Адель Фабер - Как говорить, чтобы подростки слушали, и как слушать, чтобы подростки говорили

«Ладно», – сказала я. На этом разговор был закончен. По крайней мере, на какое-то время. Я ведь знаю, как это сегодня делается. Девочки выходят из дома, выглядя, если говорить словами моей мамы, как «настоящие юные леди». Но стоит им только завернуть за угол, как маечки закатываются вверх, штаны стягиваются вниз – и вот вам, опять пупок на всеобщее обозрение.

Джим: не отвергайте предлагаемые детьми варианты. Иногда даже самые дурацкие мысли могут вылиться в самые блестящие идеи.

Мой 14-летний сын Джаред вдруг начал жаловаться, что его выводит из себя поведение 12-летней сестры. Всякий раз, когда к нему в гости приходят друзья, она находит предлог, чтобы заявиться к нему в комнату и начать привлекать к себе внимание. Мне-то понятно, что здесь происходит, но Джареда это страшно бесит. Он орет на сестру, чтобы та убиралась из комнаты, а потом орет еще и на мать, чтобы та не пускала сестру в его комнату.

Однажды вечером после ужина я решил попробовать вместе с ним найти решение проблемы. Первый этап процесса потребовал от меня большого самообладания. Мне пришлось заставить себя сидеть и слушать весь набор его претензий к сестре. Причем стоило ему только начать, как остановиться он был уже не в силах. «Она такая настырная… Она все время болтается вокруг, когда ко мне приходят ребята… Она выдумывает всяческие поводы, чтобы зайти ко мне в комнату… То ей нужна бумага, то ей надо мне что-то показать… Она никогда не стучит… А когда я прошу ее уйти, она просто стоит и пялится на нас, как идиотка».

Я согласился, что это вполне может выводить его из себя, но решил умолчать о том, как меня выводит из себя он, когда говорит о собственной сестре в таком тоне. Я знал, что сейчас он не настроен выслушивать рассказ о моих чувствах.

Первое, что он сказал, услышав от меня, что для устранения этой проблемы нам нужны какие-нибудь творческие идеи, было «отправить ее на Марс».

Я записал это предложение, и он расплылся в улыбке. Весь остальной список мы написали очень быстро.

• Повесить на двери табличку: «Не входить!» (Джаред)

• Папа должен строго запретить ей входить в мою комнату, если только я сам ее не позову. (Джаред)

• Джаред должен сам сказать сестре (спокойно и дипломатично), что не желает нарушения его личного пространства в тех случаях, когда к нему приходят друзья. (Отец)

• Договориться с ней: если она оставит в покое моих друзей, я не буду дразнить ее подружек, когда они придут к ней. (Джаред)

На этом мы и остановились. Это было пару дней назад. За это время Джаред поговорил с Николь. То же самое сделал и я. Но главная проверка еще впереди – в эту субботу придут репетировать ребята из его рок-группы.

Майкл: когда используешь процесс поиска решений проблемы в общении со своими детьми, повышается вероятность, что они будут использовать такой же подход в отношении к родителям.

Джефф разговаривал по телефону со своим другом, и я услышал, что он говорит о каком-то «потрясающем» рок-концерте, который они просто не имеют права пропустить. Повесив трубку, он сказал: «Папа, мне очень надо с тобой поговорить».

«Ага, – подумал я, – начинается. Мне опять придется выслушивать старую как мир аргументацию: ты меня никуда не пускаешь… ничего страшного не случится… вот, отцы моих друзей, например… И так далее, и так далее».

Но, к моему изумлению, он сказал: «Пап, Кит предлагает мне сходить в субботу вечером на концерт. Это будет в городе. Но, пока ты не начал говорить, я хотел бы выслушать все твои возражения. Все причины, по которым ты не хотел бы меня туда отпускать. А я их запишу. Помнишь, как ты делал, когда мы разговаривали на прошлой неделе».

Ну, список получился очень длинным… Я сказал ему, что буду волноваться, потому что двум 15-летним подросткам придется ночью в одиночестве дожидаться на остановке автобуса. Я волнуюсь по поводу наркотиков, которые распространяют на концертах. Меня беспокоят выискивающие легкую жертвы грабители и карманники. Я боюсь увечий, которые могут случиться, когда подростки прыгают со сцены, надеясь, что публика в зале их поймает. Может быть, и поймает… А еще я против наполненных ненавистью текстов песен, в которых подвергаются унижению женщины, полицейские, представители сексуальных и национальных меньшинств.

