Дженни Смедли - Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются
Однажды утром я отправилась за покупками и взяла Эйс с собой, вместо того чтобы оставить ее дома с другими собаками. Они все отлично ладили между собой, но я все еще не была готова оставить «свору» без вожака (меня), просто перестраховывалась. Мне нужно было зайти в один-единственный магазин, так что я подвела Эйс к ограде и привязала ее за поводок. Находясь в этом небольшом магазине, я могла бы все время держать ее в поле зрения, да и ей тоже было бы видно меня. Но когда я, исчезая за дверью, оглянулась, выражение ее морды заставило мое сердце сжаться от боли. Прежде мне никогда не доводилось видеть столь сурового выражения на собачьей морде, отметила я про себя. И вдруг вспомнила: именно так Снупи смотрел на меня, когда я повела его к ветеринару в тот день. «Нет, я не смогу этого сделать, я не переживу такое еще раз», – пронеслось в моей голове.
В тот миг ко мне пришла очень странная мысль. Я задумалась, всего на мгновение: а не может ли Эйс на самом деле быть Снупи? Разумеется, я знала о теории реинкарнации, но никогда не слышала, чтобы ее применяли к собакам. Было что-то странное в том, что она вела себя со мной как с давней знакомой, в том, как она доверяла мне с первой секунды, в том, с какой охотой она отошла от Мэгги, своего единственного друга, и села рядом со мной. Замечу, что столь же безоговорочного доверия по отношению к Тони она поначалу не проявила. Она слушалась его и все же не давалась ему на руки, не позволяла спокойно надеть на себя ошейник, так что я, вероятно, была неправа, ведь Снупи целиком и полностью доверял ему. Аналогичной была ситуация с нашим сыном Филиппом. Почему она помнила меня, а не Тони или Филиппа? Все это показалось мне надуманным, так что я убедила себя в глупости возникшей мысли.
В описанном страхе Эйс не было вины Тони или Филиппа. К этому моменту Эйс безраздельно покорила их сердца, и они более всего хотели, чтобы она начала доверять им, но нисколько не форсировали события, зная и надеясь, что в свое время она сама проявит к ним долгожданное доверие. Она была одной из тех собак с не поддающимся четкому определению качеством внутреннего благородства, которое притягивало к ней хороших людей.
Глава 6
Обретая уверенность
При первой встрече со своей новой владелицей собачка ощутила всеобъемлющее чувство безопасности. В первый раз за всю ее короткую жизнь она, наконец, обрела то, к чему всегда стремилась. Она ощущала себя в безопасности. В мирной и спокойной обстановке. Казалось совершенно естественным, что ей нужно просто подойти к этому человеку и сесть рядом с ним. У нее не было ни малейшего понятия, почему присутствие этой женщины дарило ей такое чувство защищенности, и, как обычно случается с собаками, она просто жила настоящим моментом. Единственное, что имело значение – то, что она действительно ощущала комфорт и покой. Энергия, исходящая от новой владелицы, казалась смутно знакомой, и проистекала от нее, точно нежная ласка. Она не сомневалась в этом.
Она полюбила свой новый дом; уютные теплые кровати, веселая свора, много еды и чудесное поле, по которому можно бегать и бегать. Когда приходили гости, она неизменно вела себя самым безупречным образом, держалась очень тихо и в пределах поля энергии своей владелицы. Новые собаки в своре тоже были очень дружелюбными, и перспективы рисовались самые радужные.
Правда, когда она осталась одна в ту первую ночь, никакого ощущения безопасности у нее не было. Паника овладела ею, и она пыталась что-то изменить, скребясь и кусая барьер, отделяющий ее от женщины, рядом с которой она чувствовала себя в безопасности. Но время шло, и паника перестала посещать ее, поскольку по утрам женщина всегда возвращалась. Собачка начала расслабляться, понимая, что расставание было лишь временным явлением. Несколько дней спустя ей позволили спать вместе с другими двумя собаками, и это помогло. После небольшого ритуала ознакомительного обнюхивания они приняли ее в свою компанию. Теперь все втроем они с чувством играли и боролись друг с дружкой, и для собачки это было сродни нахождению в своей собственной семье, что ей довелось испытать лишь в течение очень недолгого времени.
Когда ее привезли в город на машине и женщина едва не оставила ее, привязанную к ограде, на улице перед магазином, собачка почувствовала, как ею овладевает ощущение брошенности, ненужности, и ее душа начала рваться на части, но, к счастью, в итоге женщина так и не оставила ее одну.
Она вернулась, отвязала поводок и сказала: «Прости меня, Эйс, я тебя больше не оставлю». Собачка не поняла слов, но у нее сложилось ощущение, что ее не собираются бросать, и это было хорошо.
