Дженни Смедли - Верные друзья. Собаки, которые всегда возвращаются
Если вам никогда не приходилось испытывать подобного и вы не верите, что часть каждой души продолжает жить в виде духа, у вас вполне может возникнуть сомнение в том, что Кей-Си – это Эйс. Вы, возможно, сочтете, что все знаки были лишь совпадениями, что я выдаю желаемое за действительное. Если мне и нужно было какое-нибудь подтверждение того, что все, во что я верила, было правдой, то мое желание исполнилось. Несколько недель спустя со мной связалась дама по имени Джун-Эллени Лэйн. Она была художником-экстрасенсом. Прежде мы никогда не встречались, и она не знала, что у меня была собака, не говоря уже о том, что это была за собака. Она совершенно сбила меня с толку, сказав, что со мной ее попросил связаться дух собаки, которая была помесью лабрадора и немецкой овчарки (черного окраса). Такая помесь достаточно редка. Шансы того, что она могла угадать породы родителей Эйс с такой точностью, равны нулю. Но и это еще не все. В приложении к электронному сообщению она послала картинку, нарисовать которую для меня ее вдохновила эта собака. Трясущимися руками я открыла приложение, уже зная: то, что я увижу, может изменить мою жизнь. С черно-белого наброска на меня смотрела Кей-Си. Она была точной копией самой первой фотографии Кей-Си, сделанной нами. Едва ли Эйс могла бы сказать более внятно: «Смотри, вот так я сейчас выгляжу!»
На сегодняшний день одно из любимых занятий Кей-Си – обниматься со мной. Ей приятна моя близость, и именно в эти мгновения я чувствую присутствие Эйс особенно отчетливо. Самое приятное для нее – в такие моменты она блаженно закрывает глаза – это когда я громко нашептываю ей в ухо: «Все хорошо, Паппи. Все нормально. Ты хорошая, хорошая девочка». Эти слова много значат для нас обеих. Мы с Кей-Си теперь неразлучны, как и в те времена, когда она была Эйс.
Такую связь невозможно разорвать ни жизнью, ни, разумеется, смертью, и это дарует успокоение. Сейчас она лежит у моих ног, и в дальнейший путь мы отправимся вместе. Однажды момент расставания настанет вновь, это неизбежно, но, я надеюсь, на этот раз я встречу его с ощущением предвкушения, со знанием того, что мне и моей девочке еще предстоит много совместных приключений. Она является моим зеркальным отражением и уравновешивает меня, потому что, как бы хорошо я ни одурачивала других людей, притворяясь, что у меня все в порядке, когда на самом деле это не так, соврать своей собаке я не могу. Кей-Си немедленно чувствует любое мое напряжение. Энергия не стоит на месте, как говорит Цезарь Миллан, мой любимый специалист по реабилитации собак.
Глава 16
Еще одна жизнь с Кей-Си/Эйс
Разумеется, к этому времени мне не нужны были никакие подтверждения того, что прошлые жизни существуют, или того, что между некоторыми людьми и животными имеется душевная связь, которая переходит с ними из одной жизни в другую. Не будучи стопроцентно убежденной в том, что тот мой ночной кошмар на самом деле был воспоминанием о прежней жизни, но, тем не менее, веря, что мне удастся отчасти воскресить одну-две предыдущих жизни, где наши пути тоже пересекались, я решила глубже погрузиться в наше с ней прошлое.
К тому времени я была вполне опытным «субъектом», неоднократно проходившим сеансы гипноза, так что могла с легкостью погрузиться в отдаленное прошлое. Сейчас я также могу общаться со своим «ангелом прошлой жизни» (см. мою книгу «Past Life Angels» («Ангелы прошлых жизней»), издательство «О Books»). Это сущность, которая направляет нас по жизненному пути и дает нам советы в промежутках между воплощениями. Кроме того, поскольку между мной и моим ангелом существует достаточно сильная связь, я могу вполне точно задавать «координаты» той жизни, изучением которой хочу заняться.
В данном случае, конечно же, я хотела взглянуть на ту жизнь, в которой присутствовала Эйс. Я уверена, что таких жизней у меня было много, и выбор у моего ангела достаточно богатый, но на сей раз было важно, чтобы я отправилась в ту жизнь, где кусочки мозаики окончательно смогут сложиться в единое целое.
Выяснилось, что одна такая жизнь проходила на Великих равнинах Америки. Мне не удалось установить год, потому что такие мелочи не имели значения для того шайеннского мальчишки,[9] которым я была в те времена. Надо понимать, дело происходило уже после того, как на территорию Америки с легкой руки испанцев попали лошади, но еще до того, как началось бесчеловечное выселение коренных американцев в резервации, то есть где-то между этими двумя историческими вехами XIX века.
