Юный дрессировщик - Острецова Лидия Ивановна
В другой раз я приехала и Литджи меня не встретила, но из комнаты, едва она услышала мой голос, раздались призывы и рыдания, настолько нетерпеливые, что я, не раздеваясь, бросилась к ней. На подстилке возле Литджи лежало десять маленьких рыжих и черных комочков. Она жалобно сообщала мне, как было трудно, как страшно за детей теперь. Тут же рассказывала мне счастливым и радостным голосом о том, какие чудесные у нее дети, сколько с ними хлопот и как она счастлива материнством. Прерывая свои причитания, она носом подталкивала ко мне то одного, то другого щенка. Как выразительны были ее глаза! Сколько нежности, счастья и доверия было в этой сцене!.. Я очень любила эту собаку.
Сестрица Литджи — Лотта — была тоже красивой собакой: черная, богато одетая, несколько склонная к полноте. Она была ласкова к людям, очень любопытна, любила уют и удобства, была довольно завистлива и ленива. На выставках она всегда ходила на несколько собак позади Литджи, но неизменно получала отличную оценку и золотую медаль.
В дрессировке Лотта всегда прилагала все усилия к тому, чтобы помешать нам научить ее чему-нибудь. Даже когда она стала вполне прилично работать, то и тогда умудрилась провалить экзамен по общему курсу дрессировки. Лотточка хорошо работала только по настроению, а так как мы боялись, что она затормозится при резком с ней обращении, то она широко этим пользовалась.
Сын моих друзей один раз попробовал ее наказать; обиженная, она перестала брать от него пищу и три дня с ним «не разговаривала».
Вот так и на экзамене она нас подвела: Лотте показалось, что мальчик грубо ей приказал принести палочку. Она перестала подчиняться и отказалась работать. Так она провалилась в первый раз. После этого мы решили, что хватит с ней церемониться, нужно заставить ее работать, хочет она этого или не хочет. Приступив немедленно к исполнению задуманного, я заставила ее держать пустой спичечный коробок. Лотта сжимала челюсти и не брала его, но этот фокус был мне известен — я подложила ее же собственную губу под зубы — пришлось пасть открыть; затем она попыталась давиться коробком — и это не помогло, в этом случае она каждый раз получала легкий, но неприятный удар под челюсть. Лотточкин взгляд метал молнии в сторону дрессировщика, она как бы упрекала его: «Что же ты смотришь, как над бедной собакой издеваются? А еще хозяин называется…»
Видя, что помощи нет, она попробовала еще одно средство разжалобить меня — стала вдруг вся обмякать под тяжестью коробка, падать, но и это не помогло, — я ее встряхнула, заставила сидеть прямо. Лотта не могла при всей своей изобретательности вызвать у меня сочувствия притворством, — слишком свежи были ощущения от пережитого позора на экзаменах.
Метод принуждения настолько оправдал себя, что Лотта стала носить все: тяжелое и легкое, большие сумки, чемоданы и совсем мелкие предметы, вплоть до монеток, стеклянных бутылок, ключей.
На площадку Лотта любила ходить не столько чтобы учиться, сколько красоваться перед собаками. Она была из тех, кто очень нравится, за ней всегда ходила свора поклонников. Ну, а если, на свою беду, какая-нибудь завистница пробовала зацепить ее, то Лотта приходила в ярость и выдавала той такую трепку, что приходилось растаскивать их.
Защитно-караульную службу Лотта опять сдала только на второй раз, а в первую сдачу был дождик, грязь, Лотточка отказалась охранять вещь. Не могла же она ложиться в грязь — до охраны ли тут?
В конце концов терпением и длительным трудом мы добились, конечно, того, что Лотта стала хорошо работать, но никогда она не работала с такой радостью и темпераментом, как сестрица.
