Зона поражения - Гарри Маккалион
Большинству из этих молодых курсантов Королевской полиции Ольстера не исполнилось и двадцати одного года. Многим после нападения потребовалась психологическая помощь: один из невидимых результатов террористической войны в Ольстере. В ту ночь бар в лагере был открыт допоздна, и мы устроили вечеринку. Я гордился своими молодыми товарищами, которые находились там в тот вечер, потому что, хотя они и прошли через жестокое боевое крещение, ни один из них не заговорил об уходе со службы. Настроение было такое, будто они бросали вызов и стремились поскорее закончить обучение и приступить к работе. Той ночью спать ушла веселая группа курсантов. Построение на следующее утро оказалось совсем другим делом — почти никто из нас не был одет по форме, а с похмельем на лицах мы представляли собой очень жалкое зрелище. Закончилось все тем, что начальник учебного центра высунул голову из своего полуразрушенного кабинета и велел нам убираться с плаца.
Через несколько дней после этого один из сержантов-инструкторов спросил меня о моих действиях во время атаки. Я рассказал ему о том, что делал, не забыв похвалить своего товарища по приключениям, бывшего военнослужащего Полка обороны Ольстера, не придав особого значения тому, что я счел не более чем праздным любопытством. Но через неделю меня ждало потрясение. Сержант вызвал меня с занятий и представил перед старшим инспектором.
— Каковы были ваши действия в день минометного обстрела? — спросил он меня очень авторитетным голосом.
Я снова рассказал о том, что тогда делал.
— Читали ли вы постоянно действующие приказы, касающиеся действий в случае террористической атаки?
Я начал ощущать легкое беспокойство.
— Да, — не очень убедительно соврал я.
— Что там говорится о том, что делать после теракта?
Я вспомнил толстую книгу, которую прочитал на следующий день после того, как прибыл в расположение.
— Эээ… Идти на сборный пункт? — оптимистично предположил я.
Старший инспектор уставился на меня непоколебимым взглядом.
— А вы что сделали?
Я промолчал, усвоив из прошлого опыта, что если тебя отчитывают, то лучший выход — не давать собеседнику патронов.
— Я скажу вам, что вы сделали. Вы решили проигнорировать приказ и войти в горящее здание, прихватив с собой еще одного курсанта. Вы понимаете, что вы могли погибнуть?
Он медленно покачал головой и бросил взгляд на сержанта, стоявшего позади меня.
— Что мне делать с этим человеком, сержант?
Сержант, человек, которого я безмерно уважал, ответил тихим, размеренным голосом:
— Ну, сэр, вы знаете мое мнение по этому вопросу.
Несколько секунд старший инспектор пристально смотрел на меня, затем развел руками, как бы говоря, что этот вопрос не входит в его компетенцию.
— Боюсь, я вынужден согласиться с вами, сержант. Констебль Маккалион, мы представляем вас к награде за храбрость. Ваши действия, хотя и ожидаемые, соответствуют самым высоким традициям Королевской полиции Ольстера. — Он протянул руку и добавил. — Молодец!
Я был ошеломлен.
Впоследствии я узнал, что несколько моих товарищей по службе подали рапорта, в которых рекомендовали представить меня к какой-то награде. Со временем мы с моим другом из Полка обороны Ольстера за свою храбрость получили благодарность, став единственными курсантами Королевской полиции Ольстера за всю историю этого правоохранительного органа, которые были награждены во время обучения.
Оставшаяся часть нашей подготовки, которая произвела на меня большое впечатление, прошла без происшествий. Уровень физической подготовки был высоким, а юридическая подготовка проводилась очень подробно и увлекательно. На итоговом письменном экзамене моя оценка оказалась четвертой из семидесяти или около того оставшихся курсантов. Теперь мне предстояло пройти четырехнедельный курс огневой подготовки, после чего меня направляли в полицейское отделение на Теннант-стрит. Это был, вероятно, один из самых загруженных полицейских участков в Европе. Расположенный на севере Белфаста, в районе, где совершается каждое четвертое убийство во всей провинции, он находится прямо в эпицентре очага всех видов террористической преступности. В районе, охватывающем Шэнкилл-роуд и прилегающие к ней протестантские районы Баллисиллиан и Тиндейл действовали одни из самых страшных лоялистских преступных банд в Северной Ирландии. Шэнкилл-роуд — это сосредоточие, форменная арена лоялизма, и полиции всегда было трудно патрулировать этот район. Еще в начале века известная местная шутка гласила:
— Кого это ты бьешь, Джон?
— Чистильщика.
— Подержи его, чтобы я тоже мог его ударить.
— Убирайся к черту, и найди себе своего Пилера для битья.81
Первый сотрудник полиции, погибший во время нынешней «Смуты», констебль Арбакл, был застрелен лоялистскими экстремистами во время перестрелки на Шэнкилл-роуд в 1969 году. И как будто в этом районе было недостаточно проблем, по ту сторону разделительной линии Крамлин-роуд находился неистово республиканский Ардойн, где, как мне вскоре сообщили, две очень активные боевые ячейки Временной ИРА выжидали, чтобы нанести нам удар. Эти два района разделяла «стена мира» (или естественная стена, как предпочитал называть ее городской совет), отнюдь не мешавшая легкому доступу банд убийц с обеих сторон.
Жилье в этом районе отличалось разнообразием — от ультрасовременных жилых комплексов до обветшалых многоэтажных домов, построенных еще до войны. В каждом районе преобладала наскальная живопись, возвеличивающая достоинства тех или иных военизированных формирований. Некоторые из рисунков были выполнены очень красиво, другие — грубо и жестоко. Но все они служили предупреждением противоположной стороне: от «Наш день наступит» католического Ардойна до «Все тэйги — мишени» протестантского Вудвейла.82
Возможно, самым жестоким из этих рисунков было выцветшее изображение инцидента со стрельбой, произошедшего в 1970-х годах. Сотрудник полиции заметил несколько подростков, которые вели себя подозрительно на пустыре возле Лоуэр-Ормо-роуд, района активных действий ИРА. Он окликнул одного из них, и тот быстро обернулся. Молодой человек
