Шейла Барнфорд - Невероятное путешествие
И вдруг раздался громкий треск сучьев. Сквозь заросли продиралось какое-то неуклюжее животное.
Вскарабкалась повыше на дерево и резко застрекотала белка, подавая сигнал тревоги; улетели сойки.
На тропку выбежал на четвереньках небольшой медвежонок. Увидев старую собаку, он навострил круглые пушистые ушки; в маленьких глубокосидящих глазках и на остренькой мордочке было любопытство.
Из кустов позади медвежонка доносилось деловитое похрюкивание — мамаша-медведица исследовала гнилой пень.
На мгновение медвежонок остановился, а потом осторожно двинулся к канаве, где лежал терьер. Сморщив нос, он бесцеремонно обнюхал его, протянул кривую черную лапу и хлопнул пса по голове. Старая собака открыла глаза: она почуяла опасность. Медвежонок с испугом прыгнул в сторону и оттуда наблюдал: видя, что терьер не двигается, подбежал вприпрыжку, снова ударил лапой, теперь уже крепче и стал ждать, что будет дальше, но у старого пса хватило сил лишь на то, чтобы оскалить зубы. Он слабо зарычал от боли и ненависти, когда в его плечо впились когти обозленного медвежонка, и сделал попытку подняться на ноги. Почувствовав запах крови, медвежонок совсем ошалел. Сев верхом на собаку, он начал играть с ее длинным хвостом, как ребенок с новой игрушкой.
Старый пес лежал неподвижно, сознавая свое бессилие и не реагируя на боль и оскорбление. Он прикрыл глаза и лишь кривил губы, как будто хотел зарычать.
Из-за поворота, на тропке, держа в зубах за крыло большую мертвую куропатку, появился кот. Увидев, что происходит, он открыл пасть, куропатка выпала из нее, а кот стал неузнаваем: хищно засверкали голубые глаза на черной ощерившейся морде, шерсть встала дыбом, отчего кот теперь казался вдвое больше обычного. Распушив шоколадный хвост, он хлестал им себя по бокам. Потом, сжавшись, припал к земле, издал пронзительный вопль и, когда испуганный медвежонок обернулся, прыгнул на него. Крепко вцепившись задними лапами в темный пушистый загривок, он стал царапать острыми когтями морду и глаза медвежонка, шипя и фыркая, пока медвежонок, ослепнув от крови, не завопил от боли и ужаса.
Его вопли заглушил громовой рев огромной черной медведицы, с шумом выбежавшей из кустов к своему детенышу. Она замахнулась лапой, но кот был проворнее нее, и с шипением стремительно отпрыгнул в сторону, укрывшись за деревом. Удар со всей силой обрушился на голову несчастного медвежонка, который кувырком перелетел через дорогу в кусты.
Доведенная до бешенства плачем медвежонка, не зная, на кого обрушить свою ярость, она обернулась и тут увидела неподвижную фигуру старой собаки. С рычанием двинулась медведица к ней, но в тот же момент кот выскочил на дорогу, отвлекая ее внимание.
Медведица остановилась и встала на дыбы; красные глазки свирепо блестели, шея вытянулась, голова угрожающе качалась из стороны в сторону, как у змеи.
Кот вновь издал душераздирающий вопль и боком шагнул вперед, не спуская раскосых злых глаз с противника.
Что-то похожее на нерешительность или страх промелькнуло в глазах медведицы. Она неохотно отступила назад и опустила голову. Медленно, осторожно, но решительно кот двигался к ней, а медведица снова отступила, совсем сбитая с толку. Скулящий детеныш приводил ее в отчаяние, но она продолжала медленно отходить, так как кот все наступал и наступал. Наконец кот остановился, пригнулся перед прыжком, охлестывая себя хвостом. Медведица тоже неуклюже остановилась, наклоняясь, чтобы было удобнее удрать, и боясь в то же время повернуться к коту спиной.
Неожиданный шум в зарослях заставил медведицу замереть на месте — она вся превратилась в слух; тут из кустов выпрыгнула большая собака и остановилась около кота, ощетинившись, оскалив зубы, и рыча.
Медведица опустилась на четвереньки и бросилась наутек. Из кустов долетело ее последнее отчаянное рычание и визгливый плач детеныша, вскоре их совсем не стало слышно, наступила тишина.
Белка, укрывшаяся от всего этого шума в дупле, с любопытством выглянула из убежища и стала спускаться вниз по стволу.
Кот постепенно возвращался в свое обычное состояние. Глаза вновь смотрели невозмутимо и независимо. Брезгливо встряхнув каждой лапой по очереди, он мельком глянул на обмякшее грязное тело терьера у своих ног. Из четырех глубоких царапин на плече собаки сочилась кровь. Кот отвернулся и возвратился к брошенной куропатке.
Молодой пес обнюхал своего друга, морщась от неприятного запаха медведя. Он попытался зализать раны шершавым языком, наскреб на терьера свежих листьев поверх запачканных кровью, полаял, стоя у головы старой собаки, та по-прежнему не шевелилась, и лабрадор улегся, часто дыша, на траву. Глаза его смотрели тревожно и настороженно, шерсть на спине стояла дыбом, время от времени он растерянно скулил.
Кот приволок куропатку и положил ее к самому носу лежавшей без сознания собаки, потом начал не спеша, старательно рвать птицу на части и есть. Молодой пес тихонько заворчал, но кот не обратил на него внимания и продолжал свое дело.
Соблазнительный запах сырого теплого мяса почувствовала и старая собака. Она приоткрыла один глаз и, оживившись, потянула носом. Грязный облезлый хвост задвигался. Пес подтянулся, с судорожным усилием оперся на передние лапы, как старая рабочая лошадь, и встал на ноги.
Вид у него был жалкий: грудь и живот, лежавшие в канаве, намокли и почернели от грязи, а спина была поцарапана и испачкана кровью.
Он сильно и беспрестанно дрожал всем телом, но в глубине запавших, косопосаженных глаз появился робкий проблеск интереса, который увеличивался по мере того как его нос приближался к кучке еще теплых мягких серых перьев.
На этот раз кот не стал злобно рычать над своей добычей. Он уселся в сторонке, не обращая внимания на терьера и начал тщательно мыть хвост. Когда кончик хвоста шевелился, кот прижимал его лапкой.
Старый пес прожорливо хрустел, перемалывая кости тупыми зубами. Прямо на глазах к нему возвращались силы.
После еды он немного подремал, а проснувшись, доел остатки.
К ночи он уже смог перейти на мягкую травку у дороги, где улегся, счастливый, щурясь на друзей и махая жалким хвостом. Лабрадор лежал рядом и зализывал ему раненное плечо. Часа два спустя к ним присоединился, мурлыча, кот и небрежно бросил еще один лакомый кусочек к носу старого друга. Это был тушканчик — маленький зверек с большими глазами и длинными задними ногами, похожий на миниатюрного кенгуру. Старый пес моментально расправился с тушканчиком и вскоре заснул.
А кот, мурлыкающий у его груди, и свернувшийся за его спиной молодой пес бодрствовали и сторожили старого друга весь остаток ночи.
4
На рассвете голод все-таки погнал лабрадора на поиски корма. Пес дошел уже до того, что попробовал даже катышки оленьего помета, но с отвращением выплюнул их.
Когда он пил из заболоченного пруда, покрытого плавающими листьями водяных лилий, то заметил на маленьком камне лягушку, смотревшую на него выпученными глазами. Лабрадор прыгнул тщательно прицелившись, и когда лягушка подскочила, схватил ее в воздухе. Лягушка тут же исчезла в глотке собаки, а та уже оглядывалась кругом, надеясь поживиться еще. Но наградой за целый час терпеливых поисков была всего пара лягушек, поэтому лабрадор вернулся к товарищам. Те, видимо, уже поели, потому что оба облизывались, а вокруг были разбросаны перья и шерсть. Что-то подсказало Лабрадору, что не надо тревожить старого пса: он все еще был очень изнурен и, кроме того, потерял много крови. Раны, нанесенные когтями медвежонка, вспухли и почернели от запекшейся крови и при каждом движении открывались и начинали снова кровоточить. Поэтому весь день терьер лежал спокойно на травке, греясь в лучах осеннего солнца и спал. Питался он тем, что приносил ему кот и всякий раз благодарно махал хвостом, когда тот приближался.
Молодой пес провел немало времени в поисках еды. К вечеру он совсем было потерял надежду, что-нибудь найти, как вдруг судьба смилостивилась над ним: из высокой травы неожиданно выскочил кролик, — уже в белой зимней шубке и бросился наутек. Молодой пес помчался следом, опустив голову, вытянув хвост. Лабрадор то и дело догонял его, но никак не мог схватить, так как в последнюю секунду кролик увертывался от челюстей собаки. Но, наконец, собрав все силы, лабрадор сделал отчаянный прыжок и почувствовал в зубах теплое бьющееся тельце. Сразу забылись годы натаски, отучившие собаку вонзать зубы в живое тело. Сейчас, когда пес рвал теплое сырое мясо и прожорливо его заглатывал, он был похож на волка.
Эту ночь и большую часть следующего дня друзья оставались на старом месте, а погода была благоприятной — теплой и солнечной.