Когда я закончил, он посмотрел на свои записи, а потом самым подробным образом ответил на каждое из моих возражений.

Он пообещал, что на автобусной остановке они с Китом будут держаться других людей; сказал, что положит бумажник во внутренний карман и застегнет куртку; что они с друзьями наркотики не употребляют, что неизвестно, будут ли на этом концерте прыгать со сцены, а если будут, то он станет только смотреть; что он вовсе не слабоумный, чтобы, услышав какие-нибудь глупости в песне, превратиться в фанатика и мракобеса.

Меня настолько поразило, насколько по-взрослому он себя вел, что я согласился отпустить его на концерт, но на определенных условиях: вместо того чтобы позволить им поехать на автобусе, мы с женой отвезем их в город, пока они будут на концерте, сходим в кино, а после концерта – заберем. «Если тебе такой план подходит, – сказал я, – тогда тебе остается только позвонить в кассу и узнать, во сколько заканчивается концерт».

Он поблагодарил меня. А я поблагодарил его за то, что он серьезно относится к вещам, вызывающим у меня беспокойство. Я сказал ему, что выбранный им подход помог мне хорошо все продумать.

Джоан: существуют проблемы, не поддающиеся этой методике. Иногда требуется прибегнуть к профессиональной помощи.

Поначалу я думала, что Рэчел так похудела, потому что в последнее время слишком много занимается спортом. Но я не могла понять, почему у нее постоянно такой усталый вид и совсем нет аппетита. Что бы я ни готовила (даже самые любимые ее блюда), она съедала пару ложек и начинала просто гонять по тарелке остальную еду, а когда я пытаюсь заставить ее поесть еще, отвечала: «Я совсем не голодна» или: «Я и так слишком толстая».

Но однажды утром я случайно вошла в ванную, когда она вылезала из душа, и не смогла поверить своим глазам. Тело ее было абсолютно измождено, от нее остались только кожа да кости.

Я совершенно растерялась. Я не знала, относится ли эта проблема к тем, которые можно сесть и решить в две головы, но попытаться было необходимо. Все пошло наперекосяк с самого первого шага, то есть с попытки воспринять ее чувства. Я сказала: «Милая, я знаю, что в последнее время слишком пристаю к тебе по поводу режима питания, и знаю, что это может сильно раздражать, и я могу понять, почему ты…»

Прежде чем я успела сказать еще хоть слово, она набросилась на меня: «Я не хочу об этом разговаривать. Это не твоя забота! Это мое тело и я сама решаю, как и что мне есть!» Потом она, хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

Именно тогда я и позвонила нашему семейному доктору. Я рассказала ему, что у нас происходит, и он настоятельно посоветовал мне привести Рэчел на осмотр. Когда она наконец вышла из своей комнаты, я сказала: «Рэчел, я знаю, что, по твоему мнению, меня не должен волновать режим твоего питания. Однако я все-таки волнуюсь. Ты – моя дочь, я люблю тебя и хочу тебе помочь, но не знаю, как это сделать, а поэтому записала тебя на прием к врачу».

Конечно, она просто так не сдалась. («Не надо мне помогать! Это у тебя проблемы, а не у меня».) Но и я тоже не отступила. Когда мы в конце концов пришли к доктору, он подтвердил мои худшие подозрения: Рэчел стала жертвой нарушения пищевого поведения. Она потеряла 12 фунтов, пару последних месяцев у нее не было месячных и сильно понизилось кровяное давление.

Врач не стал ходить вокруг да около. Он сказал ей, что у нее возникла серьезная проблема со здоровьем, требующая немедленного вмешательства, и очень хорошо, что мы заметили ее на ранней стадии, поэтому он направляет ее на специальную программу. Когда Рэчел спросила: «Что это за программы такие?», врач объяснил, что они базируются на «командном» подходе и представляют собой комбинацию индивидуальных, групповых занятий и консультаций по корректировке диеты.

Когда мы уходили от врача, у дочери был очень подавленный вид. Доктор улыбнулся ей, взял за руку и сказал: «Рэчел, я знаю тебя с детства. Ты всегда была бойкой девочкой. Я в тебя очень верю. Если ты начнешь ходить на эту программу, ты сумеешь сделать так, чтобы она тебе помогла».

Уж не знаю, смогла ли она поверить ему, но меня слова доктора успокоили, и я была ему за них очень благодарна. Мне не придется решать эту проблему одной. В мире есть люди, способные оказать профессиональную помощь.

Родитель: