Союз писателя и музы - Златан Зорев
— Так ты… все же литературный агент?
— Нет, я муза. Сейчас я твоя муза. И буду ею, пока ты сам этого хочешь. Ты хочешь?
— Да.
Стемнело. За разговором пролетело почти два часа. Утки спрятались, на аллеях появились подростки. Пришло их время.
Муза положила ладонь ему на руку.
— Наблюдай за ними. Подсматривай. Это герои твоих будущих книг. Видишь ту парочку?
— Это которые он в красном, а она в белом?
— Да! Сейчас между ними произойдет сцена, я чувствую напряжение.
Сергей следил за подростком и девчушкой лет четырнадцати. Шли молча, за руки не держались, лица казались напряженными. Девушка остановилась, и когда парень повернулся, без размаха ударила ладонью по лицу и бросилась бежать. Юноша остался на месте.
— Как ты угадала, что поссорятся?
— Я не угадала, я прочитала. Девочка узнала, что он изменил. Может быть, и не желал того, но так получилось. И уже ничего нельзя исправить — или разойтись или жить с этим. Жить с ошибками прошлого дети еще не научились.
— Да ты… семейный психолог.
— Нет, я всего лишь муза.
Когда подростков в парке собралось очень много, она предложила прогуляться вдоль берега. Поднялись и ушли в дальний угол парка, где не было никого, кроме двух целующихся пар.
— Хорошее место для поцелуев.
Повернулась к Сергею и, обхватив за шею, жарко поцеловала в губы. Он обнял ее за талию, и долго стояли так, как малолетки, под березой и целовались, забыв обо всем.
— А ты мне нравишься! — Муза отстранилась и заглянула в глаза. — Я думаю, у нас получится отличная книга. И даже не одна.
Ему стало не до книг, но промолчал, боясь спугнуть момент. Ладони сползли пониже талии, и Муза не противилась этому, а, кажется, даже наоборот. Снова прильнула к нему и впилась в губы.
Когда оторвались друг от друга, рядом никого не было, все подростки разошлись. Посмотрел на часы — простояли здесь минут сорок. Влюбленные часов не наблюдают.
Заметно похолодало, с пруда задул свежий ветер.
— Я замерзла. Ты пригласишь музу согреться чашечкой чая?
— С превеликим удовольствием.
Той же дорогой вернулись к дому. Сергей поставил на газовую плиту чайник, выложил на стол сладости — конфеты, шоколад и халву. Больше ничего не было. Не приготовился — и не чаял даже, что Муза в первый же вечер придет в гости.
Когда чайник закипел, залил кипяток в заварник с хорошим индийским чаем и позвал гостью к столу.
Муза сделала глоток.
— Люблю хороший чай.
— У нас много общего.
— А вот это мы сегодня и проверим. Какие сюжеты ты предпочитаешь?
Он закинул в рот конфету.
— Я люблю непредсказуемость. Но чтобы все это привело к хэппи-энду. Финал должен быть светлым.
— Я тоже не люблю плохих финалов. Будем делать книгу со счастливым концом.
Допили чай и перешли в зал.
— Сейчас мы займемся нашей повестью. А принтер у тебя есть?
— Есть, а зачем?
— В машинку можно по одному листу заправлять, а в принтер сразу пачку. Загрузи его.
Серж подошел к рабочему столу, включил компьютер, которым пользовался очень редко, и запустил принтер. Тот пожужжал мотором и замер, моргая красным огоньком, сигнализируя об отсутствии бумаги.
— Загрузи в лоток пачку листов. А один я вставлю в машинку.
Муза ловко вынула листок из пачки и заправила в барабан пишмашинки, провернув со стрекотом, несколько раз дернув рычажком.
Он положил листы в лоток, сдвинул рамки. Принтер сыто заурчал и довольно замигал зеленым глазом.
— У меня «Ворд» не установлен. Хотя можно и «Опен офис».
— Это не нужно. Мы обойдемся без программ. Все программное обеспечение заложено в нас Ну что, начинаем?
Муза щелкнула выключателем на стене, и комната погрузилась в мистический полусумрак. Слабо светил экран монитора да моргал глаз принтера.
Гостья привлекла Сержа к себе и страстно поцеловала. Если в парке лобызались, как школьники, целомудренно, то теперь не так. Все напряглось, а голова слегка закружилась. Интересно, а на фига тогда нужен принтер, промелькнуло в мыслях и сразу забылось.
Потянул за собачку замка и расстегнул молнию на белоснежной спортивной курточке. Трикотаж скользнул по плечам и сложился у ног. Пухленькие аккуратные груди, соски просвечивали сквозь ажурный лифчик.
Начисто забыл о повести, теперь его увлекло иное занятие. Член напрягся, и джинсы сразу стали тесными. Он поцеловал Музу в шею, проведя языком до уха. Она улыбнулась, прикрыв глаза.
Ее руки потянули наверх край футболки, и спустя мгновение оба стояли друг перед другом наполовину обнаженными. Нежные пальцы словно наэлектризованы, он чувствовал кожей прикосновения, и будто било небольшими разрядами тока.
Долго боролся с застежкой лифчика и вскоре пала очередная преграда. Оба прильнули друг к другу, ее темные волосы рассыпались по обнаженным плечам, а в глазах светилась неистовая страсть.
Серж склонился и прикоснулся губами к груди, рукой нащупал завязку на спортивных брюках. Пальцы не могли совладать с узелком, и Муза, отстранившись на мгновение, сама развязала. Пальцы проникли под трусики, коснулись влажного лона. Муза сладостно застонала.
Она расстегнула его ремень, ловко приспустив штаны, высвободила фаллос, и обхватив нежными пальцами. Стоять с наполовину надетыми брюками было неудобно, и сбросил джинсы на пол, а заодно освободил от остатков одежды и Музу.
Все это совершенно не походило на труд писателя. О книге на некоторое время придется забыть, когда тут такое дело. Пальцы заскользили по податливому телу, — словно глина, из которой можно слепить что угодно.
— Ты мой писатель, — прошептала, словно напоминая, чем собирались заняться. — А я твоя муза.
Сжал ее в объятиях. Такая близкая… такая прекрасная. С женой никогда не было такого чувства, хотя довольно часто, хоть и уныло занимались сексом.
Муза отодвинулась от него.