Нередко она замечала за собой, что смотрит на мужчину и мальчика, живущих вместе с женщиной, и понемногу осознает, что их тоже можно не бояться. Этот мужчина не был похож на того, другого мужчину, он не кричал и не злился, и все же она не хотела идти к нему на руки. Когда он пытался взять ее, у нее случался приступ паники, и она начинала скулить и вырываться. Подчас она взглядывала на него и чувствовала, что доверяла ему прежде, но этого было недостаточно, чтобы заставить ее ощутить полный комфорт в его присутствии. Она никогда не пыталась забраться на диван рядом с ним, предпочитая оставаться рядом с женщиной. Травма, которую она перенесла, что-то сломала в ее душе. Но она знала, что однажды ей захочется проявить к нему доверие и что когда-нибудь она действительно сделает это.
Но то, что она особенно любила, – было находиться рядом с женщиной, которая нежно поглаживала безволосые участки ее кожи, это пожизненное напоминание о том ужасном вечере, и ворковала: «Бедный щеночек, бедный щеночек». Вместо того чтобы в смущении отводить взгляд и руки от ее шрамов, женщина демонстрировала их другим людям, говоря: «Посмотрите, что они с ней сделали». Те, кому она показывала эти шрамы, выражали искреннее участие. В результате собачка начала чувствовать едва ли не гордость за свои боевые шрамы и обретать уверенность в том, что ничему подобному не будет дозволено случиться с ней еще раз.
Дневные часы, когда собаки подолгу бегали в поле, проходили очень весело. Постепенно Эйс училась играть, бегать и прыгать в высокой траве, как и подобает нормальному щенку. Поле было средоточием волнующих запахов. Кролики, горностаи, ласки и лисы бродили по нему ночами, оставляя свои запахи в каплях росы на траве и на густой живой изгороди из клена и боярышника. В низине поля располагался овраг, и после влажных дней на его травянистых склонах появлялись интересные озерца и лужицы. В поле также гуляли три лошади и девять овец, однако собачка быстро поняла, что и они были частью «своры», принадлежащей ее вожакам, и гоняться за ними не нужно. Было не совсем ясно, как она это поняла, но факт оставался фактом, и она не сомневалась: это так, вот и все.
Каждое утро она бегала по полю туда-сюда, какой бы ни была погода, следуя за запахами, наслаждаясь свободой, становясь сильнее. Иногда ноздри собачки улавливали какой-нибудь совсем особенный запах, который интриговал ее неудержимо, и однажды в результате своего любопытства она оказалась в опасности. В земле она нашла небольшое углубление, почва вокруг него была странной и рыхлой. Обычно подобные ямки пахли мышами, крысами или полевками, но с этой дело обстояло иначе. Сперва собачка покружила вокруг ямки, оставаясь настороже и удивляясь, что за создание может жить здесь. Такой запах она учуяла впервые в жизни.
Любопытство оказалось превыше осмотрительности, и она сунула нос в ямку, желая узнать, что же в ней находится. Сначала ничего не происходило, но вдруг она ощутила мучительную боль в мягкой «пуговке» своего носа и отпрыгнула. Маленькие, с жалами существа в желто-черную полоску вихрем вылетали из ямки, и жужжа, стали летать вокруг ее головы. Одна оса села ей на морду, и собачка взвизгнула, когда та ужалила ее вновь. В голове ее вспыхнуло воспоминание о прикосновении кипятка к коже, и она в страхе застыла, не зная, что делать. Она только успела привыкнуть к спокойной и безопасной обстановке, а тут ее опять охватил леденящий ужас. Ее ноги будто утратили способность двигаться, а летающие создания окружили ее со всех сторон, то и дело пикируя к ее шерстке и пытаясь жалами достать кожу. Одна из ос села на мягкую, в шрамах кожу на ее груди, где шерсть не защищала ее, и собачка с громким тявканьем подпрыгнула.
Ее тявканье переросло в удивленный жалобный писк, поскольку внезапно ее подняли в воздух и понесли прочь. Это женщина подхватила ее на руки и побежала с ней подальше от этого места. Разозленные жужжащие осы не хотели признавать поражение: подпрыгивая в такт движению женщины, собачка слышала, как та вскрикивала, когда те жалили ее руки. Но женщина тоже не сдавалась, а только надежнее прикрывала собачку на бегу. В какой-то миг желто-черные насекомые потеряли свой кураж и прекратили погоню, исчезнув, когда женщина и собака уже приблизились к дому. Женщина осыпала поцелуями распухшие места укусов на теле собаки. Она внесла ее в дом и нанесла успокаивающую, пощипывающую жидкость на них, и острая боль тут же прошла.
