Знакомство с родителями - Мария Зайцева
– Прости его, бабушка, он больше не будет, да Шон? – Дебби многозначительно смотрит на него, и Шон кивает. Терпение, терпение. Тут не нервы, а стальные канаты, бл*.
Хотя, с другой стороны, вот когда бы он еще так по губам схлопотал. Новый, охерительный опыт, бл*.
– А чего дед в форме? – он считает, что надо перевести тему на что-то нейтральное.
– Это он перед отправкой во Вьетнам. Последнее фото. Больше я его не видела.
Поджимает губы бабка, и отворачивается. Шон в растерянности. Охереть, как круто тему перевел, супер. Как всегда, Уокер, как всегда… По самые яйца вечно…
– Да, – Дебби успокаивающе гладит бабушку по плечу, – дедушка погиб в семьдесят третьем. Папе было три года. Бабушка больше не вышла замуж.
– Ну хватит, хватит, что опять обо мне?
Бабушка Барб порывисто встает и идет к лестнице.
– Посмотрю, что там с комнатами… И да, молодой человек, – поворачивается она к Шону, – своего ревуна убери подальше от порога. А то на весь двор воняет бензином.
– Я покажу, куда поставить, – подрывается Дебби, утаскивая офигевшего Шона за руку. На крыльце он не выдерживает, разворачивает ее к себе, чтоб удостовериться, верно ли он все понял:
– Комнаты???
– Шон… – Деб успокаивающе гладит его по шее, – бабушка придерживается старых традиций…
– То есть… Она не в курсе, что я трахаю ее внучку? Так что ли?
– Шон! Тише!
– Какой, нах*й, тише? Это че за херня?
– Шон Уокер! – у Деб прорезаются знакомые металлические нотки в голосе, и Шон, черт побери, знает уже, откуда они у нее взялись вообще! Внучка своей бабки, бл*! – Прекрати! Мы переночуем и поедем в город! И там дождемся папы и мамы, ты быстренько попросишь у папы моей руки, и мы уедем! И приедем только тогда, когда свадьба будет!
– Да пиз**ц!
– Шон, Шон, прошу тебя, прошу, потерпи… – Дебби, видя, что он не успокаивается, меняет тактику и виснет на нем, как мартышка на баобабе, обнимает, прижимается. И Шон непроизвольно поддается, обхватывает ее за талию, сажает на себя привычно и целует. Глубоко и жадно, прижимая со стуком к двери дома и жарко скользя пальцами за край футболки. Сжимая маленькую грудь. Дебби стонет ему в рот, сладко, сладко! Бл*, как заводит! Словно не занимались они сексом всю прошлую ночь в мотеле, опять, как в первый раз…
Он отрывается от нее, смотрит бешено в расширенные зрачки, и понимает, что если не остановится, трахнет ее прямо здесь, на крыльце семейного гнезда МакКорни, и это, бл*, попадалово.
– Давай, показывай, куда Харли везти, – шепчет он, с неохотой спуская Деб с рук. Она немного морщит лоб, приходя в себя, а потом уверенно идет в сарайчику.
Шон везет за ней байк, загоняет, ставит, а потом поворачивается, и, оценив условия, просто запирает сарай на засов. Разворачивается к удивленной Деб.
– Шон… – она сразу понимает, к чему все идет, и пытается вразумить бешеного парня. Но бесполезно, конечно же. – Бабушка же…
– Мы по-быстрому, малыш, а то рехнусь, – хрипит Шон, и одним неуловимым движением притягивает ее к себе, сажает на байк, спиной к рулю и расстегивает джинсы. Дебби настолько ошеломлена скоростью происходящего, что даже не сопротивляется, позволяя с себя стянуть одежду.
Шон резким движением отклоняет ее назад, и быстро входит, заставляя вскрикнуть.
Сразу набирая бешеный, жесткий темп, он не отводит взгляда от немного испуганного, возбужденного лица Дебби, от своей руки у нее на горле, это заводит еще больше.
– Не кричи только, Деб, – шепчет он, ускоряясь и видя, как глаза его малышки подергиваются дымкой, как она начинает извиваться, двигаться навстречу ему, шептать его имя. Пока что шептать. Но скоро и кричать будет. Он уже по опыту это знает. Да и все пять этажей общаги ее универа в курсе, кто такой Шон. Не надо, чтоб это еще и бабка ее узнала. А то с нее станется отстрелить непутевому женишку все то, чем он так хорош. – Тихо, малыш, тихооо…
Но Деб его не слышит, она вообще в постели с ним теряет голову, и Шону это нравится, но только не сейчас. Поэтому рука с горла переползает на губы, запечатывая. И Деб, извивающаяся, жаркая, с умоляющим взглядом и закрытым ртом смотрится нереально горячо.
– Хочешь кончить, малыш? – опять шепчет Шон, чувствуя, что и сам на грани. Деб кивает, откидывая голову назад, за руль. Ее всю трясет, ноги обнимают его бедра, непроизвольно побуждая двигаться сильнее. Шон усмехается. Командирша. Его. Трогает клитор, всего пару раз, и Деб кончает, выгибаясь и дрожа всем телом. И хорошо, что Шон не убирает все это время руку от ее губ, а то бабушка Барб точно узнала бы много нового о своем невинном цветочке.
И не факт, что Шон в этом случае сохранил бы комплектность.
Глава 12
– Слушай, я понял, почему ее зовут «Та самая МакКорни», – бормочет Шон, с досадой разглядывая односпальную узкую кровать в гостевой. Лучше на полу спать, ей-Богу… Все равно ночью грохнется. Даже в тюряге у него койка шире была.
– Ничего, это одну ночь, – успокаивает его Деб. Шон с удовлетворением видит на ее лице мягкую блуждающую улыбку. Кто молодец? Он молодец! – А потом поедем к родителям. Я звонила, они послезавтра с утра приедут уже в город. Должны.
– А называют меня так, кстати, совсем не поэтому, – скрипит сзади голос бабки, и Шон ударяется головой о притолоку от неожиданности. Бл*, привидение! Ходит тихо, как ведьма!
– А почему? – проявляет он вежливость, хотя лично ему мерзкого старушечьего нрава вполне достаточно, чтоб ей и похлеще прозвище навесить.
– А пусть тебе внучка расскажет. Заодно и подумаешь хорошенько, прежде чем ночью к ней в койку лезть.
Старуха уходит вниз, ворча по пути что-то о распущенности современной молодежи, проклятых хиппи и белой южной швали.
Дебби только головой качает, потом ловит вопросительный взгляд Шона, вздыхает.
– Пойдем на крылечке посидим.
– Ну пойдем.
Шон прихватывает сигареты, чтоб всласть подымить перед сном. Он уже смирился, что сегодня ночью ему до Деб не добраться, поэтому старается уговорить организм утешиться только дозой никотина.
Они садятся на крыльце, Шон мягко вполне невинно со стороны обнимает Деб одной рукой, держа в другой сигарету. Все выглядит мило. А вот что делают его пальцы в ее трусиках, и почему Деб периодически вздрагивает, знать никому постороннему не нужно.
Деб тихонько рассказывает историю появления прозвища, и Шон даже отвлекается от мягкой плоти под своими пальцами, потому что реально прикольная история. И познавательная, да.
Оказывается, бабка Деб примерно в году так восьмидесятом поймала и обезвредила бежавших преступников. В одиночку, ага. С помощью этого самого обреза.
История была нашумевшая. Преступники, приговоренные к высшей мере, рванули прямо с транспортника, терять им
