Джеймс Хэрриот - Из воспоминаний сельского ветеринара

Старушка полностью владела собой: ни единой слезинки. И смотрела она с кровати на друга, столько лет разделявшего ее жизнь, непроницаемым взглядом. Надо бы поскорее унести его! Я подсунул одеяло под труп Бена, взял его на руки и уже шагнул к двери, но мисс Стаббс остановила меня:

— Подождите немножко.

С трудом повернувшись на бок, она, продолжая смотреть на Бена тем же непроницаемым взглядом, протянула руку и легонько погладила его голову. Затем спокойно откинулась на подушки, а я торопливо вышел из комнаты.

На кухне миссис Бродуит сказала мне шепотом:

— Я сбегаю в деревню, попрошу Фреда Маннерса закопать его. Если у вас найдется время, посидите пока с ней. Поговорите о чем-нибудь, ей легче будет.

Я вернулся в комнату и сел возле кровати. Мисс Стаббс несколько секунд смотрела в окно, потом обратила глаза на меня.

— Ну вот, мистер Хэрриот. Теперь моя очередь.

— О чем вы?

— Сегодня умер Бен, а следующей буду я. Такое у меня предчувствие.

— Чепуха! Просто вам взгрустнулось. Со всеми нами так бывает. — Но мне стало не по себе. Никогда прежде она об этом не заговаривала.

— Я не боюсь, — продолжала она. — Я знаю, что меня ожидает радость. У меня никогда не бывало никаких сомнений. — Она замолчала и спокойно обратила взгляд на плакатик под газовым рожком. Я тоже молчал. Потом голова на подушке вновь повернулась ко мне.

— Боюсь я только одного… — Ее лицо изменилось так внезапно, словно с него упала маска. Это мужественное лицо стало почти неузнаваемым, глаза помутнели от ужаса, и она схватила меня за руку. — Мои собаки и кошки, мистер Хэрриот… Я боюсь, что после смерти уже не увижу их, и это меня мучит. Видите ли, я знаю, что воссоединюсь с моими родителями и братьями, но… но…

— Ну и с вашими любимцами, конечно.

— В том-то и дело… — Она покачала головой, не приподняв ее, и впервые я увидел у нее на щеках слезы. — Ведь говорят, что у животных души нет.

— Кто говорит?

— Ну, я читала… И многие верующие в этом убеждены.

— А я убежден в обратном. — И я ласково погладил руку, все еще цеплявшуюся за мою. — Если душа — это способность любить, хранить верность, чувствовать благодарность, то у животных больше шансов на спасение, чем у многих и многих людей. Тут вы можете быть совершенно спокойны.

— Как я надеюсь, что вы правы! Порой я заснуть не могу, все думаю об этом.

— Я знаю, что прав, мисс Стаббс, и, пожалуйста, не спорьте со мной. Нам, ветеринарам, читают целый курс о душе животных.

Ужас исчез из ее глаз, и она засмеялась с обычным мужеством.

— Извините, что я не удержалась. Больше я вам этим докучать не буду. Но пока вы еще здесь, скажите, только честно… Мне не надо утешений, я хочу знать правду. Вы еще очень молоды, но можно вас спросить, как верите вы сами? Будут ли мои собаки и кошки со мной?

Она посмотрела мне прямо в глаза. Я передвинул стул и сглотнул.

— Мисс Стаббс, боюсь, я не слишком разбираюсь во всем этом. Но в одном я уверен абсолютно. Где будете вы, там будут и они.

Она не отвела взгляда, но он стал совсем спокойным.

— Спасибо, мистер Хэрриот, я знаю, вы говорите со мной честно. Вы, правда, так верите?

— Да, верю, — ответил я. — Всем сердцем верю.

Примерно месяц спустя я совершенно случайно узнал, что это был мой последний разговор с мисс Стаббс. Когда умирает одинокая бедная старуха, люди не бросаются к вам на улице сообщить эту новость. Фермер, к которому я приехал по вызову, случайно упомянул, что большой дом возле деревни Корби назначен на продажу.

— Но как же мисс Стаббс? — спросил я.

— Скончалась скоропостижно недели три назад. Дом, говорят, совсем обветшал. Столько лет его и не красили даже.

— Значит, миссис Бродуит там не останется?

— Да нет. Я вроде слышал, она переселилась в деревню.

— А с собаками и кошками как же? Вы не знаете?

— С какими собаками и кошками?

Я заторопился. Но поехал не домой, хотя время близилось к обеду, а погнал мой злосчастный кряхтящий автомобильчик в Корби, выжимая из него все. Там я спросил у первого встречного, где живет миссис Бродуит. Он указал на маленький, но хорошенький дом. Дверь мне открыла сама миссис Бродуит.

— Входите, входите, мистер Хэрриот. Вот спасибо, что заехали.

