, – посочувствовала я. – У вас столько забот.
– О да! – сказала Роксана. – То одно, то другое!
Теперь Оскар тоже выглядел встревоженным, разделяющим страхи матери.
– Я уверена, что Луке вскоре станет лучше, – сказала я ему, чувствуя, что ему нужна поддержка.
– А я – нет, – заявила Роксана. – Он постоянно болеет. Как будто мне сейчас мало проблем – когда Оскар находится под опекой.
Я искренне сопереживала ей, однако меня волновало, что Оскар может сделать вывод, будто он виноват в том, что оказался под опекой и его мать вынуждена обо всем этом беспокоиться.
– Пойдем в комнату? – предложила я, послав ему ободряющую улыбку.
– Вы снова в зеленой, – сказала девушка на ресепшене, услышавшая нас. – Проходите туда. Супервизор контакта уже на месте.
Я поблагодарила ее, и, пройдя через двойные двери, мы двинулись по коридору к зеленой комнате.
– Я знаю, где она находится, – отрывисто сказала мне Роксана. – Вам не нужно идти с нами.
– Я должна встречаться с вами там, – ответила я.
– Они не доверяют мне?
– Таковы правила, – сказала я дипломатично. Однако, разумеется, если бы Роксана вздумала угрожать Оскару и требовать, чтобы он молчал о каких-то вещах, она могла сделать это именно во время краткого перехода от ресепшена до комнаты. Есть и другие возможности. Известны случаи, когда родитель угрожал ребенку, когда они выходили в туалет или отправлялись на кухню выпить воды. Если супервизор контакта добросовестно выполняет свою работу, она не выпустит Роксану и Оскара из виду ни на минуту.
Когда мы добрались до комнаты, я попрощалась и, пожелав матери и сыну хорошо провести время, ушла. Поскольку контакт должен был продлиться всего час, ехать домой не имело смысла. Погода была хорошей, так что я решила прогуляться. Когда я вернулась в пять забрать Оскара, в комнате было очень тихо и царил порядок – видимо, игры, в которые они играли, были уже убраны. Когда я вошла, мне сразу же показалось, что Роксана немного успокоилась.
– Все в порядке? – спросила я ее, просто из вежливости.
– Да, я звонила своей сестре, Лука уже не болен, – ответила она. – Похоже, это было всего лишь расстройство желудка. У него такое бывает.
– Хорошо, что все обошлось, – сказала я. Однако, посмотрев на Оскара, безучастно сидевшего на диване, я спросила себя, как много времени часового контакта досталось ему и сколько Луке. Я понимала, как сильно Роксана беспокоится о втором сыне, но мне было жаль Оскара, который, кажется, занимал третье место в жизни матери после работы и Луки.
Обычно временный приемный родитель уходит из Семейного центра с ребенком первым, чтобы избежать сложных ситуаций эмоционального и любого иного толка, которые могут возникнуть за пределами этой безопасной среды. Поэтому я попрощалась с Роксаной и сказала, что мы позвоним ей завтра.
– Пока, – сказал матери Оскар, поднявшись с дивана, и двинулся прямо ко мне.
– Ты поцелуешь свою маму на прощание? – спросила я его.
Роксана тоже встала и теперь проверяла свой телефон. Оскар послушно вернулся к ней. Не отрывая глаз от телефона, Роксана послала в его направлении рассеянный поцелуй. Ни объятий, ни нормального прощания. Когда Оскар вернулся ко мне, на его лице застыло разочарование. Я бы хотела, чтобы и Роксана тоже это заметила. Детям нужны внимание и похвала, от эмоционального пренебрежения они тоскуют и увядают.
– Молодец, – сказала я, улыбнувшись ему, и Оскар взял меня за руку.
Когда мы вышли из центра, я спросила его, хорошо ли он провел время, и он сказал, что да, хорошо, хотя голос его был ровным и спокойным. Тогда я спросила его, не хочет ли он пригласить как-нибудь днем на чай друга из школы. Оскар уныло пожал плечами. «Подумай об этом», – сказала я. А внутри себя задалась вопросом, нет ли у Оскара депрессии. Для ребенка его возраста депрессии нехарактерны, но мне стоило обсудить это с его социальным работником. Некоторых детей, которые попадают под опеку, направляют в Службу по охране психического здоровья детей и подростков, чтобы они проходили психотерапию.
Телефонный разговор с Роксаной в среду был не лучше и не хуже предыдущих. За время короткой и мало вдохновляющей беседы Оскар в основном отвечал на вопросы матери «да», «нет» или пожимал плечами, чего она, разумеется, не видела. Иногда я подсказывала ему темы, на которые они могли бы поговорить, но Роксана услышала меня по громкой связи и, сказав:
