Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы
Еще через две недели котята подросли и окрепли. Постоянный мир стал им уже тесен. Их начал интересовать другой мир, тот, куда уходила мать и откуда проникали неизвестные шумы и запахи. Маленькая кошка первой вскарабкалась по стенке коробки, но то, что она увидела, так напугало ее, что она тут же свалилась на спины своих братьев. Временный мир оказался огромным, во много раз больше постоянного — привычного. И маленькая кошка до самого вечера не пыталась больше заглянуть в него. Но к вечеру пришла мать, и страха не стало. Насосавшись вдоволь молока, маленькая кошка почувствовала вдруг необыкновенно сильное влечение в мир, который ее так напугал. Она заволновалась, затеребила мать, и та, понимая, что котят уже не удержать в коробке, призывно замяукала:
— Мря-у! Мррря-ууу!
Котята, цепляясь острыми коготками за стенки коробки, поднялись вверх и спустились на пол. Кошка лизнула каждого для смелости и неслышной тенью скользнула в другую комнату. Котята, пугливо припадая на лапы, последовали за ней.
За ночь была обследована вся квартира, и котята, уставшие от увиденного, возвратились в коробку и заснули, тесно прижавшись друг к другу.
В следующую ночь, уже без материнского зова, они вылезли из своего убежища и затеяли игру. Пока еще робко, постоянно оглядываясь и пугаясь любого громкого звука. Мать-кошка улеглась на краю дивана и ласковым мурлыканием успокаивала котят. Постепенно котята осмелели: и то гонялись друг за дружкой, то таились в засаде, то карабкались на диван к матери, стараясь и ее вовлечь в игру.
Котята росли быстро. Они полностью освоились в квартире, исследовали и обнюхали все укромные уголки. Хозяйку, которая теперь кормила их, они полюбили и узнавали по запаху и рукам. Руки были мягкие и ласковые. Хозяина же котята побаивались. Он не кормил их, не ласкал, а однажды утром даже больно сбросил с дивана. Поэтому, когда хозяин был дома, котята прятались в коробке, но зато когда он уходил на работу, начиналась веселая игра. Маленькая кошка в игре была проворнее своих братьев. Она быстрее бегала, ловчее пряталась, стремительно выскакивала из засады… Как-то раз, заигравшись, она залезла на подоконник и с изумлением увидела, что даже новый огромный мир не кончается этими стенами, что он продолжается дальше еще более огромный и еще более привлекательный. Маленькая кошка ходила по подоконнику, стараясь найти хотя бы щелочку в невидимой стене — холодной и твердой, отгораживающей ее от того, третьего мира, где зеленела трава, где бегали и весело кричали маленькие человечки, и не могла найти. Тогда она жалобно замяукала. И мать-кошка, встревоженная поведением дочери, запрыгнула на подоконник и, догадавшись о причине ее волнения, ласково замурлыкала древ-нюю-древнюю кошачью песню…
Однажды утром в квартиру вошел человек, запаха которого котята не знали. Хозяйка почему-то тяжело вздохнула и позвала:
— Кис-кис!
Котята бросились к блюдцу, и маленькая кошка, как всегда, оказалась впереди. Хозяйка попыталась схватить ее, но та, почувствовав неладное, залезла под диван и забилась в дальний угол. Диван отодвинули. Хозяйка схватила маленькую кошку, но та так перепугалась, что стала царапаться, фыркать, потом жалобно закричала, призывая на помощь мать. Но незнакомец уже запихал ее под пиджак и поспешно вышел.
2Дождь поутих и шумел где-то вверху, бессильный перед густыми лапами раскидистой ели. Кошка обсохла, пригрелась, но что-то вдруг встревожило ее. Внизу, на первом этаже, барсук заволновался тоже.
Новый запах — сильный, резкий заполнил все пространство под елью, проник и к кошке. Кошка напряглась, выгнула спину, выпустила когти. Но запах стал слабеть и затем исчез. Свежее дыхание дождя поглотило его, не оставило следа. Шерсть улеглась на спине кошки, когти втянулись. Она неслышно переступила на ветке, устраиваясь удобнее, но над нею раздался шорох, и она вновь замерла, задрав голову. Кончик хвоста чуть шевельнулся, ноздри расширились. Кошка поняла, что над ней находится какое-то живое существо, которое может стать ее добычей. Она осторожно передвинулась вплотную к стволу и опять замерла, чуть вслуши-ваясь. Потом медленно подняла переднюю лапу, поставила на ту ветку, с которой донесся шорох. Подождала немного, рядом поставила другую, потянулась всем телом вверх, и тут ей в ноздри ударил запах. Это был запах птицы, запах еды. От него сильнее напряглись мышцы, а кончик хвоста сделал несколько судорожных движений. Птица пискнула во сне, заворочалась, и под этот шум кошка рывком поднялась на ветку и замерла, вглядываясь впе-ред. Птица была большая. Дрожь ветки встревожила ее, и она, готовясь взлететь, присела, вытянула шею, завертела головой. Но движение не повторилось, и птица успокоилась. Кошка сделала шаг вперед, оттолкнулась и прыгнула. Прыжок был рассчитан точно, но птица оказалась слишком большой для измученной кошки. Кошка старалась перекусить ей горло, однако мешали жесткие перья, и сил не хватало. Птица не смогла взлететь и, ломая ветки, свалилась на землю. Она била крыльями, больно била клювом, стараясь освободиться. Кошке нужно было перехватиться по шее выше к голове, и она чуть разжала зубы. В этот момент птица рванулась и взлетела. А кошка, сгорбившись от неудачи, шмыгнула обратно под ель.
