Дженни Смедли - Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются
Глава 5
Я знаю тебя?
Когда я положила трубку, в комнату с вопрошающим видом вошел Тони.
– Да, – ответила я на его невысказанный вопрос. – У них есть один – только один щенок, девочка. Бедная малышка, ей довелось пережить жуткие мучения. У нее шрамы на теле, и люди не берут ее, потому что им было бы стыдно гулять с ней по улицам.
Я умолчала о том, что собачку вернули в питомник, сославшись на ее «сумасшедшее» поведение, потому что не хотела отпугнуть его. У меня было сильное ощущение неизбежности этого пополнения нашей семьи, того, что нам было суждено взять эту собаку, какими бы ни были ее проблемы. Казалось, у меня не осталось никаких альтернативных вариантов, и жизнь просто вела меня к этой встрече. Собачка станет чем-то особенным, думалось мне, и все же в тот миг я даже не представляла, насколько особенной она станет.
Было немного странно забирать щенка прямо посреди дороги, но когда мы подъехали туда, я поняла, почему Мэгги выбрала это место. В то время суток там было достаточно безлюдно, и предприятие легко было найти. Мое сердце билось все быстрее, по мере того как приближалось время встречи. Подъезжая, я увидела белый фургон, перед ним стояла женщина, которая по моим предположениям и должна была быть Мэгги. Тони припарковал машину, мы вышли. Меня по-прежнему не покидало странное, совершенно особое, как бы «электрическое» ощущение, будто я – всего лишь пассажир в своем собственном теле.
После краткого обмена приветствиями Мэгги сказала:
– Я рассказала вам все об этом щенке. Ей действительно нужен чуткий владелец, но и сама она может дать очень многое. Все, о чем я вас прошу: пожалуйста, взгляните на нее и хорошо подумайте, будьте честны с самими собой и возьмите ее только в том случае, если на самом деле этого хотите. Когда вы увидите ее, помните, что поначалу она будет вести себя настороженно. Она никому не доверяет – на то у нее просто не было никаких оснований. Так что не пугайтесь, когда она забоится вас и отпрянет. Не принимайте это на свой счет.
– Ладно, – вот и все, что я могла сказать в тот миг. В то же время я внутренне улыбалась, думая: «Захотим ли мы взять ее? Конечно, мы очень-очень хотим взять ее!» Безусловно, подобная мысль была странной, ведь мы ни разу не видели щенка до этой минуты.
Затем, окинув нас взглядом, в котором читалось: «Ну что ж, пора. Больше оттягивать этот момент я не в силах», Мэгги повернулась и обошла фургон сзади. Мы услышали, как она открыла дверцы и наклонилась внутрь. До нас донеслись ее слова, адресованные собачке, которую она вытаскивала из клетки:
– Веди себя хорошо. Не бойся. Когда ты сжимаешься и отползаешь от людей, это их пугает. Они будут хорошо к тебе относиться, я уверена. Они не будут злиться, если ты вдруг сделаешь лужицу не в том месте. Что бы ты ни делала, не лай на них.
Она специально проговаривала эти фразы громким голосом, по-прежнему пытаясь предупредить нас о том, какой реакции от щенка на новых людей она ожидала. В этой связи я решила, что сейчас она притащит отчаянно сопротивляющегося щенка, но все произошло иначе. Когда Мэгги вышла из-за фургона, рядом с ней оказалась красивая молодая черная собака, которая шествовала, задрав голову и хвост. Она выглядела очень спокойной – даже слишком спокойной для маленького щенка, и больше напоминала зрелую собаку. Выражение лица Мэгги было красноречивее слов, когда она с изумлением опустила взгляд на столь внезапно преобразившееся создание рядом с собой. Она явно была поражена до глубины души.
– Это Хлоя, – объявила Мэгги не совсем уверенным голосом, подводя щенка ближе. Я заглянула в глаза новой знакомой, и в этот миг, без какого-либо волнения или суеты, она отошла от Мэгги и двинулась в мою сторону, натягивая поводок на всю длину. Подойдя ко мне, села рядом и прислонилась плечом к моей ноге. У меня перехватило дыхание. Я почувствовала, как из глаз моих хлынули слезы, и заметила, что то же самое произошло и с Мэгги.
– Что ж, – с улыбкой произнесла я. – Похоже, дело сделано.
Мэгги выглядела несколько расстроенной, передавая мне поводок и похлопывая Хлою по голове со словами:
– Теперь ты будешь хорошей девочкой. Я буду скучать по тебе. – Затем Мэгги повернулась и села в фургон. – Берегите ее, – сказала она на прощание. – Она этого заслуживает, – и, взмахнув белым платочком, она завела мотор, развернула фургон и уехала.
«Какая замечательная, невероятная женщина, – подумала я. – Ведь она помогает этим животным, а потом отпускает их». Люди, которые имеют достаточно сил, чтобы быть свидетелями жестокости и спокойно отвечать на нее полезным делом, всегда восхищали меня. Я знала, что у меня таких способностей нет.
