Александр Кралин - Двадцать килограммов неона

Дипломат озирался в рубке с полным недоумением. «Скоро поймешь — сказал ему Заврик. — Только нам надо сначала показать тебе кое–что, чтоб ты был морально готов.»

Пейпиво плюхнулся в пилотское кресло: «По местам, уроды!», любовно положил пальцы на клавиши:

— Ну, все! Х… тебе, Великий Сомаган!

— Слава Бунубадаму. — серьезно добавил Заврик, и тюрьма, напоминавшая развороченный муравейник, исчезла далеко внизу.

Облачность мазнула жемчужно–серым по экранам и пропала, синева неба налилась глубиной и перешла в фиолетовый, прорезались звезды, заблистали вовсю на угольно–черном небе — скаут вышел на орбиту.

— Вот она, твоя Гасо. — указал рукой на экран Пейпиво — Нравится? Кабы не Бунубадам, чистый рай, уж поверь нам. Такие попадаются — раз–два, и обчелся.

— Так вы…

— Нет, ты сначала скажи — ты сам как думаешь, ты в своем уме? Мы не загримированные каскадеры, а это (Пейпиво опять указал на экран) не киношная декорация?

— Выглядит вполне реалистично… Потрясающе…

— Так вот, — Пейпиво развернул кресло — тебе приходилось слышать гипотезы о том, что вы не одни во Вселенной? Что могут быть и другие разумные существа, может быть, даже более развитые?

Дипломат кивнул головой.

— Ну так вот мы и есть те самые более развитые. Мы все трое…

— Трое?

— Иник — робот. Так вот, мы представители разных рас, но все — граждане Галактической Федерации. И не только мы, есть еще уйма всяких других. Ты на борту космического корабля, разведчика дальнего радиуса действия. Мы в любом случае доставим тебя в Астум, но если мы договоримся, то ты сохранишь все воспоминания, да и мы можем слетать с тобой, подтвердить все твоим.

— Что значит — договоримся?

— Это если вы, Астум, согласитесь войти в контакт с Федерацией официально. Тогда прибудут всякие важные шишки от нас, долго будете с ними обсуждать, на каких условиях вы в нее войдете.

— Только мы? А Сомаган?

— Мы не спецы по этой части, но с Бунубадамом — вряд ли.

— А вы думаете, что мы готовы?

— Чего, культурного шока боитесь? Это вы зря. Во–первых, Федерация — демократическое общество, а не банда конкистадоров. Палить в вас из аркебуз и топтать лошадьми никто не будет. Во–вторых, и вы — отнюдь не дикари. Зонд вон наш гахнули и не чихнули.

— Зонд?

Пейпиво объяснил.

— Да, это наши. У Сомагана нет средств перехвата в космосе. Но от них всего можно ожидать, так что мы вынуждены были развернуть системы ПВО и ПРО.

— И вступить в Федерацию вам надо обязательно.

— Почему?

— А у вас сейчас примерно так же, как когда–то было у нас на Земле. На моей родине. Первым же контактерам пришлось срочно вызывать транспорты с чистильщиками, и теми же транспортами вывозить излишек населения.

— Точно — подтвердил Заврик — Наши тогда как раз планетку нашли — пальчики оближешь, так пришлось отдать.

— Как — отдать?

— Да сами и отдали, раз такое дело. Совет Федерации просил всех помочь, кто чем может, ну, наши и предложили. Там ведь дело вовсе худо было.

— И что же было?

— А то же, что и у вас. — продолжал Пейпиво — Первое, социальная отсталость. Где жизнь как жизнь, а где всякие Бунубадамы копошатся. Второе, технологическая революция и бесконтрольный рост населения. Тесной стала Земля. Попробовали в космос сунуться — не тут–то было. Разведочные экспедиции да зонды–автоматы — одно, а регулярный транспорт и планетарные технологии — совсем другое, тут химические ракеты не вытянут. Выходило, что лет двести пахать да мозги ломать надо, а жрать чего? А экология? Отдельного полигона для экспериментов ведь не было, только тот, где мы сами и жили…

— Погоди, кэп, — вмешался Кусака, до этого внимательно наблюдавший за своими приборами — он уже того… лед тронулся, может воспринимать. Давай фильм, там все яснее ясного.

Пустили фильм. Пейпиво надулся самодовольством. В фильме полно всякой информации, аргументы убедительные, но все это будет без толку, пока есть психологические барьеры, а ослабить их можно только живым разговором. Пусть этот субъект — дипломат, который по долгу службы широко образован и обязан уметь мыслить нетривиально и масштабно, все равно — он, Пейпиво, проделал работу, которая не всегда удается даже опытному контактеру.

