Елена Мычко - Про волков, собак и кошек
ПРО ЛЮБОВЬ И ПРО ИЗМЕНУ
Несчастная любовь
Беся — хортая сука — приехала в питомник из Ставрополья, было ей тогда месяца два, не больше. Уже в этом возрасте она была прелестна: точеная головка с маленькими, плотно прижатыми ушами и выразительными темно-карими глазами, глубокая грудь, стройные длинные ноги и не менее длинный мускулистый хвост, атласная антрацитовая шерсть — фотомодель, да и только. Никакой щенячьей пухлости и неуклюжести, никакой детской бессмысленности во взоре. Похоже, она уже сейчас знала, как хороша, и была твердо уверена, что добьется в жизни всего, ну а для начала завоюет столицу.
Ее выпустили из сумки, и она шагнула на землю так, будто принцесса сошла с подножки королевской кареты: грациозно, непринужденно, с достоинством. Другие собаки сгрудились вокруг, знакомясь с новым членом стаи. Ей бы застесняться: столько взрослых собак тычут носами и разглядывают, хотя бы хвостом повилять — куда там! Беся приосанилась, гордо вскинула голову и умудрилась посмотреть на взрослых сук сверху вниз. Те в некотором недоумении расступились, и она отправилась осматривать свои владения! И сейчас она не посрамила чести рода: шествовала невозмутимо, лишь ноздри подрагивали, и только чуть поводила по сторонам внимательными глазами. На ее морде столь явно было написано превосходство, что старшие суки, да и молодые кобели тоже, окончательно растерялись и с подчеркнутым усердием вернулись к прерванным появлением гордячки заботам.
И вот тут Беся увидела его — своего короля! То был старый вожак борзой стаи Карат. Он не спеша поднялся со своего места и небрежно обнюхал малявку; ну щенок и щенок, много тут вас бегает, читалось на его уже седеющей морде. А Беся замерла, кажется, позабыв дышать. Она стояла, разом утратив весь свой аристократический апломб, тотчас же став маленькой и неуверенной. Карат отвернулся, а она все стояла на месте. Даже сейчас она не унизилась до детских выходок, как-то: падения кверху пузом, бешеного виляния хвостом и истерических воплей — ну обратите же внимание на маленькую девочку! Нет, она просто стояла и смотрела.
С этого дня Беся ходила за Каратом, как пришитая. Под ноги, конечно, не лезла, но и из виду не выпускала. Она быстро втолковала всем прочим борзым, без разбора пола и возраста, что ее место рядом с Каратом, и те согласились. Даже старые боевые подруги вожака не связывались с ней — уж очень серьезно смотрели эти глаза и не по-детски зло сверкали острые зубки в приоткрытой пасти.
Росла Беся быстро, хорошела просто на глазах, хотя вроде бы дальше уже некуда, и очень скоро прелестная щенушка стала очаровательной девицей. Кобели сходили с ума, когда она появлялась во дворе: их тут же разбирало поиграть в пятнашки, притащить откуда-нибудь костей и этак невзначай уронить рядом с прелестницей. Ни за одной сукой так не ухаживали, но Беся оставалась холодна ко всем этим молодецким выходкам.
И вот пришла ее пора. Я уже заранее ломала голову, как бы не упустить течку, ведь вязать молодую суку нельзя. А попробуй пойми, что она готова, если кобели от Беси и так с ума сходят! Однако все разрешилось престранным образом. Прихожу однажды и вижу такую картину. Стоит Карат, буквально вперив очи в табун молодых кобелей, и вид у него крайне неласковый, а чуть отступив, прижимается к боку вожака Беся. Карат делает шаг вперед, кобелей точно отшвыривает, а он оглядывается на Бесю, взглядом же заставляя ее вообще отступить за собственную спину. Так они и прошли по коридору из взволнованных кобелей, Карат загнал Бесю в угол вольеры и лег так, что попробуй ты его обойди.
Похоже, растеклась Беся, посмотрела — так и есть. А отсадить ее некуда, как на грех, все вольеры набиты под завязку. Ладно, думаю, сука крепкая, Карат ей в принципе подходит, авось выносит щенков нормально. Вот только ошиблась я. Карат не хуже моего знал, что Беся еще девчонка, а потому никого к ней не подпустил, но и сам не покусился. Как она к нему ластилась: и в глаза заглядывала, и в губы целовала, под бочок мостилась — все зря! И не так уж стар был Карат, чтобы впасть в немощь, — других-то сук он исправно потомством наделял, а вот Бесю не тронул.
