Игорь Зверев - Причуды многоликого эроса
Прославляя и доказывая законность и возвышенность гомосексуальных отношений, Диоген Лаэртский писал в этом же труде: «Любовь служит не только совокуплению, но и философии; мудрец будет и предаваться любви, и заниматься государственными делами, и жить с царями».
Один из представителей кинической школы древнегреческой философии, проходя однажды мимо раскидистого дерева, на котором повесились несколько женщин, иронически воскликнул: «О, если бы каждое дерево приносило такие плоды!» Эта фраза как нельзя нагляднее говорит о том, как низко ценили греческие мужчины женщин, как мало женщина значила для них. Вместе с тем слова греческого философа подтверждают большой интерес греков друг к другу и в особенности – интерес эротического характера.
Вслед за греками последовали и римляне. Многие великие римские военные и политические деятели состояли в гомосексуальных связях. Один из римских правителей – Юлий Цезарь – отличался своей склонностью к страстным увлечениям не только женщинами, но и мужчинами. Его современник – Курион Старший – в какой-то речи назвал его мужем всех жен и женою всех мужей, о чем сообщает Гай Светоний Транквилл в своей книге «Жизнь двенадцати Цезарей». Существует и другое известное изречение по этому поводу: «Цезарь владел Галлией, а им владели любовники».
Скорее всего, великий Цезарь проявлял эротический интерес не только к знатным мужам, но к собственным подчиненным – воинам. По словам того же Гая Светония, он очень внимательно и весьма снисходительно относился к своим солдатам, богато одаривал их за проявленные доблесть, отвагу и мужество. Сами же воины очень ценили, почитали Цезаря и были ему безгранично преданны.
Кроме Юлия Цезаря, гомосексуальной эротикой наслаждались и многие другие римские императоры. В качестве подтверждения можно привести следующее красноречивое изречение известного французского философа Франсуа де Ларошфуко из «Максим и моральных размышлений»: «Великие исторические деяния, ослепляющие нас своим блеском и толкуемые политиками как следствие великих замыслов, чаще всего являются плодом игры прихотей и страстей. Так, война между Августом и Антонием, которую объясняют их честолюбивым желанием властвовать над миром, была, возможно, вызвана просто ревностью». О какой ревности говорит Ларошфуко? Была ли причиной вражды между двумя римлянами женщина или же их личные отношения?
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕ
Прельщение эротическое есть наиболее распространенное прельщение, и рабство у пола есть один из самых глубоких источников рабства человека. Физиологическая половая потребность редко является у человека в чистом виде; она всегда сопровождается психологическими усложнениями, эротическими иллюзиями.
Н. Бердяев. «О рабстве и свободе человека»
Если попытаться выяснить причину возникновения подобных отношений у древних римлян, здесь, скорее всего, следует говорить о пресыщении женской красотой. Как правило, римляне вступали в гомосексуальные связи, уже после того как «попробовали на вкус» более десятка женщин. Праздные любовные игрища, которые так часто устраивались римлянами, отличались большой вседозволенностью, изобилием эротических извращений. На фоне всеобщего разврата женские тела уже переставали выглядеть для них привлекательно, они не трогали мужчин, не вызывали у них трепетных чувств и страстных желаний. Возможно, это и породило у мужчин непреодолимое желание испытать новые, неизведанные ощущения от связи с представителями собственного пола.
Как видно, античность – как греческая, так и римская – далеко не равнодушно относилась к гомосексуализму. Гомосексуальные связи не просто считались в то время нормальным явлением, но и высоко почитались и прославлялись (особенно в Греции, где любовь и эротический интерес мужчины к мужчине ставился гораздо выше, чем эротическое влечение мужчины к женщине).
Следует также сказать о том, что гомосексуальная эротика в Древней Греции была непосредственно связана с педофилией. В данном вопросе греки исходили из следующих соображений: только акт с молодым человеком в состоянии перенести добродетели любящего человека на возлюбленного. Кроме того, таким образом взрослые мужи «передавали» весь накопленный опыт представителям молодого поколения. Считалось, что подобное «перенесение» может быть совершено только физическим путем, например путем ввода семени, которое в известной степени содержит в себе долю души человека, в невинное тело юноши. Следует поэтому согласиться, что это были гомосексуальные акты, напоминающие собой акты совокупления. Подобные действия превращались в настоящие праздники эротики, которые нередко совпадали с мистериями в честь Диониса, Приапа, а также Афродиты и Аполлона.
