Неустановленный автор - Лала, или прибрежный огонек
Черноголовая овсянка, маленькая и пузатая, трепетала в воздухе рядом с тоненькой зеленой веткой, на которой, видимо, она приметила себе сочный или, наоборот, хрустящий завтрак. И вот овсянка приготовилась заморить червячка или просто похрустеть каким-нибудь жучком. Жертва птички была уже в безвыходном положении. Неожиданно сюжет воздушного спектакля изменил свой ритм, и через несколько мгновений раскрылся весь замысел. Бесшумный взмах чьих-то крыльев и сосредоточенный хищный взгляд, которые, словно гроза, ворвались на «сцену», привел черноголовую овсянку в неистовое замешательство. Крылышки ее затрепетали с большей силой, она, наверняка, забыла о своем вожделенном завтраке, но поздно – трагедия свершилась. Маленькая совка, которую местные жители называют сплюшкой, несмотря на всю ласковость своего названия, поступила очень даже неласково. Сплюшка умело и стремительно налетела сверху на трепещущую несчастливицу. Схватив свою, беспомощно кричащую, черноголовую жертву, совка моментально ее умертвила и вместе с нею скрылась в дупле того самого дерева. Не знала погибшая овсянка, у чьего дома она хотела полакомиться.
Так закончилось представление, после которого каждый зритель подумал о своем. Кирилл, к примеру, подумал о том, какая же это удача – запечатлевать чьи-то победы или просто быть их свидетелем. Вике, как полагается, наверное, всем чувствительным девочкам, было жаль пузатенькую птичку, которую она почему-то приняла за сплюшку. Видимо, Вика решила так от того, что овсянка не отличилась сообразительностью и не смогла увернуться от лап хищной совки. Все прояснилось, когда Петр Афанасьевич, наконец, поведал имена актеров, участвовавших в этом моментальном спектакле.
– Многие, хотя и являются местными жителями, никогда не видели сплюшку, – рассказывал старик. – Ночью вы, наверное, слышали ее свистящий голосок. Конечно, я уверен, вы сразу догадались, что это птица. А вот некоторые, когда слышат ее мелодии, начинают всякое фантазировать. На самом деле, это сплюшка поет...
Вика вспомнила, что ночью, когда произошла долгожданная встреча с лисицей, она слышала подобное пенье и кто-то неслышно пролетал над ее головой.
– Так, значит, это сплюшка, – подумала девочка вслух.
Они продолжили свой путь и вскоре вышли к реке. Екатерина Николаевна предложила немного отдохнуть и заодно пообедать.
Рассказы Петра Афанасьевича казались неистощимыми. Истории напоминали то миниатюры Пришвина, а то и тургеневские «Записки охотника». Но старик не был охотником, к тому же после обеда выяснилось, что он категорически против того, чтобы животных убивали, не говоря уже о том, чтобы их ели.
– Тогда зачем вам ружье? – спросил Кирилл.
– А никакого ружья больше нет, – обстоятельно говорил старик. – До того, как Исидор пожаловал ко мне, я даже и не вспоминал о том, что у меня есть ружье. Но после я понял, что злые вещи притягивают злые помыслы, и поэтому решил немедленно избавиться от этого бесполезного оружия. Кстати, оно никогда мне не принадлежало.
– Это было ружье Исидора Афанасьевича? – продолжал Кирилл выпытывать все новые сведения о судьбе этого опасного предмета. Ведь нельзя было допустить, чтобы этой вещью кто-то воспользовался. Конечно же, от всего оружия в мире не избавиться, но хотя бы от одного ружья, наверняка, можно...
– Нет, оно принадлежало бывшим хозяевам хижины, – ответил старик на пытливый вопрос мальчика. – Они теперь здесь не живут и вряд ли когда будут жить.
– Почему?
– Они потеряли связь с природой, превратились в самых обычных и равнодушных. Словом, эти люди навсегда вернулись в город. Теперь они так безвылазно заняты своими делами, что почти уже не вспоминают об этих местах.
Кирилл подумал, что история этих людей могла стать историей его родителей, если б не поездка, на которой он и Вика так смело настаивали.
– Значит, бывшие хозяева вашей хижины были охотниками. А сейчас здесь кто-нибудь охотится?
– Редко...
– Но, наверное, метко, – полушутя предположил Андрей Павлович. Кириллу и Вике не сиделось на месте, и они решили идти впереди старших.
– Жаль, что с нами нет Филина, – сказал мальчик. Вика согласилась с братом, и как-то случайно обернулась назад, будто почувствовав за спиной чей-то взгляд.
– Как это меня нет?! – раздался голос Филина, который сам, как показалось Вике, подобно призраку, неслышно и внезапно появился на той же самой тропинке. – Или вы думали, что избавились от меня?
– Но откуда?... – удивлялся Кирилл.