Фильм был предназначен специально для таких случаев. Он рассказывал о разумной жизни вообще, о типах цивилизаций, об истории возникновения Федерации, о ее структуре, о процедуре контакта и приема в нее, о правах и обязанностях ее членов. Вещи это были сложные и, хотя информация подавалась максимально просто и сжато, фильм продолжался без малого четыре часа.

— Знаете… — дипломат усиленно тер виски.

— Погоди. — остановил его Заврик — Пожуй–ка вот для начала, это натуральное ваше, да вздремни, а тогда уж, на свежую голову…

— Спать не буду, все равно не смогу. А за еду — спасибо.

— Знаете, — дипломат аккуратно вытер рот носовым платком, уселся поудобнее — я только сейчас убедился, что все–таки не свихнулся. В этом фильме есть такие вещи… Мы просто не совершили еще фундаментальных открытий, на основе которых можно было бы вообразить себе подобное…

Вдруг он захрипел, посерел, глаза закатились, голова запрокинулась.

— Блин, инфошок! — ахнул Кусака — Аптечку, кто нибудь!!!

Дипломат бился в судорогах; его рука коснулась фляги на поясе Пейпиво, выдрала ее из чехла, большой палец одним движением свернул пробку. Рука с посудиной дернулась ко рту, губы плотно обхватили горлышко. Раздался булькающий всхлип, потом основательный чмок. Дипломат заурчал, глаза его полезли на лоб — и вдруг он сел прямо, потряс головой; откашлявшись, отдышавшись и отдувшись, просипел:

— Что это было?

— Сильнодействующий препарат специфического назначения. Применяется в исключительных случаях. Не нюхай, опять плохо будет! — Заврик выхватил флягу, ладонью плотно вбил обратно пробку и сунул сосуд за пазуху оторопевшему командиру.

— Все есть яд, и все есть лекарство. — философски изрек Кусака и хвостом плашмя шлепнул по заднице все еще столбом стоявшего землянина — Очнись, тетеря!

— Бр–р–р! — потряс тот головой — Что значит человек из общества! Надо бы и себе светское воспитание получить! Ладно, вопросы есть?

— Есть кое–какие сомнения…

— Давай, что знаем, скажем. Мы, конечно, только разведчики, но кой–чего по этой части и нам втолковали.

— Хорошо. Итак, первое. Если наше правительство возьмет у вас и использует это средство связи с Федерацией…

— Маркер.

— Да. Это нас ни к чему не обязывает, я правильно понял?

— Да. Можете передать по нему, что чхать на Федерацию хотели — вас оставят в покое. А можете сунуть его в доменную печь. Но лучше, если вы скажете — все, мы готовы, присылайте дипломатов.

— На борту корабля есть оружие?

— Ты чего, это же разведчик, нам не положено. Станнеры не в счет, они не убивают.

— Вообще–то, — вмешался Заврик — у нас есть излучатели энергии, которые можно использовать для разрушения. Но предназначены они для другого, и контроль такой…

— Для чего?

— Выровнять посадочную площадку. Или при аварии. Ты что думаешь, такая (Заврик головой мотнул на экран) кайфуха, как у вас — сплошь и рядом? Нет, брат, на скауте служба — не сахар, нам приходилось садиться на планетки, где не было места стол ровно поставить.

— Понятно. Далее. Из–за наличия у нас такой… м–мм… социальной структуры, как Великий Сомаган, нас могут признать неконтактными?

— Да. Понимаешь, с одной стороны, вы — находка. Цивилизаций, которые сами вышли в космос, куда меньше, чем руин неудачников. Видал в фильме?

Дипломат кивнул головой.

— С другой стороны, тебе надо объяснять, что может быть, если Бунубадам хапнет источники энергии, способные обеспечивать межзвездные перелеты?

— Нет, не надо.

— Так вот, если вы предложите нашим способ управиться с Бунубадамом, просите у Федерации что хотите, такими, как вы, не швыряются. Главное — показать, что вы сами можете навести порядок у себя в доме.

— Как понимать — управиться?

— Не война, упаси Космос. И не террор. Как–нибудь провернуть дело так, чтобы они сами Бунубадама с его шохами скинули и в зоопарк определили — на зону его нельзя, сразу в сортире утопят.

— Легко сказать… Не так все просто… На чем–то его власть ведь основана…

— А кто тут дипломат — ты или мы? Местные условия кто лучше знает? Да что у вас там, толковых мужиков не найдется, посоображать крепко, ради такого–то куша! Впрочем, мы тебе тоже кой–чего подкинуть можем, от себя лично.

Пейпиво обернулся:

— Комп, остались у тебя наши сомаганские фотки? Скомпонуй нас с Завриком как–нибудь покрасивше.

Из прорези на панели выскочила серебристая пластинка размером с открытку. «Возьми. Сдави уголок» В воздухе повисло объемное изображение Пейпиво и Заврика в виде енмо.