А вот римские гомосексуальные вакханалии носили гораздо более разнузданный и даже развратный характер. Каждый месяц в течение пяти дней проводились эротические торжества. Юноши, которые допускались на них, были не старше 20 лет. Жрецы уводили их в подземные помещения, где вступали с ними в любовную связь. Отчаянные вопли, раздававшиеся при актах изнасилования, заглушались звуком труб и игрой на цимбалах. Здесь уже помимо слияния гомосексуализма с педофилией четко просматриваются и садомазохистские мотивы. Юноши должны были беспрекословно подчиняться и покорно отдаваться в руки жрецов, в противном случае их жестоко наказывали избиениями, которые нередко заканчивались смертью.
Нередко на таких эротических игрищах присутствовали и женщины. Чувство стыда забывалось, главное – испробовать все, получить новые, неизведанные ощущения.
Человечеству «платоновская» любовь пришлась по нраву, и гомосексуализм переходил из эпохи в эпоху. Однако были времена, когда гомосексуализм принимал скрытый характер и уж никак не почитался, а, напротив, рассматривался как великий грех. Дело в том, что если в античные времена естественность и «нормальность» интимных связей между мужчинами подтверждалась мифологией, где сами боги-мужчины были неравнодушны друг к другу, то во времена, например, средневековья действовала строгая христианская мораль, не принимающая никаких иных отношений, кроме как между мужчиной и женщиной, направленных на создание семьи рождение детей.
Но как бы там ни было, а шедевры античного искусства (памятники литературы, произведения живописи), воспевающие красоту мужского тела и красоту влечения мужчины к мужчине, явились своего рода образцом для формирования эротической обстановки в Европе эпохи средневековья. Средневековая Европа переняла у античности страсть ко всему красивому и не обошла своим вниманием и эротику гомосексуализма.
Неизвестно, какие эротические картины порождали плотскую страсть к представителям своего пола у служителей католической церкви, но факт существования и даже процветания гомосексуализма в монастырях и католических соборах никем не может быть опровергнут.
В большинстве случаев подобная «любовь» была основана на невинной любви к самому Господу Богу. А все потому, что Господь – творец мира и единственный властелин над человеком в образе Иисуса, но самое главное, он – мужчина, который являлся идеалом во всех смыслах. Покорная и самоотверженная вера в Христа не позволяла служителям церкви помышлять о женщинах. Их любовь ко Христу напрямую связывалась с любовью к мужчине вообще.
ВЕЛИКИЕ ОБ ЭРОСЕ
В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся несовершен в любви.
Первое соборное послание апостола Иоанна (4, 18)
Как бы греховно это ни звучало, но священнослужители находили в обнаженном теле Христа особую прелесть, красоту. И так как сам Христос для них был совершенством, находящимся на недоступной высоте, все помыслы о котором должны были быть невинны и чисты, они как бы воплощали высшую любовь во вполне земную любовь мужчины к мужчине. Вот почему многие богослужители, занимающие высокие церковные чины, вступали в интимные связи с молодыми монахами, юношами-прислужниками и мальчиками-послушниками, внушая последним, что те подобным образом сблизятся с Богом, очистятся от грехов и т. п.
Известно, что один малоизвестный средневековый служитель католической церкви, живший в небольшом французском городке, питал самую настоящую страсть к мальчику-послушнику из церковного хора. Он буквально грезил милым невинным подростком, видел захватывающие эротические сны и находился под сильным впечатлением от собственных эротических фантазий относительно мальчика. Он мечтал о том, как однажды дотронется до невинного обнаженного тела юного послушника, а потом совратит его. Самые смелые желания посещали голову священнослужителя, лишая его рассудка.
Все помыслы духовного лица были обрамлены его богатым эротическим воображением, и он представлял себе самые разные картины гомосексуальной любви: темная келья, освещенная множеством церковных свечек, посередине жесткое ложе, застланное покрывалом алого цвета. Это покрывало и общий фон прекрасно оттеняют белое, нежное тело лежащего в эротических позах мальчика. Священник четко представлял себе, как он гладит это робкое и стыдливое тело, содрогающееся от каждого прикосновения, воздействуя на самые чувствительные его части.
