Секс в эпоху согласия - Кэтрин Энджел
Однако, будучи физиологически возбужденными, участницы эксперимента утверждали, что не испытывают сексуального возбуждения. Они, помимо прочего, должны были оценивать субъективное ощущение уровня своего возбуждения с помощью кнопочной консоли. Опыт показал, что, с одной стороны, женщины возбуждаются в ответ на более широкий набор стимулов (в том числе просматривая ролики со спариванием обезьян), а с другой — что они демонстрируют так называемое рассогласование между генитальным возбуждением и субъективным ощущением сексуального подъема: то, что говорили участницы эксперимента, и то, как реагировали их тела, не совпадало6.
После опубликования результатов исследования многие поторопились сделать далекоидущие выводы о том, что женщины куда сильнее похожи на мужчин, чем кажется, и гораздо более сладострастны и порочны, чем принято считать. Женщинам стали приписывать хаотичную и извращенную чувственность, реагирующую на самые разнообразные и неожиданные визуальные раздражители. В конце концов, именно женщины возбуждаются, наблюдая за спариванием бонобо [13].
Уэнздей Мартин в книге «Неправда» (Untrue) заявляет, что женщины, по крайней мере в душе, — это «неразборчивые всеядные создания», «фрики» и «сексуальные анархистки»: «Нашему либидо пофиг, на что щелкать»7. Для Мартин результаты эксперимента Мередит Чиверс стали доказательством того, что женщинам нужно большее сексуальное разнообразие, чем то, которое предлагают традиционные моногамные отношения. Секс-коуч Кенет Плей вторит ей: мол, пора подвергнуть сомнению «устаревший стереотип о женщинах, которые не очень-то и хотят секса8. На самом деле они любят секс так же, как мужчины, если не больше». В книге 2013 г. «Чего хотят женщины?» (What Do Women Want?) Дэниел Бергнер сокрушается о том, что «женщина — это один сплошной разлад»: «Результаты опросов противоречат данным плетизмографов, противоречат целиком и полностью. Разум женщины отрицает ее тело». Женская сексуальность в его книге предстает извращенной, парадоксальной и, по сути, непостижимой9. Она подрывает «успокаивающее мужчин и привычное представителям обоих полов» представление о том, что женщины лучше мужчин приспособлены к моногамии (Бергнер пишет, что его текст «до смерти напугал одного из редакторов»). Уэнздей Мартин, со своей стороны, поет Мередит Чиверс дифирамбы за то, что ее исследовательская группа открывает миру правду о женской сексуальности, снимая с нее многовековые наслоения предрассудков и запретов, которые «так плотно укутывали и сковывали женщину, что сделали ее чужой самой себе и собственному либидо»10. Ученые, считает она, бросают вызов «самым закоренелым и тщательно выпестованным представлениям социума о том, кто такие женщины»11. Они помогают нам «переосмыслить, заново оценить и, наконец, раскрыть» наше сексуальное «я»12. Научные исследования, по мнению Мартин, это не что иное, как ключ к полноценной сексуальной жизни и политическим свободам. Полное название ее книги звучит так: «Неправда: почему почти все, что мы знаем о женщинах, половом влечении и неверности — ерунда и как наука может нас освободить»13 (Untrue: Why Nearly Everything We Believe About Women, Lust, and Infidelity Is Wrong and How the New Science Can Set us Free).
Уэнздей Мартин и ее единомышленники уверены, что завтра секс снова будет «добрым» только благодаря науке. Сексологические исследования обещают нам, если снова цитировать Фуко, «безусловные истины и блаженство», соединяя «азарт познания» с «вожделением земных наслаждений». И все эти истины и благодати откроются нам через внимательное и самоотверженное изучение женского тела.
Нужно подчеркнуть, что книги вроде «Неправды» пишутся с благими намерениями; в них искренне осуждаются формирующие женскую сексуальность двойные общественные стандарты. Любая женщина, которая в своей жизни хоть раз сталкивалась с сексуальными проблемами, неуверенностью, шеймингом, боязнью осуждения или непосредственной угрозой изнасилования, без лишних объяснений поймет мысль о том, что ее сексуальность стала жертвой общественного давления. Так же легко воспринимается концепция о «разобщении» разума и тела женщины.
Но действительно ли научные исследования секса могут снова сделать его «добрым»? И как нам в этом поможет информация о физиологических аспектах процесса возбуждения? Брук Маньянти в книге «Секс-миф» (The Sex Myth) тоже пишет о разнице «между тем, что женщина называет возбуждающим, и тем, от чего на самом деле приходит в возбуждение ее тело». Нам только кажется, будто мы знаем, «что заводит людей, но данные сексологических исследований дают другую картину». Маньянти считает, что истинным возбуждением является именно физиологический, генитальный отклик на сексуальные стимулы — ведь разуму и чувствам остается только следовать за ним. Элейн де Боттон также называет выделение вагинальной смазки и эрекцию пениса «бесспорными маркерами искренности»14: это физиологическая реакция, ее нельзя симулировать. Но физиологическим реакциям нельзя приписывать искренность. Они не говорят нам ничего определенного ни о сексуальных желаниях, ни и о самом процессе возбуждения. Искренними могут быть только люди.
Почему нам так хочется приравнять генитальное возбуждение к сексуальному желанию? Отчасти из-за того, что генитальное возбуждение и сопутствующее ему выделение вагинальной смазки являются обязательными условиями хорошего секса; уменьшение лубрикации во время и после менопаузы всегда доставляет женщинам сильное неудобство. Но помимо этого, гетеросексуальные женщины часто придают ему большое значение из-за склонности мужчин торопливо — нередко до того, как к этому полностью готова женщина, — переходить к пенетрации. Наличие вагинальной смазки в этом случае как бы демонстрирует, что все хорошо, что проникновению предшествовала прелюдия и все происходит в ритме, оптимальном для женщины, а не для мужчины. Генитальное возбуждение способствует получению оргазма и снижает физический дискомфорт, поэтому мы часто приравниваем его к удовольствию, особенно если учесть повсеместную ориентацию секс-руководств на гетеросексуальные отношения.
Кроме того, получить достоверную информацию от участников любого научного эксперимента в целом очень сложно: люди часто ошибаются, неосознанно искажают факты или просто привирают, о чем бы ни спрашивали их ученые — о продолжительности сна, употреблении алкоголя или об эротических переживаниях. В том, что говорят участники исследований, никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Говорить правду бывает неловко, особенно когда речь идет о сексуальной жизни: люди стыдятся собственных предпочтений и хотят выглядеть более «нормальными». Социологам и психологам почти невозможно полагаться только на опросы, потому что их участники часто просто не могут дать чему-либо адекватную оценку. На этом фоне «объективные» физиологические показатели, у которых к тому же имеется длинная история успеха, внушают