Родители дали мне имя Макита (Маленький Человек), которое я надеялся перерасти. Я был невысоким для своих лет, тонкокостным, так что до поры до времени имя соответствовало моей внешности. Я родился на полную Луну, что должно было сделать меня особенным человеком, но, казалось, это совсем не так. Всю свою жизнь я отчаянно стремился стать кем-то другим. Все мужчины и женщины вокруг меня реализовывали права, данные им от рождения, тогда как я оставался мужчиной в теле ребенка. Моя мать говаривала, что я – особенный и что мне на роду написано выполнить некое предназначение, но я ничего такого не чувствовал.
Мою мать звали Хе-ома-хео-о (Женщина-целительница), она была удивительной целительницей, настоящей волшебницей. Люди приезжали к ней за помощью издалека, в том числе из других племен. Она разжевывала корешки и обрабатывала их соком тела больных, проводила с ними ритуалы очищения. Я неоднократно видел, как она возвращала в этот мир больного, который уже отправился на встречу с Великим Духом. Кто-то считал, что это неправильно и что после того, как души совершили этот важный «прыжок» из этого мира, их следует оставить в покое, пока у них не возникнет желания вернуться. Тем не менее, те же самые люди, сталкиваясь с потерей близких, умоляли мою мать помочь.
Она была красивой женщиной с круглыми глазами, тонким носом и полными губами, высокой и широкобедрой, что так ценили в будущих матерях своих детей мужчины, а руки ее казались сильными и мягкими. Она была особенной. Я же просто был ее сыном.
Отца моего звали Хотоавесехе (Рог бизона). Он был очень смелым человеком, и я безумно хотел походить на него. Имя свое он получил в 14-летнем возрасте. Тогда на охоте норовистый бизон вдруг атаковал его пони. Пони упал на колени, когда голова бизона врезалась ему в плечо, и отец перелетел через голову пони. Не успел он подняться, как бизон ткнул ему в живот своим рогом. Мужчины бросились на помощь, но тут мой отец вскочил на спину атакующего бизона, ухватил его за рога и по самую рукоять вонзил в шею нож. За свой героизм отец был удостоен множества наград, в том числе получил собственный чехол для трубки. Более того, соплеменники оказали ему высочайшую честь стать членом Совета Сорока Четырех.
Хотоавесехе был высоким, гораздо выше большинства членов своей семьи. Он имел мощное телосложение и отличался большим умом, густыми волосами, носом с горбинкой и плоским животом. Отец был особенным. Я же просто был его сыном.
Все мои братья уже достигли совершеннолетия и доказали свою отвагу и мастерство. Один из них стал лучшим мастером по изготовлению луков во всем племени, другой – лучшим охотником. Оба они выросли высокими мужчинами, сильными и уважаемыми. Но я не стал крупным или сильным, и семья едва ли воспринимала меня всерьез. Я казался тонкокостным, мои кисти и ступни были миниатюрнее, чем у сестры, и это вызывало у меня жгучий стыд. Волосы мои росли не прямыми, а волнистыми, словно перекрученные ветки. Глаза мои были светлее, чем у остальных членов семьи, с золотистыми крапинками. Нос – не прямой и не с горбинкой, а изогнутый. Мои братья были особенным. Я же был просто их братом.
Моя сестра была красавицей. Ее выдали замуж в 13 лет и она готовилась подарить своему мужу сына. Ее живот так вырос в ожидании ребенка, что было очевидно – на свет появится далеко не «маленький человек». От матери она унаследовала широкие бедра. Она шла по жизни гордо и бесстрашно. Я был всего лишь ее братом.
Я смеялся, когда домашние с любовью поддразнивали меня, но глубоко внутри меня жило сильнейшее желание проявить себя. Жизнь была хороша, несмотря на то, что я был так мал. Все жители деревни вставали с восходом солнца. Женщины разжигали огонь, шли за водой, а мужчины и юноши мылись. Затем мы шли в поле и приводили лошадей обратно в деревню, где нас приветствовал дымок, поднимавшийся над посудой, и ароматы свежеприготовленной вкусной еды. Нам передавали все послания, полученные крикуном, затем мужчины отправлялись на охоту, а дети шли плавать или играть. Позднее, когда опускался вечер, мы танцевали и пели, и сказители зачаровывали нас своими историями и легендами. Мой народ называл себя «цисцистас», то есть «красивые люди», «настоящие люди». Название «шайенн» было дано нам северным народом сиу. Это слово означает «люди, говорящие на другом наречии». Я любил свой народ и его образ жизни, но меня не покидало чувство, что мне чего-то не хватает.