Собачка все так же сидела на земле рядом со мной, не двигаясь и глядя прямо перед собой. Я думала, когда Мэгги будет уезжать, собачка побежит за ней или заскулит, но она не сошла с места и не издала ни звука. Я взглянула на Тони, и мы оба заулыбались. Я наклонилась и взяла свою собаку на руки, потому что в тот миг я без тени сомнения поняла, что это была именно моя собака. Она была моей, а я – ее. Мы сели в машину и поехали домой. Всю дорогу Хлоя сидела у меня на коленях.
Я ласково провела пальцем по мягкой, чувствительной, бархатной коже ее тельца, где не было шерстки. «Бедная малышка», – пробормотала я. Она подняла на меня свои мягкие и теплые глаза. Было похоже, что она ценит мое сочувствие. Она вздохнула, точно человек, вернувшийся домой после долгой отлучки, затем шлепнулась на мои колени и быстро заснула.
Разговаривая по пути, мы оба пришли к выводу, что «Хлоя» – не самое подходящее имя для этой собачки. Оно звучало, пожалуй, излишне хрупко. Собаку же отличало особое величие: она была не просто милой, как это имя, и если ей когда-нибудь предстояло оправиться от травмы, на память о которой остались эти шрамы, то ее нужно было назвать более звучным именем, которое отражало бы ее уравновешенность и силу. Ей следовало дать такое имя, звук которого высвобождал бы необходимую позитивную энергию, способствующую повышению ее самооценки и исцелению. К тому моменту у нас уже сформировалась привычка называть наших собак в честь ассистентов Доктора Кто;[3] так, с нами уже жили Нисса и Пери, и «неохваченным» оставалось еще одно имя, которое совершенным образом подходило этой собаке. Мы назвали ее Эйс.[4]
В течение первых дней Эйс не хотела отходить от меня ни на минуту. Временами это причиняло определенные неудобства, но она никогда не вела себя плохо, просто сидела рядышком. Мы успешно представили ее своим двум уже живущим с нами собакам и разлучили их друг с другом лишь на ночь, для начала, просто чтобы подстраховаться на случай возможных конфликтов между ними. Когда к нам стали приходить гости, никто из них не мог поверить, что Эйс – всего лишь щенок. В свои тринадцать недель она вела себя скорее как матерый пожилой лабрадор, нежели как жизнерадостная молодая собака. Было очень приятно, что она чувствовала такую близость ко мне, и все же ее поведение было не совсем подобающим маленькому щенку. Ей был весь резон проявлять повышенную игривость и шалить, а не вести себя как служебная собака, но я верила, что со временем ее состояние стабилизируется.
Несмотря на прямо-таки ангельское поведение Эйс в те часы, когда она находилась рядом со мной, поначалу у нас произошел инцидент. В первую ночь, когда я оставила ее одну на нижнем этаже (мы не хотели, чтобы она привыкла к нашей спальне и «испортилась»), хотя до нас почти не доносилось ни звука ее голоса, к утру она прогрызла и процарапала себе путь через тяжелую деревянную дверь. Создавалось ощущение, что она чувствовала себя в безопасности рядом со мной и начинала сходить с ума без меня. Все это прекратилось, как только мы позволили ей спать в компании остальных собак. Постепенно Эйс начала расслабляться в их обществе и вести себя более по-щенячьи, чем вначале. Нисса, точно почувствовав потребность новой товарки в том, чтобы ее научили играть и общаться, стала ее приемной матерью. Она позволяла щенку играть с собой, будто с большой мягкой игрушкой, игриво бороться, кататься, и какое-то время, пока Эйс взрослела, Нисса не возражала против того, чтобы ее волокли по полу за одну из лап. Правда, все когда-нибудь кончается, вот и Нисса пару месяцев спустя сказала Эйс: поиграли – и хватит, ты уже не маленькая, «боям без травм» пришел конец. Мне редко встречались такие же добродушные и благожелательные собаки, как Нисса. В ее маленьком теле и вправду не было ни грамма злого умысла.
Однажды утром я отправилась за покупками и взяла Эйс с собой, вместо того чтобы оставить ее дома с другими собаками. Они все отлично ладили между собой, но я все еще не была готова оставить «свору» без вожака (меня), просто перестраховывалась. Мне нужно было зайти в один-единственный магазин, так что я подвела Эйс к ограде и привязала ее за поводок. Находясь в этом небольшом магазине, я могла бы все время держать ее в поле зрения, да и ей тоже было бы видно меня. Но когда я, исчезая за дверью, оглянулась, выражение ее морды заставило мое сердце сжаться от боли. Прежде мне никогда не доводилось видеть столь сурового выражения на собачьей морде, отметила я про себя. И вдруг вспомнила: именно так Снупи смотрел на меня, когда я повела его к ветеринару в тот день. «Нет, я не смогу этого сделать, я не переживу такое еще раз», – пронеслось в моей голове.