Я вошел, и мы сели, глядя друг на друга над выскобленной крышкой стола.

— Отмучилась она, а все равно грустно, — сказала миссис Бродуит.

— Да. Я только сегодня узнал.

— Правда, упокоилась она тихо. Заснула и не проснулась.

— Это хорошо.

Миссис Бродуит обвела взглядом комнату.

— С домом этим мне, можно сказать, повезло. Я всегда хотела такой.

У меня не хватило сил сдержаться.

— А что с собаками и кошками? — выпалил я.

— Так они в саду, — ответила она невозмутимо. — Позади дома. Там места много.

Она встала, открыла дверь, и я с невыразимым облегчением увидел, как в нее входят все мои старые друзья.

Артур мгновенно очутился у меня на коленях, радостно потирая выгнутой спиной мое плечо, а его подвесной мотор вплетал свою мягкую ноту в собачий лай. Принц, помахивая хвостом, то радостно ухмылялся мне, то приветливо тявкал, все так же хрипло.

— Они чудесно выглядят, миссис Бродуит. И надолго они тут?

— Так навсегда же. Они ведь для меня тоже свои, как для нее были, и я с ними ни за что не расстанусь. Пока они живы, их дом тут.

Я посмотрел на типичное лицо йоркширской сельской жительницы, на отвислые щеки, придающие ему угрюмость, и на добрейшие глаза.

— Чудесно! — сказал я. — Но… не будет ли вам… э… трудновато кормить их всех?

— Уж будьте спокойны. У меня на черный день кое-что отложено.

— Ну и отлично. Я буду иногда к вам заглядывать — мне ведь часто приходится проезжать тут. — Я встал и направился к двери.

Миссис Бродуит остановила меня, подняв ладонь.

— Можно вас об одной вещи попросить, пока они еще не начали готовить там все к продаже? Не заглянули бы вы сейчас туда взять лекарства, какие вы им прописывали, — они там, в комнате.

Я взял ключ и поехал в дальний конец деревни. Когда я распахнул ветхую калитку и пошел через бурьян, фасад дома показался мне странно безжизненным — в окне не виднелись собачьи морды. А когда дверь, заскрипев, отворилась, меня окутала тишина, словно тяжелый саван.

Мебель стояла на прежних местах — в углу кровать со скомканными одеялами. Я прошелся по комнате, собирая полупустые пузырьки, баночку с мазью, картонную коробочку с таблетками для Бена — много пользы они ему принесли!

Когда ничего больше не осталось, я медленно оглядел комнатушку. Ведь больше мне здесь не бывать. В дверях я остановился и в последний раз прочел надпись на плакатике, свисавшем с газового рожка над кроватью.

Если косой собирались косить не траву, а рожь, к нижнему концу рукоятки прикреплялась петля из тонкого орехового прута, в которую попадали срезанные колосья. После каждого взмаха их набиралось в петле достаточно для снопика. Умелый косарь сбрасывал их точно на связку. Уравновешивалась коса дубовым бруском у верхнего конца рукоятки. За плечом косаря висел песочный (или смазочный) рог. Когда лезвие косы затуплялось, он доставал из широкого отверстия рога кусок свиного сала и натирал им брусок, а затем обсыпал его песком из кончика рога и натачивал на нем лезвие, словно о наждачную бумагу.

Название свое порода получила по большому поместью в Хаверфордуэсте, где ее вывели всего лет 120 назад. Эта маленькая белая уэльская собака обладает типичными для терьеров энергией, выносливостью и пылкой любовью к охоте. Выведена она была для преследования лисиц и барсуков, так как свободно забиралась в их норы.

Под короткой желтой или черной шерстью Лабрадора находится водоотталкивающий подшерсток, благодаря которому эти собаки не замерзают и прекрасно себя чувствуют даже в ледяной воде у берегов восточной Канады, их родины. Там они помогали рыбакам, плывя от лодки к берегу с концом сети в зубах. В Великобритании они неутомимые помощники охотников, умные поводыри слепых и веселые, энергичные домашние друзья.

Сдобренные тмином пряники с узором, символизирующим смерть, были традиционным угощением на поминках в Норт-Райдинге в Йоркшире. Сердце и окружающие его зубчатые круги выдавливались на пряниках деревянной формой диаметром около 20 см. Их раздавали присутствующим на похоронах вместе с рюмками вина после заупокойной службы.

Эта поразительно красивая собака с шелковистой каштановой шерстью и изящной головой, стройная и грациозная, обладает странно сочетающимися свойствами характера. В домашней обстановке она игрива и немного капризна, но на охоте великолепно работает как пойнтер. Она быстро обшаривает местность, легко обнаруживая дичь благодаря острому зрению и чутью. Однако не спешит приблизиться к затаившимся птицам, чтобы не вспугнуть их раньше времени, а застывает, всей позой указывая на них, пока не подойдет охотник.