Куриный бульон для души. Не могу поверить, что это сделала моя кошка! 101 история об удивительных выходках любимых питомцев - Дженнифер Кваша
Потом, лежа на кровати, я потирала его грудь и маленькие лапки.
– Бедняга Лео. Тишина сводит тебя с ума? Мне не следовало так надолго оставлять тебя в одиночестве. Как я могла забыть, что ты тоже потерял всю семью?
Обычно мои успокаивающие прикосновения быстро погружают Лео в сон, но сегодня он открывал глаза, стоило мне только пошевелиться.
Наконец, кот крепко уснул.
На следующий день я сообщила друзьям, что отныне мы будем устраивать вечеринки только у меня дома.
– Лео одиноко, – объяснила я.
С тех пор коту доставалось первое приветствие, последнее прощание и миллион угощений и объятий в промежутках. Я была не против.
А закрывая за гостями дверь, мы с Лео устраивались на кресле в теплой, мирной тишине и наблюдали за тенями, которые отбрасывало заходящее солнце.
Что может быть лучше? В самый раз для маленькой семьи.
Сэмми Каллахан-Хатченс
Во что нам обошелся отпуск на Карибах
Рука, которая кормит, может быть и укушена.
РАЛЬФ УОЛДО ЭМЕРСОН
Мы не хотели расставаться с ним так скоро. Правда, не хотели. Но отпуск на Карибах был запланировал задолго до того, как в нашем доме появился Чак.
Он чихал и кашлял и пребывал на грани нервного срыва. За последний год это несчастное создание было брошено дважды. В приюте, где Чак в очередной раз оказался, нам сказали, что он отказывается есть: раз от него отказались, он тоже отказывался от себя. Мы с Биллом поклялись обеспечить Чаку самый лучший дом, какой только возможен.
Этот кот стал нашим совместным проектом. Вместе мы ухаживали за ним во время респираторной инфекции, конъюнктивита, обострения псориаза и худшего случая заражения блохами, который кто‐либо из нас когда‐либо видел за многие предыдущие годы жизни с котами. Потребовался месяц и немыслимые расходы, пока мы нашли марку кошачьего корма, который Чак согласился бы время от времени грызть, и, в конце концов, его вес увеличился до здоровых четырех с половиной килограммов.
Что и говорить, Чак был сложным котом. Но он полюбил нас и транслировал свои чувства, мурлыча и вибрируя всем телом. Надо ли говорить, что мы с Биллом тоже были в него влюблены?
И вот теперь нам предстояло расстаться с ним на целую неделю.
Кое‐как убедив себя, что с Чаком все будет в порядке, мы отвезли его к моим родителям вместе с большим запасом еды, плетеной корзинкой, любимыми игрушками и контактами не одного, а целых двух высококвалифицированных ветеринаров – на всякий случай. Потом мы поцеловали кота на прощание и поехали в аэропорт.
Я была первой, кто достал его фотографию.
– Я скучаю по Чаку, – прошептала я сквозь рев двигателей.
– Скучаешь по нему? Мы еще даже не оторвались от земли, – ответил Билл.
Но к тому времени, как мы приземлились, он дважды попросил разрешения взглянуть на фотографию.
Отпуск прошел под знаком Чака. Во время купания мы говорили друг другу: «Ах, этот пляж такой безмятежный. Как ты думаешь, что сейчас делает Чак?»
Во время осмотра достопримечательностей: «Ты когданибудь видел такой красивый парк? Чаку понравились бы тенистые места под деревьями».
Во время ужина: «Эта камбала восхитительна. Такая пикантная. Вот бы Чаку хоть кусочек».
И так продолжалось всю неделю.
В последний день мы отправились в город за сувенирами, по пути размышляя о том, смог бы Чак оценить прохладный океанский бриз. Внезапно Билл остановился как вкопанный.
– Чаку бы это точно понравилось, – воскликнул он, указывая на извивающуюся игрушечную ондатру на батарейках. Игрушка стоила больше, чем все наши сувениры вместе взятые. Однако это было для Чака, и, несмотря на цену, мы быстро купили ондатру.
Всю дорогу мы представляли себе восторженную реакцию Чака. Я уже видела, как он стремглав бежит встречать нас у входной двери.
Добравшись до дома моих родителей, мы уже едва сдерживали предвкушение.
– Чак! Мы дома! – крикнула я.
Но Чак к нам не вышел.
– Где мой кот? – спросила я.
– Думаю, спит на гостевой кровати. Именно там он проводил большую часть времени, – ответила мама. – За исключением тех случаев, когда он сидел на коленях у твоего отца и смотрел телевизор.
Чак лежал поверх велюрового покрывала и крепко спал. Вид у него был вполне довольным. Я погладила его. Чак приоткрыл один глаз, взглянул на нас и перевернулся на другой бок.
– Я думаю, он на нас дуется, – сказал Билл. – Подожди, сейчас он увидит свой подарок…
Он достал ондатру из пакета, положил ее на пол и включил. Чак остался лежать в прежней позе.
Я спустила его на пол и поставила рядом с новой игрушкой.
– Чак, это тебе. Это твой сувенир из нашего отпуска, – объяснила я, пододвигая ондатру поближе.
Наконец, в глазах Чака появилось нечто, похожее на интерес. Несколько раз он небрежно ударил игрушку. Затем положил на нее одну лапу, дождался, чтобы она перестала двигаться, присел на корточки и быстро пописал. Чак высказался. И мы с Биллом услышали его громкое и ясное послание. Прошло много времени, прежде чем мы снова оставили Чака одного во время отпуска.
Моника А. Андерманн
Персик
Кошки смотрят так, будто заглядывают прямо в сердце.
БАРБАРА Л. ДАЙМОНД
Нынешнее Рождество мы проводили в Алабаме, в доме моих родителей. Накануне праздника мы отвезли бабушку в салон красоты, чтобы сделать прическу и маникюр. Томясь в ожидании в фойе, мы с моим мужем Майком тихо переговаривались, как вдруг услышали слабое мяуканье, едва различимое сквозь стук дождевых капель по крыше. Зная заранее, как будут развиваться события, Майк посмотрел на меня с едва сдерживаемой улыбкой.
– Ты это слышал? – спросила я.
На людях Майк носит маску несчастной жертвы одержимой кошками жены, однако я знаю, что на самом деле он любит их ничуть не меньше. Мы вышли под дождь. На крыше маялся и визжал тощий котенок породы мейн-кун. Чтобы уговорить его спуститься вниз, нам пришлось съездить в город за колбасой.
В моих объятьях котенок сразу расслабился. Рот у него был сильно поврежден, и мы отвезли его к местному ветеринару. Операция прошла успешно.
Я заверила Майка, что найду котенку дом. Однако шли дни, нам уже было пора возвращаться в Аризону, и я поняла, что просто не смогу расстаться с Пич (так я назвала эту девочку). У Майка тоже не было в этом никаких сомнений.