– Мне дед сказал, что вы отправились в поход. Вот я и решил следовать за вами по горячим следам. Разве я не говорил, что знаю все здешние дороги?
– Не знаю... Мне казалось, ты не очень интересуешься всякими там дорогами, – не переставал удивляться Кирилл.
– Вам, приезжим, всегда кажется, – посмеялся Филин. – Ты лучше скажи, какие новости. Наверняка, не обошлось без приключений, так ведь?
На нем был небольшой рюкзак, из которого торчал штатив для фотоаппарата. Сам фотоаппарат со сверкающей лампой-вспышкой, висел у него на шее, что делало его похожим на фоторепортера. Словом, Филин на все сто процентов выглядел профессиональным фотоохотником, и по горящим глазам его можно было догадаться, что ему просто не терпится отыскать свою добычу. После того, как Кирилл и Вика рассказали ему о последних событиях, он отчаянно воскликнул:
– Сплюшка! Не может быть! Я уже три недели стерегу хотя бы даже самую мелкую сплюшку, да только они все такие проныры – не углядишь.
– Да уж, – вспомнила Вика сегодняшнее зрелище, – а какое странное название!
– Наверное, совка так называется от того, что ее иногда плющит, – пошутил Кирилл.
– Конечно, может быть, ты еще скажешь, что она плюется, поэтому и сплюшка, – съязвила Вика.
– Эй, юные натуралисты! Вы, кажется, отвлеклись, – вмешался Филин, пока их препирательства не превратились в ругань. – Какая разница, почему сплюшка называется сплюшкой. Вы не знаете самого интересного!..
– Конечно, Филин. Откуда нам знать? – продолжала Вика вредничать. – Судя по твоему имени, ты всем совам родственник.
– Да, правда, я очень люблю сов. Эти птицы – с характером, – заважничал Филин. Кирилл вдруг вспомнил о вчерашнем разговоре с Петром Афанасьевичем. Он не думал выдавать чужой секрет прежде времени. Хотя никакого секрета не было, и, возможно, старик все преувеличивал, ведь, наверняка, Филин слышал что-нибудь о своем двоюродном дедушке.
– А если серьезно, Филин, ты знаешь всех своих родственников, ну, кроме сов, конечно? – спросил Кирилл, и Вика наступила ему на ногу.
– Не понимаю, к чему такой вопрос, – ответил Филин, ничего не подозревая. Фотомодели в виде встречных паучков, жучков и, самое главное, бабочек – единственное, что волновало его в этот момент. Он приглядывался к каждому кусту, к каждой травинке. Идея фотографировать насекомых воплотилась еще вчера утром, когда он, едва проснувшись, выпрыгнул с фотоаппаратом из окна, чтобы приземлиться на цветасто разросшийся полисадник. Разумеется, Филин жил на первом этаже. Все дело в том, что несколько дней назад в этом небольшом полисаднике он случайно увидел беленькую боярышницу, раскинувшую свои тонкие усы, так сосредоточенно и напряженно, будто это были не усы, а антенны для особо важных сообщений. Филин редко обращал внимание на порхающих существ, но, говорят, лучшие мысли приходят во сне. Вот и Филину до этого приснилось, будто он задумал собрать пеструю коллекцию бабочек, только не сушеных и прибитых к полотну, а сфотографированных. И поэтому, невзначай вспомнив о самой обыкновенной боярышнице, он решил впредь не упускать из вида ни одно крылатое существо.
Об этом новом и все больше разрастающемся увлечении друга Кирилл и Вика даже и представить себе не могли. Все, что они могли заметить, так это странноватость в его поведении. Филин шел то спокойно, то вприпрыжку, то вдруг останавливался и смотрел по сторонам, словно видел вокруг себя каких-то призраков. Пожалуй, нормально, что охотники за бабочками кажутся со стороны немного сумасшедшими. Вскоре Филин настолько увлекся своим занятием, что забыл о своем обещании рассказать друзьям про сплюшку. Он, гоняясь за пятнистым махаоном, как-то непроизвольно отдалялся, а потом снова появлялся, поэтому Кирилл и Вика тоже вскоре перестали обращать на него внимание.
Через пятнадцать минут их догнали остальные участники похода. Однако не все.
– Мама, а где вы потеряли дедушку? – спросила Вика.
– Петр Афанасьевич направился к дороге, – ответила Екатерина Николаевна.
– Он же собирался в город ехать! – отчаянно воскликнула девочка. – Но Филин-то здесь! Может быть, мы еще успеем...
– А может быть, это не наше дело? – сказал Андрей Павлович свое веское слово. Вика обиделась. Еще бы! На ее глазах вот-вот должно было произойти такое великое событие – встреча двух родственников, которые так долго друг о друге ничего не слышали... Но не судьба. «И все-таки удивительное дело, что их дорожки разошлись», – подумала девочка.