Барсук, выбежавший от шума схватки под дождь, тоже вернулся на свое место и рассерженный бросился в атаку. Кошка не приняла вызова. Она тяжело вспрыгнула на ветку и устроилась повыше, изредка облизываясь и вздрагивая всем телом.
А дождь все шумел и шумел, навевая дремоту. Кошка вновь сжалась в комочек, закрыла глаза, может быть, вспоминая дом, куда ее еще маленькой принес новый хозяин.
Дом был большой и старый. Здесь и запахи были другие. Здесь пахло не кирпичом и цементом, а прелым деревом, плесенью и еще чем-то, отчего у кошки загорелись глаза, и стал подергиваться кончик хвоста. Но запахи кошка изучала недолго. Захлопали двери. В комнату вбежали дети — мальчик и девочка. Они схватили кошку, стали вырывать друг у друга, дули ей в нос, чесали за ушами, тянули за хвост и надоели так, что она не выдержала, царапнула кого-то своими тонкими, но острыми когтями. На кошку обиделись, бросили на пол, и она, шмыгнув под кровать, забилась за какие-то узлы, затаилась.
Кошку несколько раз пытались выманить, называя разными именами, но ей понравилось только одно — Муська, и то в сочетании с ласковым: «Кис-кис-кис!»
Так кошка получила имя и начала самостоятельную жизнь. из-под кровати она вылезла, когда стемнело, и сразу стала обходить свои новые владения. Делала она это непроизвольно — просто искала мать и братьев. Растопырив усы, переходила из комнаты в комнату и жалобно мяукала.
— Мяу? Мяу?
Но никто не отозвался. Лишь хозяин, разбуженный ее криком, поднялся на кровати и запустил тапочком, который пролетел очень близко. Кошка перепугалась и бросилась в другую комнату. Тут под диваном она обнаружила небольшое отверстие в полу, откуда сильно пахло прелью и тем, что так взволновало, когда новый хозяин принес ее в дом. Кошка тщательно обнюхала все кругом, прислушалась. Было тихо. Так тихо, что наверняка она бы услыхала там, под полом, малейший шорох, если бы он был. В комнате тикали часы на комоде, да за дверью всхрапывал во сне хозяин. Эти звуки кошку не интересовали. Она знала наверное что, кроме нее, здесь, в комнате, да и под полом есть еще кто-то. Так ей подсказало обоняние. Кошка выбрала место около стены, присела, чтобы видеть отверстие в полу, и замерла. Никто не учил ее этой непод-вижной позе, этому долгому ожиданию.
Сколько времени прошло, она не знала. Но вот где-то внизу, глубоко в подполье, что-то заскреблось, несмело пискнуло. И опять тихо… Потом заскреблось уже в комнате, под шифоньером. Вскоре писк и шорох стали раздаваться по всему дому. Кошка сидела неподвижно. Вот зашелестело совсем рядом. Кошка скосила глаза и увидела, как мышонок, маленький, серый, с длинным волочащимся по полу хвостом забегал неподалеку, настороженно поглядывая в ее сторону. Но кошка не шевелилась и даже затаила дыхание.
Мышонок подбежал чуть ближе, и кошку словно толкнуло. Она рванулась вперед и острыми когтями схватила мышонка. Тот испуганно запищал, задергался и затих. И сразу стихло все.
Кошка вытащила свою первую добычу на середину комнаты, где на полу лежало светлое пятно от заглядывающей в окно луны, оставила ее, а сама отошла в тень комода. Мышонок лежал и не шевелился, словно неживой. Кошка тоже сидела неподвижно. Вверху на комоде равномерно тикали часы. Во дворе кто-то закричал громко и захлопал крыльями. Во сне всхрапнул и забормотал хозяин. И вновь тишина. Не шевелился мышонок, не шевелилась и кошка.
Светлое пятно на полу передвинулось к стене, и мышонок теперь почти слился с темнотой. Кошка припала еще ближе к полу, готовясь к прыжку. И точно! Мышонок вдруг ожил и кинулся под диван. Прыжок! Кошка стала на пути мышонка. Тот отчаянно запищал и бросился быстро-быстро к комоду, но кошка и тут догнала его. Мышонок опять притворился мертвым, но кошке вдруг расхотелось играть. Она схватила его поперек туловища и потащила к двери, выходящей во двор. Здесь кошка долго сидела, обнюхивая свой первый охотничий трофей…
