Агапея - Булат Арсал
«А если не приснишься, то я скоро и сам к тебе приеду. Хорошая моя…» — последнее, что он подумал, уходя в полное забытьё.
* * *
Утро очередного дня поездки по городу в составе конвоя артёмовской комендатуры задалось привычно солнечным, что обещало жаркий зной, по обыкновению для второго месяца лета. Море было совершенно безветренным и никак не угрожало изнывающему от пекла городу даже намёком на дождик или хотя бы на прохладный бриз.
Ещё один день — и Пашка увидит Агапею. Пригласит её погулять по центру, где сохранился какой-то парк. Он будет с ней говорить на разные темы и даже попробует блеснуть афоризмами житейской мудрости от Артура Шопенгауэра. Говорят, что для порядочной женщины самый возбуждающий орган в мужчине — это его мозг. А с другой стороны, сам же великий философ сказал: «Любой ум останется незамеченным тем, кто сам его не имеет». Паше почему-то казалось, что Агапея не просто наделена удивительной природной красотой, но и незаурядными мыслительными способностями, которые легко прочитались в её глазах в тот миг, когда они встретились взглядами.
По заведённому порядку, команда Пашки стояла в ожидании колонны артёмовских комендачей, которые почему-то в этот день решили задержаться. Жара уже наступила, несмотря на утренние девять часов. Открылись маленькие магазинчики рядом с остановкой на перекрёстке широкого проспекта и большой улицы. Подземный переход был разрушен до основания, и пешеходы пробегали по проезжей части огромного перекрестия магистралей, рискуя попасть под иногда пролетающие военные машины. Хотелось пить, и Пашка, предупредив старшего группы ефрейтора Бологура, отправился в ближайший магазин, больше напоминающий ларёк с предбанником.
Не успел Павел подойти к двери и взяться за её ручку, как она распахнулась в его сторону, и на пороге он увидел… Агапею! Она предстала перед Пашкой в совершенно неожиданном для него белом в крупный голубой горошек сарафане. Чёрные волнистые волосы, распущенные до самого пояса, были скреплены простеньким синим ободком чуть выше лба. На маленьких мочках ушей аккуратно смотрелась пара серебряных серёжек с голубыми прозрачными камешками. Удивлённый взгляд на трогательном личике с еле заметным лёгким макияжем ввёл парня в окончательный ступор.
— Здраст-т-те, — чуть погодя, нашёлся Пашка. — Пропроходите, проходите сюда, девушка.
— Благодарю вас, — ответила она, и грустное подобие улыбки тенью промелькнуло на её лице.
— А это вы? — только и нашёл что сказать солдат.
— Здравствуйте, — смущённо ответила Агапея и наивным голоском спросила: — А это, значит, опять вы?
Павел ещё не до конца пришёл в себя от такой неожиданной встречи и ничего не мог произнести в ответ, как вдруг выпалил:
— Ага. Это, значит, мы. Пить очень захотелось. А вы тут, значит, живёте?
Неожиданно лицо девушки приобрело серьёзный, сосредоточенный вид, и она поспешила прочь, бросив на ходу:
— Извините, но я спешу, а вас друзья, кажется, ждут.
Она так быстро ушла, а Павел настолько оторопел, что на этом их случайная встреча и прервалась. А тут ещё пацаны начали кричать из «предбанника»:
— Где ты там, Пашка? Деньги-то у тебя. Давай уже к кассе шуруй…
* * *
— Чего лыбишься? — спросил Бологур, когда Костин вернулся с тремя баклажками воды в руках.
— Не поверишь, братка, я её сейчас встретил! — радостно отрапортовал Павел.
— Кого ты там встретил, чудик? Дембель, что ли?
— Дурак ты! Дембель мужского рода! Я её повстречал!
— Да кого ты там повстречал? Пачку баксов на тротуаре? Так давай делись!
— Там Агапея была!
— Какая такая Агапея? — пристал Васька.
Тут Павел понял, что прокололся, и решил пропетлять:
— Да тебе не понять. Это такая фантасмагория предстоящей удачи.
— Ты, брат, по ночам или спи, или бабу заведи. Иначе зряшный дроч руками тебя обязательно с катушек сведёт, — важно заметил Бологур и отобрал у Пашки две полуторки минералки.
День для Павла складывался совсем даже отлично. Теперь, когда он к ней придёт завтра, это уже не будет совсем неожиданностью. Скорее, можно будет представить случайной закономерностью, которая совсем не зря сводит их в разных местах. Конечно, она сначала удивится или заподозрит, что Пашка следит за ней, но это уже пустяки. Главное, что будет с чего начать разговор, а там уже всё пойдёт само собой. Лишь бы глупостей не наворотить чрезмерной спешкой. Например, нельзя даже пытаться лезть целоваться в первый же день. Нельзя рассказывать глупые или пошлые анекдоты, надо избегать разговоров про войну или армейские будни.
Во-первых, не очень скромно выпячивать брутальность бывалого вояки. Во-вторых, рядовой Павел Костин всё-таки военнослужащий пока ещё не совсем дружественной армии для Агапеи. В-третьих, хочется и самому как-то о мирном поговорить. Да хоть о её родном городе, который обязательно будут восстанавливать и создадут на этом месте настоящий курортный оазис. Девушки любят мечтать о достойном муже и крепкой семье, но это всё может быть ещё счастливее в сказочном городе, где тротуары обрамлены алыми розами, на набережной раскинулись тенистые каштаны, кусты сирени рассеивают благоуханный аромат в парках и на всех бульварах журчат и дарят горожанам свежесть фонтаны, фонтаны, фонтаны…
— Всё! Приехали! Всем из машины, — неожиданно громкий командный голос Бологура вывел Пашку из состояния рассеянного полусна.
— Чего ты орёшь над ухом? Такой сон мне обломал! — недовольно пробурчал Костин. — Чего там ещё? Новая могила?
— Похлеще будет. Сапёры работают. Под самый фундамент вон того дома «карандаш» от «Града» воткнулся по самые яйца.
— И не взорвался?
— Как видишь.
— А мы тут каким боком?
— Рядом нет больше военных. Рагнар попросил с оцеплением помочь сапёрам. Часа на два, не больше.
— Пленных надо из автобуса вывести. Не дай бог задохнутся.
— Скажи Чалому. Это его подопечные, — решил снять с себя ответственность Бологур.
Но Чалому подсказывать было излишним, тем более подходило время обеда, а тюремная баланда в огромном алюминиевом бачке имела свойство за два-три часа в душном салоне автобуса закисать. От такого харча почти каждый раз по пути из Мариуполя на зону колонне приходилось останавливаться, и не единожды. Понос — дело непредсказуемое, но избежать его наступления всё-таки можно. Например, есть не скисшую, а ещё вполне съедобную кашу. Команда Чалого за две-три недели сопровождения военнопленных уже свыклась с обыкновением добавлять к своим пайкам три-четыре банки армейской тушёнки и свежего хлеба для «подшефной» команды бывших украинских военных.
— А чего нам? Нам не жалко. Хоть и враги наши, но всё же люди. Да и мы не звери какие или фашисты, — приговаривал Серёга Алищанов, открывая штык-ножом банки и вываливая содержимое в бачок с кашей.
Пашке
