Борис Рябинин - Твой друг. Сборник. Выпуск 2
— Дедушка, разве собаки едят траву? — спросил он.
— Да, Ленечка, пусть ест. Собака знает, какая ей нужна травка.
Жулька была очень чуткой. Всегда угадывала нестроение своего хозяина и соответственно вела себя.
Как-то я наказала сына. Не помню уже за что. Он считал, что я поступила несправедливо с ним, очень огорченный и грустный вышел во двор. Жулька, как обычно, бросилась к нему, радостная, веселая, ожидая, что сейчас начнется игра. Но, внимательно посмотрев на хозяина, притихла, остановилась.
«Повесив нос», Леня побрел в глубь сада, лег на траву у забора и заплакал. Жулька легла рядом. Она, ласково повизгивая, лизала его, как будто от всей своей собачьей души выражала ему сочувствие. Леня приподнялся, обнял Жульку, прижал ее к себе и заплакал еще горше, приговаривая: «Никто меня не любит! Все считают меня глупым, плохим… дрянным мальчишкой! Ты одна только, Жулька, понимаешь, любишь меня…»
Когда Леня перешел в третий класс, мы подарили ему скрипку. Он давно хотел учиться играть на ней.
— Вот видишь, Жулька, какой подарок нам с тобой сделали! — хвалился Леня, показывая собаке новую, блестящую скрипку. — Будем мы с тобой учиться играть на ней! — И Леня стал осторожно водить смычком по струнам.
Но Жулька вовсе не обрадовалась. Она как-то нервно заерзала и удивленно, жалобно посмотрела на своего хозяина. Когда же Леня, придя от учителя, стал разучивать гаммы, собака села на задние лапы, подняла голову вверх и заскулила жалобно.
— Что с тобой? — удивился Леня, продолжая играть.
А Жулька вдруг завыла, да так тоскливо!
Леня выгнал ее во двор — Жулька продолжала выть. Прекратилась игра — собака успокоилась. Но стоило сыну взяться за скрипку — собака начинала выть.
Мальчик, рассердившись, отвел собаку в самый дальний угол сада, привязал к дереву и велел лежать спокойно. Собака подчинилась. Она лежала, положив голову на лапы, и молчала, но в глазах была тоска, и весь вид ее, съежившийся, несчастный, говорил о том, что животное страдает.
Когда Леня кончил играть, он пришел к Жульке, отвязал ее, ласково погладил и дал сахару. С тех пор собака, заслышав звуки скрипки, сама уходила в дальний угол сада и терпеливо лежала там, пока не приходил ее хозяин и не награждал за терпение сахаром.
Дедушка сказал, что собаки часто не выносят резких звуков и болезненно переносят их.
Прошло уже более полугода, и Леня начал дрессировать свою собаку. Он учил ее ложиться по его команде, искать, не отвлекаясь ничем, «служить», стоя на задних лапах, приносить ему его ботинки. На реке — доставать из воды и приносить брошенную туда палку. И всегда за хорошие успехи давал ей кусочек сахару.
— Мама, — сказала как-то Нина, — а наш Ленечка один кусочек сахару даст Жульке, а два — съест сам. Я видела.
Леня смутился и покраснел. А дедушка улыбнулся, погладил Леню ласково по голове и сказал:
— Ничего, пусть и себя поощряет. Ведь у него такой большой труд — воспитывать собаку. Он и сам ведь стал в последнее время таким дисциплинированным, аккуратным. Пример Жульке показывает. — И продолжал: — Воспитывать собаку надо не спеша, без крика, не выражая неудовольствия, не пугая ее, а поощряя. Не всегда собака сразу понимает, чего от нее хотят.
Надо повторить еще и еще раз. Не выходит — оставь, отложи на некоторое время. Вот у меня в молодости был щенок «знатной фамилии». Дорого я заплатил за него. Пришло время учить — ничего не выходит. Ходит моя собака, природой любуется, развлекается, а след не хочет брать. Бился я, бился с ней — ничего не выходит. Приятели надо мной смеются и над ней тоже. И вдруг, когда я на нее уже рукой махнул, она сама стала искать след, да как! Без всякого приказания. Сама. И была лучшей собакой в наших краях.
И Леня, следуя советам дедушки, проявлял большое терпение, настойчивость, и собака радовала его своими успехами.
С Жулькой случилась беда. Она часто убегала на улицу поиграть с чужими собаками, но всегда вовремя возвращалась домой. Однажды она не прибежала вечером. Утром ее тоже не было.
Леня забеспокоился, но надо было идти в школу. После уроков, даже отказавшись пообедать, он бросился искать свою питомицу. Долго ходил, звал, спрашивал, но безуспешно. Уже поздно вечером кто-то сказал ему, что два дня тому назад по городу ездила будка, забирающая бездомных собак.
А у Жульки ошейника не было. И она могла попасть в беду. Грустный, обеспокоенный, рассказал Леня дома об этом.