Зимой на дачу я привезла своего Акбара, чтобы научить Литджи буксировать лыжника. Эта служба легче всего усваивается собаками методом подражания. Вперед пускают обученную собаку, а за ней — собак, не умеющих еще тащить по команде «вперед». Лотта нас не интересовала, мы не хотели тратить время на эту лентяйку и ее оставили на участке, закрыв калитку. Катались мы на улице возле дома, и вдруг Лотточка подняла такой крик и визг, что нельзя было выдержать. «Вот всегда так, — кричала Лотта, — все интересное не для меня, всегда меня обходят! Сиди тут закрытая и забытая…»
Мы не выдержали, решили, что такое невиданное рвение надо поощрить. Надели на Лотту шлейку и пустили бежать с Акбаром. Лотта рванула изо всех сил, пронеслась метров пятьдесят и встала. «Что вы, братцы, ведь это же тяжело…»
Но мы решили все-таки заставить ее бежать дальше. Когда Лотта увидела, что шутить мы с ней не намерены, она покорилась, бедняжка, побежала, но так, чтобы тянул только один Акбар, а Лотта бежала рядом и не натягивала поводка.
«Дураков работа любит…» — рассудила хитрая Лотточка.
Эрдельтерьеры
Эрдельтерьеры — собаки среднего роста, квадратные, очень подвижные, сильные, ловкие и веселые. Окрас у них всегда чепрачный, шерсть жесткая, как бы завитая, на морде усы и борода, что придает этой породе милую оригинальность.
В дрессировке они поначалу довольно упрямы, но зато долго помнят то, чему их научат. Дрессируются на все виды служб.
Дота и Луша
Мы много лет подряд выезжали на дачу на Карельский перешеек на все лето, и я брала туда двух эрделей на дрессировку.
Мать — Лушка, которую мы в шутку называли Лукрецией, и ее дочь Дота. Дота жила у нас уже не первое лето и чувствовала себя как дома. Мой же Акбар ее очень уважал за самостоятельность и благоразумие. Она держалась степенно, с достоинством дамы преклонных лет, и за это Акбаром ей разрешалось многое такое, чего не дозволялось другим.
Дота уже была прекрасно дрессирована, но у нее был пунктик на почве дрессировки — охрана вещей. Где бы она ни находилась, чем бы ни была занята, она всегда стремилась что-нибудь поохранять.
На показательных выступлениях, когда ее оставляли одну рядом с хозяйской сумкой или чемоданом, Дота охраняла виртуозно. Даже когда к ней подбирались сразу несколько человек с разных сторон, она успевала бросаться на каждого, кто протягивал руки к вещи, грозно рычала и скалила свою бородатую морду. Хотя это и было красивым зрелищем, но не удивительно, что собака бдительно охраняет хозяйские вещи. А вот когда мы приехали на дачу и таскали вещи с машины в дом, собаки неслись в сад, чтобы порезвиться, Дота же в это время лихорадочно собирала свои вещи в угол комнаты, где, как ей казалось, будет ее собственное место. Снесет туда все: коврик, миску, расческу — и начнет охранять свое имущество, хотя никто на него не посягает. Никто Доту не уполномачивал делать это, но ведь в такой сумятице долго ли потерять что-нибудь. И она лишает себя удовольствия, не бежит в сад к собакам, а лежит, грозно поглядывая по сторонам, и рычит.
В другой раз шли мы в лес, и кто-то из собак нарушил одно из правил, установленных Акбаром, — началась драка. Все бросились разнимать собак, побросали корзины, а заботливая Доточка собрала все корзинки вместе и улеглась охранять их. «У каждого свои обязанности», — решила она.
На прогулках Дота была сдержанна и с осуждением поглядывала на молодую рыжую коллюху Орнату, которая, по мнению многих, считалась красоткой, но вела себя невоспитанно и легкомысленно. Она носилась как угорелая по горам и оврагам, увлекая за собой остальных собак и даже Акбара, который в другое время едва замечал ее. Орната дразнила собак палочками, шишками: схватит палку побольше, подбросит ее вверх и начнет носиться мимо Доты, а Акбар за ней, норовит отнять. Такую возню поднимут — смотреть стыдно. Но когда все успокоятся и собаки снова спокойно бегут вперед, Доту вдруг прорвет: схватит она тоненький высохший прутик и ну крутиться с ним перед Акбаром, неловко подкидывая задом то в одну, то в другую сторону. Акбар смотрит на Доту с недоумением: непривычно видеть, как она заигрывает. Дота вдруг почувствует неловкость своего положения, смутится и, огрызнувшись на засмотревшуюся на нее собаку, побежит дальше. Дота очень послушная, умная и милая собака, и забавно смотреть на нее, когда она теряет в пылу ревности контроль над собой.