А еще через полгода решили Бесю отдать за другого, он ей по происхождению лучше подходил, а в питомнике и так почти все борзые были детьми и внуками Карата. На сей раз Бесю отсадили вовремя, выпустили к ней жениха, но не тут-то было. Как она на него кидалась — бедолага готов был на забор залезть. Племенное разведение — дело порой жестокое: браки собак планируют люди, и уж тут никакого свободного выбора суке не предоставляют. Скрутили Бесю, кобель свое дело сделал, ждем щенков. А их и нет, прохолостела. В следующую течку — та же история: кусается, бьется и… не беременеет. Получается, что не хочет Беся ни с кем, кроме Карата, а он совсем стар стал, еле ноги таскает.
Вскоре не стало Карата, и Беся заняла его место вожака. Дело вообще неслыханное, чтобы кобели суку слушались. А тут случилось. Понятно, что стаей она не руководила — зачем бы ей такая обуза, просто жила сама по себе. Другие суки давно уже не пытались на Бесю глаз поднимать, но с ней ведь и кобели связываться не решались, не говоря уже об ухаживаниях. Мы и мечтать перестали о ее щенках, как пришла к Бесе новая любовь, столь же несчастная, как и первая.
Привезли в питомник русского псового кобеля — красавец, каких поискать, но… Во-первых, отдали его за злобу к людям, что для борзой дело совсем немыслимое, а во-вторых, сук вязать он не мог физически. Случилась с Летуном по молодости такая неприятность, что только у кобелей бывает: перелом кости члена. Так что ухаживать за суками он мог, а вот все остальное не получалось.
И вот вижу я картинку. Лунная ночь, дорожка сада вся тенями деревьев исчерчена, и как раз в полосе сияния влюбленная пара. Стоит, замерев, Беся, а вокруг Летун так и вьется. В глаза ей заглядывает, ушки лижет, будто нашептывает что-то, хвостом метет, точно раскланивается, сорвав шляпу с плюмажем. Ну, думаю, сейчас она ему выдаст. Ничего подобного, прикрыла наша принцесса глазки, того и гляди от высоких чувств в обморок упадет.
Каюсь, обманула я тогда Бесю: увела потихоньку Летуна, пока она в томлении чувств пребывала, и другого кобеля выпустила. И что вы думаете: так она замечталась, что подмены не заметила, а через два месяца родились у нее щенки. И еще раз ее так же обманули, и вновь она родила от «любимого». А потом Летун умер от сердечного приступа, да и Беся как-то очень глупо сгинула на охоте. Вот такие шекспировские страсти.
Два одиночества
Звонит мне как-то приятель, который, как и я, держит питомник среднеазиатских овчарок, и спрашивает, не хочу ли я взять одну из его сук. Предложение несколько неожиданное, начинаю выяснять, что да почему. И вот что оказывается.
Игорь отдал одному из своих знакомых двух молодых сук в аренду. Обговорили все условия: и что вязать их будут только по совету Игоря, и что щенков он возьмет по первому выбору — словом, все как полагается. Старшая, вроде как по недосмотру, повязалась с кобелем арендатора, хотя тот ни по экстерьеру, ни по кровям ей не подходил. Ну, всякое бывает на питомниках, Игорь это простил. А на днях оказалось, что и младшая уже родила, а ей всего-то год! И об этом он узнал совсем со стороны. В общем, в совершенной ярости вскочил он в машину, доехал до бывшего приятеля, отобрал обеих сук, щенков, закидал всех скопом в машину и привез домой. «Так зол был, — говорит, — что суки всю дорогу сидели по углам, не шевелясь, и дышали через раз!» Привезти-то он их привез, а ставить некуда, все вольеры заняты.
Двух мне точно не потянуть, но одну взять можно, крови в своем питомнике освежить, да и собаки у Игоря классные. Так что поехала выбирать. Старшая мне понравилась больше. Достаточно крупная, белая с рыжим, и взгляд очень выразительный. Чисто азиатский взгляд: вроде собака смотрит сквозь тебя, куда-то в бесконечность, но при этом все видит и готова моментально отреагировать. Я рассмотрела ее повнимательнее и вспомнила. Точно, я же сама ездила с Игорем актировать ее щенков. Еще тогда мне не понравился хозяин, уж очень он с нами был любезен, аж до приторности, а собаки стояли чуть не на скотном дворе. Всюду грязь по колено, вольеры сколочены из кривого горбыля, какая-то сетка драная… Я понимаю, когда так выглядят ведомственные питомники — ну не дают денег на ремонт и обустройство, — но своих-то зверей так держать нельзя!
Словом, забрала я Алагуш, и началось… Судя по поведению, птичка моя пестрая, так ее имя с туркменского переводится, успела в свои два года хлебнуть горюшка через край. Для начала выяснилось, что она панически боится мужчин. Пока ее гладила я или Лариса[9], Алагуш чуть виляла хвостом и ей все нравилось. А тут с ней решил познакомиться Олег[10], от него обычно все собаки в восторг приходят, но только не Алагуш. Она замерла на месте, сотрясаясь в приступе крупной дрожи, глаза безумные, шерсть дыбом. Того гляди припадок с сукой случится.