Дедушка успокаивал его. Он говорил, что собак в течение трех дней держат в будке… За это время хозяин может прийти за ней и, уплатив штраф, взять животное.
Идти за ней в тот день было уже поздно.
Сын ночью почти не спал. Он думал о бедной Жульке. Стоило ему закрыть глаза, как он мысленно видел Жульку, сидящую в какой-то страшной будке. Он представлял себе, как ей, бедной, там страшно и тоскливо. Он боялся, что ее загрызут чужие собаки. Как же он ругал себя за то, что не догадался купить ошейник.
Как только рассвело, Леня, взяв деньги, побежал выручать Жульку. Вот он и у цели. Он увидел огромную клетку с крепкими железными прутьями, а в ней — много собак, самых различных.
Они не ссорились, они с унылым видом лежали молча. И в глазах у животных была грусть.
Жулька издали почуяла своего хозяина. Она забеспокоилась, подбежала к решетке и жалобно заскулила.
— Сейчас, Жулька, сейчас! — дрожащим голосом закричал Леня. — Я тебя выручу! Я за тобой пришел! Подожди еще немного.
Но вокруг людей не было.
Леня робко постучал в дверь сторожки, и оттуда вышел заспанный старик — сторож. Увидя взволнованного мальчика, протягивающего ему деньги, он все понял. Человек он был умный и добрый.
— Так ведь еще рано, сынок, — сказал он. — Вот в девять часов придет кассир, заплатишь ему деньги, он выдаст тебе квитанцию, тогда я и отдам тебе твою собаку.
— Дедушка! Родненький! Пожалуйста… Отдайте сейчас. Мне нельзя ждать. Мне в школу надо к девяти часам. Пожалуйста, отдайте.
— Что ж с тобой делать? — задумчиво проговорил старик. — В школу — это, конечно, важно. Опаздывать нельзя… Ну ладно. Давай деньги, я сам уплачу. А за квитанцией ты обязательно после школы приди. Какая твоя собака? Эта?
Сторож приоткрыл дверь клетки, огромными щипцами ухватил Жульку, вытащил оттуда и положил на землю.
Обрадованный мальчик даже забыл сказать дедушке «спасибо», схватил Жульку на руки, хотя она была и нелегкой, и побежал скорее от этого страшного места.
Жулька, благодарно прижавшись к Лене, сидела тихо, не шевелясь, как будто еще не веря в свое спасение.
Леня бежал быстро и бормотал какие-то ласковые слова.
Впереди, слева, заблестела река. Собака зашевелилась, спрыгнула на землю, подбежала к воде и стала долго и жадно пить. Потом посмотрела вокруг, на Леню и вдруг, поняв, что все страшное уже позади, бросилась к нему и так бурно стала выражать свою радость, что Леня даже испугался: не взбесилась ли она?
Мальчик побежал вперед. Собака — за ним. Вот они подбежали к дому. Жулька первая пулей влетела в комнату, где все сидели за завтраком; она металась, прыгала, визжала, каталась по полу, бросалась от одного к другому, лизала нам ноги, платья… Так выражала она свою огромную радость и благодарность за спасение.
Жульке купили ошейник.
И Жульке довелось отблагодарить своего маленького хозяина за эту услугу. Вот как это было.
Леня с сестрой Ниной и двумя ребятами — Женей и Федей — пошли утром на реку купаться. И Жулька с ними.
Пришли на любимое, укромное местечко, где почти у воды росли деревья и народу не было. Долго возились в воде, ныряли, плавали, кувыркались, пытались ловить рыбку своими рубашонками. Наконец устали и легли на солнышке погреться.
Женя сказал, что к нему приехал из города на каникулы двоюродный брат. Он уже большой. Ему шестнадцать лет. Очень сильный и выносливый и свободно переплывает реку туда и обратно.
— И я могу тоже переплыть, — вдруг сказал Леня. — Только на том берегу отдохну немного и вернусь.
— Нет, не переплывешь, — сказал Женя. — Ты еще маленький.
— Нет, переплыву, — упрямо хвастался Леня. — Я уже большой.
Поспорили ребята, и Леня поплыл.
Он доплыл уже почти до середины реки и вдруг подумал: «А что если, и правда, я не переплыву?»
Оглянулся на берег, где были дети. Берег был уже далеко. А противоположный — еще дальше.
И ему вдруг стало страшно. И он повернул обратно. Но страх не проходил. Он еще больше возрастал. Быстрее заработал руками и ногами, заспешил вместо того, чтобы, сберегая силы, плыть спокойно. Но так силы уходили еще скорее. Леня это чувствовал и еще больше боялся. Вдруг ему показалось, что что-то скользкое коснулось левой ноги, укололо. Ногу свело, он не мог ею двигать. Леня беспорядочно замахал руками, сильно закричал и… пошел ко дну.
